Всадник на белом коне, который не любил Гоголя

В соавторстве с Михаилом Раковым

Поэма на слова Достоевского
/царствие ему небесное /
светлой памяти Даниила Ивановича Хармса посвящается:

Часть 1

Чапаев в тигровой шкуре.

Краткое содержание:
Гоголь ходит конем /Гераклом/ в пах Пушкину. Чапаев встречается с Достоевским /царствие им небесное /. У Анки белая горячка от Тургенева. Иммиграция Тургенева на восток. Счастливый конец у Толстого.

Мороз и солнце, и не солнце,
И не мороз, и тут не я
Сказал ему: «Где нож твой, Пушкин,
И бакенбарды у тебя?»
Тут Пушкин тихо улыбнулся
И начел бакенбард искать.
Тут Гоголь просто на рассвете,
Когда еще кругом спят дети
И Пушкин ищет бакенбард,
Гонимый мыслию туманной
Сидит в кустах и тешит взгляд,
Как Пушкин ищет бакенбард,
Злорадствует, смеется гад.
Тут мимо проходил Чапаев.
Ну проходил, так и прошел,
За ним брат Петька, Анка, конь
За ними весь его отряд
И пара танков для прикрытья.
Один как лупанет по Гоголю.
А Гоголь бедный рот открыл,
Штаны рукою подхватил,
И как давай бежать стремглав,
Но налетел на Пушкина
И грохнулся, упал.
«О, черт, никак о Пушкина,
Вот мерзопакостность какая!»
И содержимое желудка
 На место вместо бакенбарда расплескал.
Остались в общем все довольны.
Брат Пушкин радовался так,
Бывает, встанет спозаранку
Уже не ищет бакенбард
А ищет он подругу Анку
Что видел пару дней назад.
Довольно милым и уютным,
Просторным и неприхотливым,
Таким заманчивым и милым
Ему открылся Анки взгляд,
Что зыркнул пару дней назад
На брата Гоголя в кустах,
Когда тот наблюдал стремглав,
Как Пушкин ищет бакенбард.
Чапаев проводил маневры.
На ту беду лиса бежала.
Под танком что стоял у речки,
Тургенев отдыхал в тени.
Лиса его так напугала,
Что он уехал в Баден-Баден,
И лучше выдумать не смог.
Не смог он выдумать и хуже,
Вообще он думать не любил
Про Гоголя забыл, на Пушкина забил
Уехал в Баден-Баден.
В тот день, когда Чапаев маневры проводил.
Почуяв странный запах
Под танком возле речки,
Брат Пушкин догадался,
Что там сидел Тургенев.
Геракл чистил место
Три ночи и три дня,
За это ему лично
Брат Пушкин дал по морде.
И говорил Геракл стирая кал с лица:
«Прости меня брат Пушкин,
Где твой кинжал, вот грудь моя»
 Брат Пушкин осмотрел
 Представленную грудь
От изумления в зобу дыханье сперло.
«ну это ни чаво; - сказал он проходящим мимо
вонючим мужикам.
Смеялся долго Гоголь
Над шуткою Геракла
Пока могучий Петька
Не сдал его в дурдом.
Рыдала громко Анка
Над Петькиною шуткой
Пока могучий Пушкин
Не сдал ее в дурдом.
«Ну это ни чаво» - сказал Геракл громко,
И мужики толпою
Пошли его сдавать.
Услышав радостную весть,
Иван Тургенев возвратился
Залез под танк и там напился.
Чапаев сдал его в дурдом,
Потом и сам пошел сдаваться.
За ним толпою мужики.
Вот вечерело, солнце село,
Писал брат Пушкин на стене,
