2. 12. Ловушка Снов. Дерево Желаний

серия "ИГРА в ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ"

роман "АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ"

ГЛАВА 2.12. ДЕРЕВО ЖЕЛАНИЙ

***
январь 1989, Москва

Я сижу за письменным столом у окна. Бросаю взгляд на часы — утро уже не за горами. За месяц я хорошо изучила все способы свалить отсюда. Под мирное похрапывание дедушки и бабушки в комнате напротив я тихонько выхожу из своей и направляюсь в ванную. Я ищу бритву, чтобы вытащить лезвие, но почему-то не нахожу — возможно, бабушка предусмотрительно спрятала опасный предмет подальше от моих глаз. Я уже размышляю о кухонном ноже, как внезапно замечаю в зеркале отражение одиноко торчащего над дверным проёмом крючка. Вспоминаю, что на нижней полке в шкафу хранится целый мешок разнообразных верёвок. Но для начала надо проверить, выдержит ли крючок. Я чуть-чуть подпрыгиваю и ухватываюсь за него рукой, повиснув на нём. Крючок срывается со стены и остаётся в руке.

Я возвращаюсь в комнату и сажусь за письменный стол у окна. Окно — самое доступное из возможного. Я пишу им что-то на прощание в тетради и замечаю, как Туман медленно окутывает меня своей пеленой. Я закрываю глаза и шагаю ему навстречу, но… не исчезаю, а иду куда-то вдаль. Долго-долго. Пока наконец не обнаруживаю себя на пороге неизвестного мне дома. Я знаю, что Туман здесь живёт. Это его дом, как, впрочем, и все другие дома в городе — в Городе Тумана.

Я захожу в подъезд, на ощупь поднимаюсь по лестнице на последний этаж и звоню в дверь, даже не разбирая номера квартиры из-за туманной пелены. За дверью раздаются голоса: «Алиса пришла!»

Дверь открывает папа:

— Заходи, мы ждали тебя!

Он проводит меня в туманную комнату к столу с белоснежной скатертью. Усаживает по центру напротив дедушки. Рядом со мной — мама. Папа — во главе стола спиной к входной двери. Я с трудом различаю тех, кто здесь собрался, потому что их очень много, и все они — в Тумане.

Рассматриваю стол: чистые тарелки — для салата, для супа, для горячего; бокалы для вина и стаканы для сока; вилки, ножи, ложки — даже десертная есть!

В дверь снова звонят. Папа открывает, и на пороге появляется его мама — моя «французская» бабушка. Она здоровается с присутствующими, хлопает меня по плечу, обходя стол, и усаживается на отведённое ей место у окна.

Все собрались, и неизвестное торжество начинается.

Я вижу пустые салатницы, из которых мама раскладывает по тарелкам невидимую еду. Дед разливает невидимое вино по бокалам. Кто-то произносит тост, но я не разбираю слов. И все чокаются пустыми бокалами, а потом берут вилки в руки и начинают трапезу. Я поворачиваюсь к маме, что-то уплетающей из пустой тарелки, и с удивлением спрашиваю:

— Мам, но еды-то нет! Что вы кушаете и пьёте?

Мама улыбается. Присутствующие по-доброму смеются над моими вопросами.

— В Мире Тумана всё иначе, Алиса. Мы ещё не привыкли не кушать и не пить. Мы делаем вид, что едим и пьём. Но в этом нет никакой необходимости, потому что у нас больше нет тел.

Они продолжают о чём-то беседовать за столом. Те, кто здесь, но ещё живы, рассказывают тем, кто уже умер, последние новости. Вскоре мне становится скучно.

— Алиса, ступай домой, — шепчет мама, обнимая меня за плечи. — Ты можешь приходить к нам, когда захочешь. Ты уже знаешь дорогу. Мы с папой всегда рады видеть тебя у нас в гостях. Ступай. Тебе пора.

Звонит телефон. Бабушка берёт трубку. Потом заходит ко мне в комнату и просит подойти. В телефоне — взволнованный голос папиной мамы — моей «французской» бабушки:

— Ты жива? Слава Богу! Я видела дурной сон…

— Я тоже видела тебя Там, ба…

— Где?

— За столом. В гостях у родителей. Ты сидела спиной к окну во главе длинного прямоугольного стола, напротив папы. Папа сидел спиной к двери.

— Бог мой, Алиса! А ты — посередине стола напротив дедушки, рядом с мамой?

