Валерию Марченко, 38 лет, погибшему в Гулаге в 1984

Вечер, пятница, лампочки тусклые,
До получки опять ни гроша,
Пиво пьем, расслабляются мускулы:
"Эта жизнь может быть хороша!"

А когда по домам, то раскрашивал
Лица наши продмагов неон,
Кто-то в спину окликнул: "Не наши ли?"
А потом: "Обознался. Не он".

Так и шли мы - зеленые, синие,
Ты не думал, что можно стареть:
"Мы поборемся с жизнью, мы сильные!"
...И об этом ведь можно жалеть.

И не надо квартир нам, ни мебели,
Ты под чайник использовал том,
И из банки консервной мы ели там...
...И об этом ты вспомнишь потом...

Ну а сколько пустого и вздорного
ты друзьям мог сказать в телефон.
Вдруг опять словно голос из черного:
"Неужели Валерий? Не он..."
..............................

Это сон. Это бред. Это страшная сказка
И мерцающий зов наших северных звезд.
На морозе лицо станет белым, как маска,
И сосед подтолкнет: не замерз?

И опять был прогон. Баня. Склизкое мыло.
Бил озноб от угрозы ножа,
Гнил на койке ты. В мозг колотило:
"Эта жизнь может быть хороша!"

Неужели зима? Снег на пальцах, и снова
Как на "паркере" свел их, не сжав,
И как будто писал в небе глупое слово:
Эта жизнь... хороша...хороша...

1984 г.