Здесь был я ze beast off me

Йу Би Фор Ти

..... из сборника "Я от А до Я"

Век дожить оскорбленным или оскопленным?
Выбор!
Терять в муках или терпеть разлуку?
Выпал!
Дуть в дудку или бежать в будку?
К черту!
Лживое солнце или блики в колодце?
Мертвым!
Люди-поганки или на блюде останки
Мидий?
Получится сразу пожрать заразу?
Увидим!
В финале пьесы умаслить принцессу
Тысяч?
Или ветками сливы себя справедливо
Высечь?
Пусть будет, как будет, кто хочет - пусть судит
Я – нет!
Но на решительный вывод, а смогли ли бы вы вот?
Тянет!

***

А дождю все равно
Он зарядит опять
Протяни за окно
Свои тонкие пять

Налови на ладонь
Изумрудных жуков

***

Есть что-то действенное вроде,
Когда собрался и уходит,
Одет в костюм - не по погоде,
Мой друг, вот жуть!
На деревянном людоходе
В последний путь.

Замрет дыхание на взводе,
А где-то в этом кислороде,
Как туз, подмешанный в колоде,
Не к месту мысль,
Что - в жизни что-то происходит,
Имеет смысл.

***

Все будет просто. Высохнет ветра ручей.
Небо притянут к себе отдаленные звезды.
Свет перестанет, и голос - отныне ничей -
Поманит собой, но будет уже слишком поздно...

Одни мы с тобой не войдем в этот проклятый круг
Легавых людей, обреченных быть верными следу.
Мы сядем так близко, чтоб легким касанием рук,
Отпраздновать нашу, нам данную свыше, победу.
 
И радость не сможет измерить подобный успех.
На нашем лице никто не увидит улыбок.
Один миллион и еще один маленький грех,
Один миллион и одно исправленье ошибок…


***

Секунды – они живые.
Слышишь, как время дышит?
Это Апрель впервые
Ступает босой на льдышки.

Это мороз из-под кожи
Нехотя истекает,
И ночь собралась, похоже,
Дождем говорить и стихами…

***

Ты видел, как спит она под Луной,
Когда все ее купола
Пьянящей и тонкой укрыла волной
Полночная томная мгла?

Как мерно под платьем весенних шелков
Вздымаются чудо-холмы,
И в каждом движеньи ресниц облаков
Читаешь побег от зимы…

Там где-то в объятьях ее сладких грез
Балует тоскующий взгляд
Призрачным блеском отравленных слез
Абсента горящего яд…

В руках она нежно сжимает цветы,
А плечи укутал туман.
Пока ты не встретил такой красоты
Вся жизнь твоя – сон и обман.

Вся жизнь твоя – бег босиком по стеклу…
Забвенье в кривых зеркалах…
Полет к уплывающему потолку…
Па скуки на скользких полах…

Ты видел, как спит она под луной,
Источая дурманы ложбин,
В душу вселяя вселенский покой
До самых сакральных глубин?

Забвенье под сенью каштановой ласки…
Из пошлого бреда исход…
И избавление от силиконовой маски
Найдешь ты в тени тех ворот!

Здесь можно забыть, тенью ив претворясь,
Все, что ни надумал скорбя.
Ведь лучше бежать ей навстречу, смеясь,
Чем вечно бежать от себя…

***

Предаваться лихому азарту
безвозвратно развратных дней
все поставить на слабую карту
проиграть но не думать о ней
верить только в заблудшие мысли
позабыть глупый танец стихов
говорить без надежды и смысла
испить полною чашей грехов
доходить до черты не стесняясь
злобных чертов чертить на полу
и красою дешевой пленяясь
догорать в самом грязном углу
ковырять в небесах потускневших
говорить во хмелю невпопад
о подругах давно перезревших
тыкать богу твердя что есть ад
и обнявшись с нежданным рассветом
уходить по следам по путям
за наивно оставленным детством
превращаясь в тупое дитя
возвращаться в поношенной робе
в комнатушку, где снится мечта
принося верно жертву утробе
проповедовать гибель христа
потерять в перекуренном рае
веру в веру и веру в любовь
города на песке оставляя
обретать их ничтожество вновь
так и жить забытье поминая
так и спать не смыкая глаза
чтобы вдруг ненароком шальная
по щеке не скатилась слеза
погружаться в порочные воды
душный галстук в руке теребя
ей напомнить нелепым уходом
что нельзя - жить нельзя – не любя…