Залез Тургенев под кровать,
А Гоголь все из-под подушки
Злорадно ухмылялся, гад,
И думал: «Ну посмотрим, Пушкин!»
И тихо пряча бакенбард
В своей смирительной рубашке.
Чапаев проходил по коридору
В сопровождении грязных мужиков.
«Ну это ни чаво Василь Иваныч.
Нет правда ни чаво».
«Ну что ж, я рад.
Геракл будет лошадью грудастой
Покрасить его в белый цвет
 Да так чтоб я не прилипал»
Геракл выдавил два слова:
«Смерть примешь от коня!»
и как копытом в глаз заехал.
Тургенев сразу в Баден-Баден
Умчался не надев штаны.
Над ними Гоголь потешался,
Пока его не привязали
К Гераклу белому коню,
Тому, что в глаз копытом въехал
Он легендарному герою
Войны и мира у Толстова.
Часть третия, глава шестая.
Так умер славный наш Чапаев,
Задавленный своим конем
Которым был Геракл белый
Из общества массад.
Сейчас к нему привязан Гоголь
Как наказание за подвиг
Чапая славного героя,
Который проводил маневры,
Но пал от славного копыта
Геракла, белого коня,
К которому привязан Гоголь.
Могилку сделали в сортире,
Труп утопили в унитазе,
Что бы все было честь по чести,
Как в славной книжке про героя,
Что написал товарищ Пушкин
Под псевдонимом громким Гоголь.
Тургенев приезжал проститься
И написал «Отцы и дети»,
Где жизнь Чапаева раскрыта
До дней его последних донца.
И в завершающей главе
Он посрамил коня убийцу,
Назвав его кобылой потной
И подписался звучно Гоголь.
Брат Гоголь долго отпирался.
Удар пришелся в область паха,
Был нанесен копытом слева
Со зверской силой мастодонта
Еврея, белого коня.
Брат Пушкин долго потешался,
Лаская томным взглядом Анку,
И подобрал свой бакенбард,
Что выкатился из рубашки,
Того кто был унижен больно
Копытом белого убийцы.
/надеюсь друг ты догадался
кто это был/
кончину Гоголя назначили на среду,
коня отдали в леспромхоз.
Брат Пушкин все кричал:
«Карету мне, карету!»
и больше вынести не смог.
Не вынесла душа поэта,
Он бакенбарды положил
На грудь великого коня
Что брата Гоголя убил.
Тургенев был довольно весел,
Он выучил так много песен,
И пел их Анке день и ночь.
У Анки вдруг родилась дочь.
А Пушкин, тихо ухмыляясь,
Поздравить Анку приходил,
Про Гоголя все говорил,
Что, мол, любил, вот, Гоголь Анку
За глаз ее и красоту,
И все чего-то улыбался
Шепча себе под длинный нос
«Ну, я еще вам покажу!
Жаль Пушкина конем повержен».
/Ты друг читатель догадался
 кто это был/
Тургенев тоже догадался
И в Баден-Баден укатил.
А дочка вылитый Геракл,
Вся белая, как простыня,
А бакенбарды так и блещут
На груди как жар горя.
Тридцать три вонючих мужика
Говорили : «Это ни чаво!»
Гоголь тихо улыбался,
Тут Чапаев показался,
Пушкин вдруг воскрес из мертвых
И Тургенев прибежал.
Встали в круг они тогда
Взялись за руки друзья,
Стали петь и веселиться
И смеяться, и кружиться,
И к Толстому все бегут:
«Здравствуй, дедушка, мы тут!»
конец первой части. Занавес.

