Необходимой

               
               
                Той, без которой не живу...

I

И снова жизнь. 64-й год.
По острым рельсам поезд сердца мчится.
Доказано, что мчится на восход.
Доказано, что может не разбиться.
Доказано, что может не успеть.
Но птица вещая однажды предсказала,
Что сильным все реально одолеть:
Он доползет до нужного вокзала.
Родные люди встретят и простят,
Заранее, задолго до рожденья.
Цвет к цвету нить разложат, к ряду ряд,
Чтоб взлеты не превысили паденья.

Ни годом больше и ни меньше годом:
Двенадцать весен до ее прихода.


II

Двенадцать весен до ее прихода,
И двадцать градусов, но только не тепла.
Да, нам весны хотя б того же года дождаться не мешало бы сперва.
Озерами нам кажутся витрины, стеклом витрин – замерзшая вода.
А брызги льда сползаются в картины,
Не пошлые, наивные всегда.
Прыжком из ада в солнечную бездну
Считать не стоит – в город из окна.
А ты твердишь: “Я из зимы исчезну.
Мне снизу лучше видится весна”

Не стоит ждать весны – сама придет!
А безмятежный город и не ждет.


III

А безмятежный город и не ждет
Толпы, которая когда-нибудь полюбит
И сможет выдержать мерцающий полет
Такси над переулком желтых судеб.
Ложится под колеса красный снег,
Луна стреляет золотом обманов.
Лишь город, словно чуткий человек,
Тебя согреет светом ресторанов.
Дыхание зеленоватой розы
Теряет в массе ощущенье счастья.
И пара строчек новостийной прозы
Дает понять, что смерти жизнь опасней.

Заметь, ныряя в норы переходов,
Что скоро переменится погода.


IV

 Что скоро переменится погода,
Я узнаю от верхних этажей.
Снег, как и ты, любви земной в угоду
Рискнет  открыть, что он не бел уже,
Не легок и совсем не романтичен.
Он тут же будет небом заменен на армию ромашек безграничных,
Come back’и  убивающих огнем.
Ты в лето влюблена, в святые луны.
Струну на палец намотай кольцом,
И смело дверь открыв, поменьше думай.
Не страшно – голяком и сплошняком.

Возможно все: и в сентябре сирень,
И ветер августа в хрустальный майский день.


V

И ветер августа в хрустальный майский день
Исполнит все ненужные желанья.
Он выбьет из тебя и ложь, и лень.
Он догадался о своем призваньи.
Любовь познав, простится с небесами,
Прошепчет: «Хочешь?” и, не получив ответа,
Тебе подарит море с парусами.
Ты столько лет жила одна, без света.
Он понял это, он тебя жалеет.
Он дарит Альпы, солнце и загадки.
Он дарит все, что любит, все, что греет:
Мечту и горы апельсинов сладких.

Он даже в замороженную душу
Ворвется, равновесие нарушив.


VI

Ворвется, равновесие нарушив,
Насыщенный, сильнейший синий цвет.
Он вас не будет понимать и слушать,
Не будет видеть “ДА” и помнить “НЕТ”.
За промахом последует удар,
За бурей нежно-шелковые волны.
И он не будет как ценнейший дар
Преподносить улыбки незнакомым.
Жесток, упрям, красив и одинок,
Выталкивает проклятых из сна.
Да, этот цвет продуман и глубок.
Я верю – синий цвет и есть ОНА.

Та девушка из жизни слепит день,
Тот знойный вихрь разделит светотень.


VII

Тот знойный вихрь разделит светотень,
Взрывной волной отбросит жизнь за рамки.
Пески и море на себя надень,
Побудь скандальной, яркой иностранкой.
Забудь о том, что можно молча жить.
Кричи, не бойся выйти за отметку.
Они тебя не смогут не любить,
Такую личность в жизни встретишь редко.
Пусть не поймут и половины фраз,
Пусть за характер непростой осудят.
Кто слышит сердцем, тот поймет не раз,
Что ты одна, второй тебя не будет.

Она проникнет криком в ваши уши
И смело равнодушие задушит.


VIII

И смело равнодушие задушит
Уже в начале долгого пути.
Ей нужен результат и повод нужен.
Ей сложно в сильном слабое найти.
Смерть так близка, что кажется родною,
А петь о ней возможно и без слез,
Идти – одно, а шествовать – другое.
Она идет, зато идет всерьез.
Она живет не за закрытой дверью,
И слишком часто ей стреляют в спину.
Она на свете ни во что не верит,
Ну, может быть, в себя, наполовину.