***

Красным по черному.
Красным по черному.
Кровью по скулам родного асфальта.
Приговоренному и обреченному,
Миру вертящему звездные сальто,
Нет, не пребудет прощенья бессчетного
За все, чем нас одарила земля,
Мы пишем не опусы отвлеченные,
А красным по черному  векселя!

***

Снеслась безвыходная ночь
Неоперившейся Луною
Воспользовавшись тишиною
Хотела осень сгинуть прочь

Луна пустила робкий луч
Присев за иневые пяльца
И в шевелюру рваных туч
Вплела созвездий тонких пальцы

***

Очень синее, но бессильное
Облачистое, но моросивное
Переживание
И наследство гонимой прокляти
И роняемые душно сопли те
Пережил в Анне я

От неприложимого либидо
Через непреложное либо до
Колик сования
Видать, дорого мне от рода
По дорогам таксищного города
Колесование

Язык как шнурок развяжется
И вскоре малой покажется
Откровенность их
Над моею серою паствою
Восходи, разделяя и властвуя,
Открой вены, стих

И вроде светел, хоть глаз выколи
И в роде мужском, и в титуле,
Не в рвани я
Но как бы я не был быстр, она
Всегда где-то там впереди страна -
Нирвания


***

Отрекаюсь от прошлых побед!
От опутавших руки успехов!
Жажду новых врагов, новых бед!
И больного и дерзкого смеха!

Глупой радости драки в глазах!
Вкуса крови на жадных губах!
Новых чисел на старых часах!
И песка площадей на зубах!

Если ты не поверишь - тем лучше…
Тебе лучше не видеть во мне
Все ступени греха, уходящие в темные кручи,
Эту лестницу вверх, что всегда обрывалась на дне…

И сегодня зима, пересытившись колкой пургою,
Подарила с уставших небес тусклых свет,
И на путь милосердия встала холодной ногою,
Обернулась весной, отрекаясь от прошлых побед…

***

Кто и зачем нас выбудил из спячки,
Раздвинул веки, поднял ото сна?
И мы… шатаясь, словно корабли от качки…
Мы шли вперед и видели – весна!

Зачем толпой он вел нас по дорогам
И двести лет, и триста лет назад?
Мы руки пачкали и мыли гадам ноги,
И свято верили в его заветный сад.

Мы плыли по неведомым теченьям,
Прочь уходя от звездного причала,
И нес нас ветер самоотреченья
К концу времен, а может быть к началу.

И многие бросались за борт,
Не в силах уяснить простую мысль.
Пока есть место впереди для шага -
В любом движении есть скрытый смысл

Я помню ночь, холодный крест штурвала
Безумно рвался из усталых рук.
А всех, кто спал, смывало пенным валом,
И - только одному достался круг.

Откуда столько силы в человеке
За жизнь бороться, не боясь устать?
Ножом пиратским он себе отрезал веки,
Чтоб больше никогда не спать!

Прошла, как слепота, ночная буря,
И море гладким стало, как доска,
А мы сидели с ним, покоем волн любуясь,
Теплом сердец была растоплена тоска.

Куда-то вверх указывали мачты,
Как будто, знала мертвая сосна -
Кто и зачем нас выбудил из спячки,
Кто и зачем нас поднял ото сна…

***

Самым злым из известных поэту оружий я тебе отомщу
Натяну на углы всю свою наружу но не отпущу
Из расщелин груди в расслоенную жижу июльских утр
Без лица впереди и немного бесстыжей любви перламутр

***

Поцелуй меня друг мой в височную кость…
Разбуди меня ласковым лающим звуком…
Ко всему, с чем справиться мне не сбылось
Я боюсь перепасть на поруки…