— Ты пришла после меня. Дверь открывал папа.

— А ты помнишь, что было на столе?

— Конечно. Белая скатерть. Ложки, вилки, тарелки — стол был сервирован. Только еды не было.

— А потом ты спросила, что они едят?.. Я бы хотела съездить с тобой в одно место, если ты не против.

Мы встречаемся в метро, едем на Лубянку, выходим в город, молча медленно идём куда-то прямо, затем поворачиваем направо и останавливаемся у входа в костёл.

— Зачем ты привела меня сюда? — отрешённо спрашиваю я.

— Алиса, то, что с тобой происходит, рано или поздно погубит тебя. Ты — некрещёная, твои родители тоже были некрещёными. Я — католичка, а это главный костёл в Москве. Возможно, если ты примешь веру, что-то изменится. Ты перестанешь видеть такие сны, и то, что происходит у вас в квартире, прекратится. Поговори с падре, а дальше — решай сама.

Мрачные своды. Органная музыка. Гулкие шаги. Всё это ещё больше погружает меня в Мир Тумана. Здесь живут призраки, как и в нашей квартире. Ничего не изменится. Всё — одно…

Бабушка подходит к падре и что-то говорит ему на французском. Он кивает и обращается ко мне:

— Здравствуй, Алиса! Сколько тебе лет? Ты веришь в Бога?

Падре, в длинной чёрной одежде, почему-то напоминает мне Человека в Чёрном, которого я видела у окна. Мне страшно. Что ему было нужно? Зачем он приходил?

Я молчу. Если Бог и есть, то он злой. И ему на меня наплевать. Он забрал маму. И папу. Падре, не дождавшись ответа, что-то спрашивает снова. Я с трудом отвечаю на его вопросы. Зачем рассказывать правду? Разве он поймёт? Мы договариваемся, что я подумаю с неделю-другую, принимать католичество или нет, но мне всё равно — это ничего не изменит.

Вечером звонит жена папиного двоюродного брата. Он служит в православном храме в Марьиной Роще.

— Алиса, бабушка сказала, что вы были сегодня в костёле. Андрей может взять тебя с собой на службу в храм. Ты поговоришь с настоятелем. Но если ты не хочешь…

— Хорошо, — отрешённым голосом произношу я, но про себя добавляю: «Бог забрал моих родителей и отнимет всех остальных. Он не спасёт и меня, потому что ЕГО НЕТ».

Я открываю окно. Слышу Музыку. Встаю на подоконник. Я должна была умереть тогда. Зачем они вернули меня обратно?.. Музыка звучит всё громче. Я смотрю в небо. Через пару минут я шагну в него. К маме. И…

Внезапно я чувствую, как за моей спиной открывается дверь в комнату. Оборачиваясь, поскальзываюсь на заснеженном подоконнике, и правая рука стремительно летит вниз по раме. Там висит градусник, которым измеряют температуру на улице. На какое-то мгновение он задерживает моё падение и будто отталкивает назад в комнату, а сам падает вниз вместо меня. Бабушка подходит сзади:

— Шестой этаж — слишком низко, Алиса…

***
октябрь 2013,
Москва — Елабуга — Москва

«Смотри на пламя! — до дыр стирая печаль и память былых привычек, тебе станцую привет из Рая, кружась у края живых страничек…» — о чём я пишу? Кто-то снова диктует мне строчки стихотворения, которого я не понимаю. Кому я пишу? Зачем? Уже полночь. Надо собирать вещи в Елабугу. Завтра, в день рождения мамы, я вылетаю к Марине Цветаевой — везу делегацию поэтов от СП на XI «Цветаевский костёр». Когда я была в Елабуге в свой день рождения, полгода назад, мы договорились с директором мемориального комплекса о приезде нашей делегации в октябре. Я размещаю свежий стих на своей странице в Интернете, зачем-то распечатываю его и добавляю к произведениям, написанным Марине, — для чтений на костре.

Надо ещё взять нечто, что можно повесить в Елабуге на Дерево Желаний. Я обещала отвести к нему группу после размещения в гостинице. Моё желание достаточно примитивно — я хочу, чтобы Мужчина в Белом появился в моей жизни снова. Я устала слагать паззл из фрагментов, разгадывая знаки. На протяжении трёх лет я пытаюсь вернуться в «венецианский» сон, чтобы разглядеть лицо Человека в Чёрном. Тщетно — у меня нет доступа. Я не могу этот сон переписать, но отдать Мужчине в Белом икону Святого Георгия — давно пора. Возможно, что-то изменится? — незавершённая цепочка событий завершится, сценарий, прописанный Свыше, реализовать который не позволил мой собственный страх, проиграется, или как минимум я избавлюсь от панического и совершенно необъяснимого страха этого человека. Не знаю, зачем именно нужно, чтобы он материализовался, но уверена: его появление что-то изменит.