Часть 2

Повесть о настоящем человеке.

Краткое содержание:
Искусство перевоплощения. Гоголь  – великий конспиратор. Чапаев – великий полководец – пал смертью храбрых под топором Достоевского. Энгельс с Марксом отравлены бакенбардам /жидкий стул/. Маяковский – поэт. Полет Маяковского в Баден-Баден. Счастливый конец у Дона Хуана.

Буря мглою и не мглою,
И не буря, и не я,
Достоевский матом кроет
Гоголя и белого коня.
Граф Толстой любил детишек,
Взрослых вовсе не любил,
И за это всех героев
Прежней повести убил.
Гоголь просто чудом спасся.
Под ударом костыля
Он как рыба извивался
И на помощь звал коня.
Конь лежал раскинув ноги,
Руки вместе он держал,
Бакенбарды тихо гладил,
Между них костыль торчал.
Мимо проходил товарищ
С лозунгом: «Долой царя»
Гоголь понял Маяковский
И поэт сказал: «да, Я !»
Сплюнув смачно, четким шагом
Прошагав по мостовой,
Гоголь понял Маяковский
Видно друг его Толстой.
Я Толстой, Толстой подумал,
А Толстой ли я вообще?
Я ведь Гоголь или Пушкин,
Может Лермонтов уже
Проходил тут мимо Герцен.
И спросил вы сударь кто?
Может быть вы Гоголь сударь,
Мне же в прочем все равно.
Граф краснея что есть мочи
Закричал вдруг: «Я Толстой»
И заехал со всей дури
Промеж ног ему ногой,
Герцен пал на мостовой.
Герцен оказался Петькой.
Гоголь Петьку не любил.
Призадумался тут Гоголь
И к Тургеневу свалил
На могилку бакенбарды
Пушкину он положил.
«Ну брат Пушкин, это ваше,
мне же это не к чему.
Я теперь стал графом, Пушкин,
В общем все, ну, я пойду».
Тут Толстой увидел дети
Бьют Тургенева ногами.
Пригляделся и не дети,
Присмотрелся и не бьют.
Это Петька и Чапаев
Перекрасили Геракла
И теперь выводят лошадь,
И на рынке продают.
Был он куплен Маяковским,
Маяковский был поэт.
Близкий друг товарищ Энгельс,
Проходил на радость мимо,
Видит Маяковский жарит
На сковороде огромной
Мясо белого коня.
«Заходите друг мой Энгельс,
Не побрезгуйте обедом,
Мне сегодня на базаре
Сам Чапаев тушу продал.
Отобедавши Гераклом
Энгельс тут же отравился.
Маяковский рассердился
На Чапаева и Петьку
Взял в помощники Толстого
И пошел их убивать.
Гоголь ненавидел Петьку
За его суровый взгляд.
Петька смылся в Баден-Баден
К своему дружку Чапаю,
Тот с Тургеневым гулял.
«Ладно, что ж - подумал кроха, -
Не уйдешь ядрена вошь!»
И послал отцу Чапаю
Самодельного Геракла,
Что на Гоголя похож.
Подросла у Анки дочка,
«здравствуй, папа», - говорит.
А Геракл тот что Гоголь-
Ей тихонько отвечает:
«Сжалься милая краса,
Я ж Геракл самодельный,
Это Пушкин, а не я».
Тут и Пушкин оказался
В Баден Бадене проездом,
Что б набить Толстому морду,
И на Анку посмотреть.
Только вышел, видит Гоголь
И идет к нему на встречу
С грозным видом мастодонта,
С толстой бляхой на ремне.
Тут из маминой из спальни
Кривоногий и хромой
Выползает Достоевский.
Достоевский боже мой.
Пушкин, что ж, ну что же, Пушкин,
Достоевский взял топор.
Пушкин понял дело плохо
И давай кричать, орать:
«Эй карету мне, карету!!»
сел в карету и умчался на край света.
Гоголь мастер был на шутки,
Шутки были не уместны.
«Идиот – подумал Пушкин –
этот самый Достоевский!»
Маяковский крикнул, хватит,