Это страшно - быть смелым, когда впереди
Нет наград, но, зато, в изобилье преграды…
И по черному белым все надо чертить,
Хоть не знаешь кому это надо…

Успокой меня друг мой, а то я сбегу…
Усыпи меня ласковым лающим звуком…
И к красному солнцу на белом снегу
Приложи свою легкую руку…

***

Я не запил, не забыл, не замер
Не застыл над строчкой словно зуммер
Не расплылся в вспышках фотокамер
Я живу, но для тебя я умер

В собственном соку, в консервной банке
Где не слышно голосов извне
Рву одежду с той самаритянки
Чью надежду присуждали мне


..... из цикла "Откровение от И.Р.О.Д.а. Часть 1."

Рифмой жарить надо было, а я журил…
Рифмой жалить надо было, а я жалел…
И за спеллингом тщеты не успел
В эту воду примешать акварил…

И пускай, в улыбке нет красоты…
И пускай, не аппетитно я ем…
Даже я хорош, хорош я уж тем,
Что порой меня цитируешь ты!

***

Тебе нравится, как ненавязчиво в этот раз наступает осень?
Какая-то в воздухе скромная предупредительность
А давай догоним лист с каштана упавший и спросим
Может быть, нам не стоило этого делать?

Ветра мельница. И дожди донкихотами всю ночь бродили по скверу
Но это ночью. А днем - опять и снова сентябрьское двоевластие
Все, что мне говорят несловами - я принимаю на веру
Может быть, нам не стоило этого делать?

Дни не проходят, а просто присутствуют, словно два раза одно и тоже
Я не вижу птиц, и оса умерла между оконными стеклами
Еще один миф успешно воплощением в жизнь уничтожен
Может быть, нам не стоило этого делать?

Да нет же, нужно отбросить к чертовой маме и депрессию, и хандру
Мы - человеки! Но все еще мокрые листья впитали и гордость
Я хочу один стоять посредине парка и ежиться на ветру
Все что не делается, можно было не делать…

***

Я посажу в тебя зерно
Полью пудовыми слезами

Пусть хлопнет, как арбузер, но
Ты-Вы - с глазами
Любую с… тобой сравню
С затоптанным (полой) асфальтом
Столь паразит-тельно корню в
Алаверды без datum…
Я разряжаюсь без сети
И если есть на свете… В бронхе
Пусть будет или в заперти
Уже от-дохнет…
Всех порешив подъезда у
Гол. На носу очки искал
Иль приложил себя к виску мау-
Зер-кал

No…

Это был бы только сон
Из череды себе подобных
Все было б… слишком в унисон

Амё-д-бы оба.

***

Как тогда точь в точь.
Точь-в-точь…
точьвточь…

Набриолиненной рельсы
Змеющееся волокно
Береза, с крашеной пейсой
Бежит рядом, глядит в окно
Я не верю тебе, между прочим
И между вон тех озер…
Мы - юные - многого хочим
А еще я дурак и позер
И поэт я в общем хреновый
И в плотской любви не мастак
И снова, опять, по новой
Этот поезд умеет так

Точь в точь, как тогда.
Как-тогда…
кактогда...

Знаю
Ты меня не достойна
Ты достойна большего, но
Помнишь, Ли, наши войны?
За независимость US-ёф
Припоминаю…
Все…
Взгляд провалился в окно…

Чуть, что на штык
Чуть-што-на-штык…
чутьштонаштык…

***

Быть сильным как дуб
С ветками рук, губ
Быть грубым, как бур
Да просто - быть груб и бур

Раздобыть себе реноме
Раз да быть, но на букву "Мэ"
Не реагировать на стон сентимэ
Но эрегировать в сто сантимэ

Быть бодрым как бор,
(Мощь!) Бодающий рогом холм.
И мочь штурмовать Халхин-Гол
Как забор

А ты будь нежной, будь сон
Будь мне женой с "Он"
Будни, трюмо, "Я"
Будь моя

И будь ты на букву "Жэ"
Будто под паранджой в неглиже
И никаким пораже…
Не будь пристыже…

Будь, оставайся здеся
Раз-буди меня стаей песен
И бисер себе раздобудь
Раз да будь!