Я подхожу к полкам с афонскими иконами, ищу глазами Святого Георгия и понимаю, что икона… исчезла! «Как такое может быть? Куда она могла подеваться?» — размышляю я, тщетно обходя квартиру в поисках иконы. Ладно, времени в обрез — достаю из шкатулки дешёвенькое деревянное кольцо и тонкую цепочку для Дерева Желаний, упаковываю книги заочников для подачи на конкурс имени Цветаевой и своего «Хранителя», поскольку часть его событий непосредственно связана с Елабугой.

В аэропорту мне на глаза дважды попадается серебряное православное кольцо с надписью: «ХРАНИТЕЛЬ», отлитое в виде разворота книги, — покупаю.

В Нижнекамске нас встречает директор мемориального комплекса словами: «В этом году мы приняли решение, что открывать чтения и зажигать костёр будет один из вас, и это… Алиса!.. Никто не возражает?»

Все хлопают в ладоши. Я лишаюсь дара речи.

Во время ужина отправляю знакомым sms-ку про оказанную мне честь. МЧ, прочитавший в Интернете моё «свежее» произведение, отвечает: «Вот она — материализация вчерашнего стиха»! Я вспоминаю те строчки — и правда! вот оно к чему было! — достаю распечатку и протягиваю сидящей рядом за столиком Нине Поповой. Она читает мою «Спичку» и восклицает:

— Прямо мурашки по коже!

После ужина я веду группу к Вечному огню, рассказываю про Чёртову гору, виднеющуюся вдалеке, — Место Силы, куда мы поедем на экскурсию завтра. Предлагаю сказать «спасибо» нашему Прошлому, виртуально сжечь в огне всё плохое и направиться прямиком к Дереву Желаний — запрограммировать светлое Будущее.

Мы выходим на маленькую освещённую улочку — местный «Старый Арбат». Бредём вдаль. И вот они — мостик и Дерево. Дерево Желаний расположено на «правильном» месте — коридор реки соединяет его с Церковью, чьи купола видны здесь даже ночью. Никого вокруг, кроме нас, нет, будто городок необитаем. Мы — группа взрослых — как дети залезаем на скамейку, вешаем свои жертвоприношения, шумим, радуемся, фотографируемся по много-много раз то одни, то с кем-то, то так, то сяк. Все счастливы до поросячьего визга.

Я мысленно прошу Марину материализовать Мужчину в Белом. Присаживаюсь на скамейку. Откуда ни возьмись материализуется кот и начинает урчать в моих объятьях. Подходит Нина:

— Обернись! Прямо в кадре — ты с котом на скамейке и огромный замок за спиной, смотри, что написано!!!

«Алиса + Марина» — читаю я, уже не удивляясь.

Мы с Ниной уходим от Дерева последними. Она предлагает мне посмотреть мужское имя, которое первым бросится в глаза. Ей лично всё время попадается «Максим». Но… нет здесь такого имени!

Ранним утром нас забирают на экскурсию по цветаевским местам. После обеда мы заезжаем на Петропавловское кладбище, возлагаем цветы к памятнику и отправляемся на «костёр». Во дворике — столпотворение, ко мне подбегает директор, говорит, что ТВ уже давно ждёт меня на интервью, но тут же просит интервью отложить, чтобы мы смогли открыть фестиваль. Директор представляет меня, я рассказываю, какой судьбой оказалась в Елабуге в апреле, про «Хранителя», читаю стих Марине. И тут… мне передают огромную спичку, которую я зажигаю от свечи, и я обхожу костёр по часовой стрелке, поджигая бумагу. Магическое действо совершено: костёр горит, и его пламя неистово пляшет неизвестный мне танец. Выходит девочка четырёх лет, читает стихи Цветаевой. ТВ забирает меня на интервью в кусты рябины. Нина тихонько следует за мной и фотографирует.

