Жрица

Снег идет и ветер дует,
Я бреду в его пыли,
Не желая возвращаться
В дом, где больше нет любви.
Как весталка я хранила
В очаге ее огонь,
А теперь он угасает,
Остается только боль.
Все разрушено, разбито,
Пусто, и покинут храм.
Я одна осталась жрицей,
Ведь мне некуда бежать.
Я сама пришла в весталки,
Попросилась жрицей в храм,
И теперь одна осталась
У священного огня.
Я не знаю, что мне делать,
Как хранить его одной,
Ведь известно, что случится,
Если вдруг угаснет он.
Лишь одно есть утешенье:
Никого во храме нет,
Так что люди не узнают
Об угасшем алтаре.
Я тогда закрою двери,
Написав на них:
«Не входите в это зданье,
Здесь навек затих
Чудотворный глас надежды,
Нежный глас любви,
И весталка здесь закрыла
Навсегда глаза свои».
Только это будет после,
А сейчас опять бреду
Я по снегу и морозу
К дому, где меня не ждут.
Жрица брошенного храма
И всегда одна,
Полюбив неосторожно,
Я сожгла себя.
Тот, кого люблю – далеко,
И не знает обо мне.
Да зачем ему и знать-то?
У него подруга есть.
Не завидую подруге,
Я люблю его.
И ему желаю счастья
И всего-всего.
Я – весталка, просто жрица
Вечного огня,
А теперь он угасает,
И не знаю я,
Что одной теперь мне делать,
Как хранить его.
Сей огонь – не просто пламя,
Сей огонь – любовь.
Снег идет и ветер дует,
Я бреду в его пыли,
Не желая возвращаться
В дом, где больше нет любви.
Как весталка я хранила
В очаге ее огонь,
А теперь он угасает,
Остается только боль.