***

Все то у нас ломается, все хочет рушиться
Все то из рук старается выпасть оземь

Потому, дорогая, что ты - плохая придумщица
И еще потому, что к форточке липнет осень

Но это к лучшему. Можно не думать о будущем
Я вздохну за балконом, как раз между прошлым и прочим

Почему? Дорогая, я тоже - плохой придумщик
И будущего у нас нет... Да, очень...

***

Два удовольствия в одном
Темно и тихо
Твои глаза ведут с Луной
Игру триптиха

Тебе давно пора лететь
Во-своя-сити
Но ты не можешь пока все…
Не-про-ясь-ни-те

А я молчу и водку пью
Да… под икорку
Уже давно все утряслось
В моей подкорке

Среди привычных наших драм
И репетиций
Я строю голубятню-храм
Ты - птица

***
Небо серо
а город еще серее
бредя по улице
путаюсь в ерунде
точка зеро
бессонница вышла в серию
не в лице
ни в духе, ни в слухе, нигде

Изо всех сил
и даже из силы трения
об небесную вечность
в воздухе дождь моросил
моросил
моросил
моросил
теряю терпение
моросил
нанизывая себя на встреч ось
моросил
и снова отчетливо чувствую - старею
Я
нет сил…

***

Я не люблю здесь
Я не хочу здесь
Жить, размножаться, есть
Потеть, отдуваться, жесть
Мять, шелк жечь, не весть
Что курить, умываться, дружить
Матереть, материть, дурить
Поругивать чью-то честь
Жизнью не дорожить

Я не хочу здесь
Это моя месть
Это моя аллергия
Этимология моей логики
Я не люблю здесь
Так как любят другие
Это рекламные кролики
Веселые
Голубые

Я не люблю здесь
Я не хочу здесь
А раньше выдумывал лесть
А раньше хотел и был
Сейчас же придти, сесть
Рассказывать - уже грусть
Пошляк, недоучка, дебил
Я не люблю Русь

Я не хочу здесь
Может, истина есть
И у тех, кто считает нас
Ответственными за все
И можно на мачту влезть
И управлять кораблем
По не-рубиновым звездам
И
Грести, и грести рублем
Но созданы не для того
Я, мы, наконец, это все
И вообще не знаю зачем
Теряя за членом член
Я несу этот груз
Превознемогая спесь
Ведь я не люблю Русь
?
- Я не люблю здесь

***

Повези меня в Питербург
Покажи мне Дворцовую Площадь
Подари променад по немытой ее мостовой
Представляю - моста круг
Под чугунные львиные мощи
Пытается серое солнце влезть с головой

О надуманности наших встреч
О нелепости частых свиданий
Об одном и том же зачем говорить вслух?
Ошалевшая мыслей картечь
Отскочила от сгорбленных зданий, и
Орошаема серым солнцем просится в слух

Междометия начеку
Мыльной оперы расставанья
Миллионами маленьких скрепок стянули грудь
Мы узнаем по подчерку
Местных чаек обетование, и
Мы у серого солнца возьмем взаймы что-нибудь

Окружающая пустота
Остается такой. Величавая
Обнаженная холодность рубленого камня клет
Отнять бы от уст рта
Отодрать бы прибой от причала, и
Обобрать бы серое солнце на тысячу лет

Говори - вот теперь - говори!
Говори, пусть трамвай заглушит
Гулом вечерней смены на шпалы рельс
Голубица убившая мир
Гвоздика - ты в вазе лучше и
Горделивее смотришься с солнцем серым вразрез

Из-не-мога-я хочу в Питербург
Истоптать каблуками площадь
И рассеянно спрашивать у редких прохожих час
Изразцы из заоблачных вьюг,
И серое солнце, и дождь, и
Интровертирую в собственное счас…

***

… Полураздетою свечой
Ты надо мной
Тепло - теплее - горячо
"Терпи, родной…"

… Два купола держу в руках
Монастырят
Впервые в жизни вижу как
Кресты горят

И падают, к моей груди
В повальный грех
И рот - расколот, Господи!
- Лесной орех…