Я отвечаю на вопросы, а сама параллельно думаю о незримой нити, которая связывает меня с Мариной. Наши мамы рано нас здесь оставили. Я могла бы эмигрировать в Прагу, где она жила некоторое время. Мы не раз встречались в Библиотеке Вселенной во время медитаций на семинарах Мансуровой. Издатель в названии моей первой книги перечислил её, Ахматову и меня через запятую. Я победила в «Короле Поэтов», читая стих, который до этого принёс мне победу в конкурсе имени Цветаевой. Чтобы пережить лето, астролог направила меня встречать день рождения в Елабугу, после чего я написала «Хранителя». Формула досрочного ухода из жизни в Небесном паспорте. Афонская икона Святой Марины, которая держит Дьявола в одной руке, а топорик — в другой… В заключение интервью я читаю свою «Спичку», пришедшую накануне вылета, когда я ещё не знала, кто будет зажигать XI «Цветаевский костёр».

Вечером мы с соседкой по номеру сидим в кафе, рассказываем друг другу мистические истории из жизни, я вспоминаю «венецианский» сон.

— Карма, Алиса! Думаю, он хоронил тебя в прошлой жизни. Но можешь попробовать для его вызова, когда вернёшься домой, простой ритуал. Элементарен до безобразия и с магией не связан, но работает! Итак…

На завтраке Нина сообщает, что вчера вечером на Дереве Желаний моего кольца уже не было. Впрочем, как и амулета ещё одной нашей коллеги по перу. Кто-то из присутствующих восклицает:

— Заказ принят к исполнению! Растворилось кольцо в коридоре пространств, перешло в иное измерение!

После очередных экскурсий мы обедаем в трактире Музея истории города. Экскурсовод подписывает всем свою собственную книжку рассказов. Я прошу Наташу Осипову погадать мне по ней: 111-я страница, 11-я строчка сверху.

— Алис, а это — название рассказа: «Прямая линия»!

Сразу же приходит ассоциация — остановка сердца, когда на мониторе уже нет никаких колебаний. Спрашиваю остальных, но у них мысли светлые…

Вечером перед выездом в аэропорт я уединяюсь в кафе, чтобы написать письмо Марине. Я знаю, что она меня слышит.

Самолёт задерживают, но прилетаем практически без опоздания. У меня раскалывается голова.

Я захожу в квартиру, включаю свет, прохожу на кухню и… Нет, этого не может быть! На столе рядом с ноутбуком стоит икона Святого Георгия… Та самая, которую я купила когда-то в Греции, чтобы подарить Мужчине в Белом, и которую я тщетно искала накануне отъезда в Елабугу.

Я сплю… Да, я просто сплю!

Включаю ноутбук и в почти невменяемом состоянии просматриваю почту, периодически поглядывая на икону Святого Георгия. Внезапно я обнаруживаю автоматическое уведомление от одной из соц. сетей, где я когда-то зарегистрировалась, но меня там нет: «Такой-то такой-то хочет добавить Вас в друзья»...

Но почему всего лишь это, ровным счётом ничего не значащее, сообщение, отправленное не самим Мужчиной в Белом, а автоматической системой — роботом! — вызывает во мне приступ дикого страха и необъяснимого ужаса? И… одновременно притягивает, магически завораживает, гипнотизирует, настолько, что я не могу оторваться от его фотографии, имени и фамилии…

Мне кажется, происходящее со мной сейчас уже случалось когда-то — дежавю! Но, если все заверяют, что похороны в Венеции — моя прошлая жизнь, может быть… я уже умерла? Да-да! Я, наверно, уже умерла!!! Я вспоминаю сейчас то, что со мной произошло; видимо, какая-то часть памяти стёрлась, и теперь я вытаскиваю отдельные фрагменты, имеющие к ней отношение, начиная почти с рождения, чтобы вспомнить: как я умерла, отчего, почему, когда…

Вспомнить его, Человека в Чёрном…

КТО ТЫ?

В часу последнем, держась за атом,
Душой распятой взглянув на смету,
Клянусь — я вспыхну! — гореть закатом,
Лететь страницей — билет на Лету!

Луна отложит игру на вечер,
Тайком меняя кресты на крести,
А ты шагаешь богам навстречу,
Но всё — пустое, как бег на месте!

Смотри на пламя! — до дыр стирая
Печаль и память былых привычек,
Тебе станцую привет из Рая,
Кружась у края живых страничек!

Рассвет наступит на прах факира,
Полна эфира, звезда хохочет:
«Кто взмыл на Небо, устав от мира,
Земли касаться уже не хочет!»