В газетах каждый “истину” найдет,
Но только светлый в небесах прочтет.


IX

Но только светлый в небесах прочтет
Дождей прошедших восковую свежесть.
Его в апреле ангел позовет,
А в мае он узнает крыльев нежность.
Из ветра сотканы беззвучные звонки.
Ты плачешь, но дожди давно не новость.
Твои страданья сложат от тоски
О небе Лондона безрадостную повесть.
Я не поверю, что тебе тепло,
Что сны легко вживаются в реальность.
Ведь небо кажется расколотым стеклом
Тем, кто из крайности уйдет в другую крайность.

Для нас звучит пока светло и мило
Пророчество о той, что спорит с миром.


X

Пророчество о той, что спорит с миром,
Пускай не станет для тебя святым.
Так просто сотворить себе кумира,
Но нелегко навек остаться с ним.
А ей держать ответ за каждый подвиг,
Что совершит она в борьбе с собой.
Ей каждый день проблем подкинет новых,
А надо оставаться молодой,
Творить и не сдавать своих позиций.
Усталость, безысходность и повтор
Хотят заставить с ними примириться –
Она не прерывает разговор.

А день, когда она свое найдет,
Однажды обязательно придет.


XI

Однажды обязательно придет
Ее дорога в одинокий город,
Который, попрощавшись, встречи ждет,
Для нового свиданья ищет повод.
Их сны похожи: в них живут печаль,
Разлуки и на память сигареты.
И стрелки рвутся из кошмаров вдаль,
Туда, где верят, где хранят портреты.
Их разделяют яркие лучи,
Альбомы, миллионы, стадионы…
Душа от боли и души кричит,
Когда проснется не в Уфе, не дома.

Лишь плачет дождь, тепло, бездумно, криво,
О девушке по имени Земфира.


XII

О девушке по имени Земфира
Так много можно спорного найти.
Пусть лирика идет от слова “лира”,
А нам немного с ней не по пути.
А мы шагаем темными дворами
Субботней ночью, слившейся с весной.
Любуйтесь нашими нетленными следами,
Дышите нашей общей теплотой.
Мы знаем много о повадках утра,
Мы ждем его, мы ищем избавленья.
Мы думаем, что поступаем мудро,
Но воскресенье – не совсем спасенье.

Намного ярче видится рассвет
Всем тем, на чьих сердцах наколка “Z”.


XIII

Всем тем, на чьих сердцах наколка “Z”,
Она отдаст без страха все, чем дышит.
На этом всё! Обратной связи нет:
Твоих признаний ей не нужно слышать.
Не обращай внимания на просьбы.
Она легко исполнит их сама:
Сама поймет, найдет, убьет и бросит,
Заплачет… не железная (права).
Пусть станут незнакомыми рассветы,
И загорится новая звезда,
Но сильный голос, рвущийся с кассеты,
Не отпускай из сердца никогда.

Тебе и той, что зажигает свет,
И посвящен сей скромный раритет.


XIV

И посвящен сей скромный раритет
Тем, для кого неважно время суток,
Зима и лето, тьма и солнца свет,
Всем тем, кто с нами, кто живет как будто.
Отступит время, подождет Земля,
И утро перед ночью извинится.
Когда несчастье выйдет за края,
Любовь в ладонях сможет уместиться.
По кругу движется двухъядерная жизнь.
Живет весна, сама себя сменяя,
А девочка-звезда стремится вниз,
Свои мечты и чувства догоняя.

Закатов мгла, двойная тьма, восход.
И снова жизнь. 64-й год…


XV

…И снова жизнь. 64-й год.
Двенадцать весен до ее прихода,
А безмятежный город и не ждет,
Что скоро переменится погода.
И ветер августа в хрустальный майский день
Ворвется, равновесие нарушив.
Тот знойный вихрь разделит светотень
И смело равнодушие задушит.
Но только светлый в небесах прочтет
Пророчество о той, что спорить с миром
Однажды обязательно придет –
О девушке по имени Земфира.

Всем тем, на чьих сердцах наколка “Z”,
И посвящен сей скромный раритет.