И Чапаев крикнул, хватит,
Даже Петька крикнул, хватит,
Пушкина хватил удар.
Гоголь крикнул: «Идиоты,
Вы же Пушкина убили!»
Сам злорадно засмеялся,
«Так брат Гоголь подыхай».
/Дорогой читатель понял,
Кто был Гоголь, а кто Пушкин./
Это понял и Тургенев
И уехал в Петроград.
В Петрограде – городе у пяти углов
Получил Тургенев в глаз от большевиков.
«У, козлы!» - сказал Тургенев
И уехал в Баден-Баден.
Пушкин ждал приезда друга,
Взяв у Гоголя топор.
Им Толстой гонял детишек,
Им же был убит Геракл,
Славный белый конь Чапая.
Мясом был отравлен Энгельс,
Гоголя хватил удар.
Тут Тургенев приезжает,
Пушкин – друг его встречает,
Маяковский разжигает
Для Тургенева костер.
Отобедав шашлыками,
Маркса отравили тоже.
Пострадал однако Гоголь,
Тургенев смылся в Петроград.
Получив по морде снова,
Едет бедный в Баден-Баден,
А его уже встречают
Пушкин, Гоголь и Толстой.
Маркс прийти не смог - он болен,
За него приехал Энгельс,
Что отравлен был Гераклом
По рецепту гражданина
Маяковского – поэта,
Что купил однажды лошадь
Легендарного героя,
Тот, что был убит копытом
В первой серии рассказа.
Тургенев обитает в джунглях
Со слоненком и удавом,
Посылает с попугаем
Пушкину роман в стихах.
Гоголь пошутить был мастер.
Пушкин тоже мастер был.
Маяковский не был мастер,
Был он просто попугаем,
Улетевшим в Баден-Баден
Передать роман в стихах
Пушкину, который в джунглях
Замаскирован был слоненком.
/друг читатель догадался,
кто же был тогда удав./
И Тургенев догадался
И уехал в Баден-Баден
Маяковского встречать.
А Тургенева уж ждали
В Баден Бадене друзья:
Пушкин, Гоголь, Достоевский,
Да и сам Тургенев тоже.
Все же Гоголь, как не странно
Был на выдумку горазд.
«Что же здравствуй друг Тургенев!» -
говорит ему Тургенев,
подло за спиною
пряча бакенбард.
/Вы конечно догадались,
Кто же он на самом деле,
Был Тургенев самозванец,
Тот, что Пушкина побрил/
Это был совсем не Гоголь,
Это граф был Лев Толстой.
Или может это Горький,
Тот, что в люди выходил
Буревестником мохнатым.
«Ты червяк мой брат Тургенев!» -
так сказал конечно Гоголь,
он не мог так не сказать,
потому что был он Пушкин,
на пол ставки Лев Толстой.
Маяковский был поэтом,
Что купил однажды лошадь,
На Тургенева был зол,
Проходил Чапаев мимо,
Он устраивал маневры
С мужиками и конем.
Был конем наш друг Петруха,
Мужиками была Анка,
Так же дочь ее, краса,
Папы, что сожрал поэт,
Сделав парочку котлет.
Был поэтом Маяковский,
Что летел однажды в Баден,
По подпольному заданью,
Что ему Тургенев дал.
В общем был убит Тургенев,
Похоронен все же Гоголь.
Тургенев двинул в Петроград.
Гоголь был однако мастер
На подобные сюрпризы:
Легендарный полководец
Второй раз был погребен
В месте с лошадью Гераклом,
Что воскрес как раз из мертвых,
Был зарублен Достоевским.
/Друг читатель догадался
кто же был тот Достоевский./
«Так умри зараза Пушкин!» -
Гоголь метил в бакенбарды,
Что на грудь сползли поэта.
Маяковский был поэт.
Ну и Гоголь промахнулся,
Он ведь Пушкина любил.
Вновь Тургенев приезжает
С Петрограда в Баден-Баден.
Тут донесся слух печальный,
Что Чапаев умер снова.
Конь Геракл воскрешенный,
Похоронен с полководцем.
Он зарублен был в сраженье
Достоевским топором.
И Тургенев понял Гоголь
Замочил коня с Чепаем
И уехал в Петроград.
Контролерами Тургенев
Оштрафован был в дороге.
Приговор гласил – повесить.
Гоголь был безумно рад.
/Вы конечно догадались,
кто был этим контролером./
Контролером был Геракл,
Тот, что был конем Чапая.
Маяковский был поэт,
Он рассказывал Толстому,
Как однажды съел Геракла.
Гоголь долго хохотал.
/Догадались, кто Толстым был./
А Гераклом Пушкин был,
И его то бакенбардам
Был отравлен Энгельс с Марксом.
Геракл Анку совратил,
И родила Анка в ночь
Не то сына, не то дочь.
«Вот ведь бестия какая!» -
Пушкин Гоголю сказал.
Гоголь знал, что нынче праздник.
Маяковский был поэтом,
Он на праздники ходил.
Как-то встретил Маяковский
На субботнике однажды
Под бревном большим здоровым
Дорогого Ильича,
Тот кряхтел и упирался,
Маяковский понял «Гоголь!»
И поэму написал:
«Гоголь и Ленин близнецы – братья,
кто, как не я, Геракла ценит.
Мы говорим: Гоголь, подразумеваем – Ленин.
Мы говорим Ленин подразумеваем – Я!»
Тургенев то же знал, кто Ленин,
И кто Толстой он то же знал.
Но Гоголь был, однако, стоек,
И не поддался ни на что.
Он ведь и сам почти как Троцкий,
И с Маяковским заодно.
Маяковский был поэтом,
У него был негр дед,
Дед терпеть не мог котлет.
А брат Гоголь рассказал,
Что Геракл был поэтом,
То есть был он Маяковским,
Маяковским же был Пушкин.
Пушкин то же был поэтом,
Как и друг его Тургенев,
Тот, что Гоголя боялся
И уехал в Баден – Баден
На могилку к мастодонту,
 Что лежит с Чапаем рядом.
Анкой был прозаик Гоголь,
Не любил прозаик Петьку.
Как - то раз родил он дочку,
Дочку Гоголем назвал.
Тут Тургенев чуть не помер,
Услыхав такую новость.
«Это ж надо, что творится:
Гоголь всюду и везде!
Гоголь – Пушкин, Гоголь – Гоголь,
Маяковский и Толстой,
Достоевский и Геракл,
Анка, дочка, проводник,
Мужики и друг их Петька,
Да и сам я то же Гоголь
И уехал в Баден – Баден
На могилку к полководцу,
Что единственный не Гоголь.
А теперь откроем тайну:
В бедном роде у дворян,
Что фамилию носили
Пушкины, родился Гоголь –
Славный белый конь Чапая,
Что Гераклом называли,
И того что съел поэт,
Тот, что звался Маяковским.
Он родился у Чапая
Тот, что был прекрасной Анкой,
Изнасилованной Петькой,
По приезду в Баден – Баден.
Так поведала рассказ
Няня Пушкина Гераклу,
Тот, что был прозаик Гоголь,
У кого родился Гоголь,
Тот, что вылитый был Ленин.
Ленин то же Гоголь был,
Но, чтоб как-то отличаться,
Взял себе он псевдоним
И уехал в Баден – Баден.
/Ты читатель догадался,
Кто же был тот Баден – Баден/
То шалаш был у разлива,
Куда Тургенев заходил.
Маяковский был поэтом,
Ненавидел Баден – Баден,
Там два Гоголя и Пушкин,
Ненавидели Толстого,
Отравили бакенбардам
Маркса с Энгельсом однажды.
Марксом с Энгельсом был Петька,
Гоголь Петьку не любил.
Это все Толстой придумал,
Тот, что раньше был Тургенев,
Написал об этом книгу,
Подписался: Кастанеда
И уехал к Дон Хуану
Доживать остаток жизни,
Ну и пакости творить.
Эпиграф
/Друг- читатель догадался,
кто же все же это был./

продолжение следует…