… А горлу - только пустоцвет
Воздушных ям…

… А если выход на тот свет
То плоть твоя…

… И если я лежу в гробу
То ты свеча…

… И если это не табу
То воск с плеча…

… Полурастаявшей свечой
Губ не жалей
Упей любви моей харчо
"Тепло, теплей…"

***

Сетка дорог - это клетка без прутьев.
На стуле, как всадник на перепутье
Сижу, голову понуря,
Выкуриваю из головы курят,
Проклевавших в извилинах лишний дюйм
В сторону Питерских каменных дюн.
Сигареты взлетают и тлеют падая,
(Конкурность их
Словно конкурс на лучший перекур. И стих
Продолжает свое шелкопрядство мятое.)
Они действительности меня сватают.
Как елочные игрушки, проложенные ватою,
ждут своего очередного выхода,
Так дым табачный моего выдоха
Испрошает требовательно в области переносицы
И от этого глаз, который косится
За окно, на аллюр мерседесов вождя
Народов, по спинам трупов дождя,
Увлажняется. Частые моргания,
Как агония, словно здесь морг, а не я
Одиночу на неудобном стуле.
И любая мысль в голову словно пуля…

***

Книжки сентябрьские без переплета
Ветру был выдан билет на убой
Страницы подбитые осенью слета
Падают листьями - вверх слепотой
Время, стой!

Словно школяр, прогулявший экзамен,
Челку дождей на кулак намотав
Лету сентябрь, как умершей маме
Вырвет - прочтет, оторвет прочитав
Я был прав!

Бурая зверя листвы в лихорадке
Рассядется букой на мокром крыльце…

…А слезы - это такие закладки
На грустном, любимом - сегодня - лице
Плачь, золотце…

***

Осень. Вода воды холодней
Отринутая сточной канавою
Она поднимается по стене
К окнам стандартной квартире, а в ней
Ямы в простыне от вчерашнего сна
Еще теплы, и прячет Она
В них щеку свою. Правую.

Осень. И дни скоротечнее дней
За двойной оконной оправою
Она растворяется в глубине
Своей постели измятой, а в ней
Еле вмещаются на простыне
Все приходящие к ней во сне.
Она чувствует себя слабою.

Осень…
Вода воды холодней отринута сточной канавою…
Осень...
И дни скоротечнее дней за двойной оконной оправою…

***


Когда неуютно, и руки отдельны от тела
Лежат на столе, как два умирающих краба
Навстречу друг другу движением, которое слабо
Соотносимо с жизнью вообще
Сумерки повисли, а глаз ищет огня
Затем чтобы снова увидеть  в золе
Свои же мысли. А впрочем,
С годами все меньше и реже пламенеет лицо
Внезапным порывом искреннего стыда
И это прискорбно очень.
Ну, так пусть
Жидкое олово этой хандры и грусть
Останутся между нами.
Прав? Да?


***


На мокрое дело решился сентябрь,
На скользкое,
В город бросив тревожную киноварь.
Наскоками,
Бурым в сером мечется между дерев,
Гремя бубнами.
И листва заполняет, как крысы, мой сквер
Ревя гуннами

Ты сказала, что ты полюбила гулять
В этом скверике
Что все дальше и дальше, от нас, от тебя
До Америки…

Но на мокрое дело решился сентябрь
На скользкое
И нам от него не уйти, да хотя б
И по пропуску…

***

Едва кирпичные столичные подранки
Отступят в ночь в своем поношенном белье
Я ощущаю приступ лихорадки в ранке
Оставленной тобою на скуле…

Едва-едва сперва, как будто в отдаленьи
Включили радио, зудит у шеи червь
Уж я взвожу себя. Я весь – преодоленье.
Я жду тебя, как ждут уже не впервь…

Едва ли я в стратегиях схоластик.
Для нас двоих, лишенных разума, ma belle!
Наш мир азартней стал вдвойне, лишившись мастей
Чет-нечет, пан-пропал. Мир - черно-бел.

Е-2… и сразу шаг навстречу бездне.
Шаг на штыки, но - ближе к жару! - так знобит!
И пусть один из нас – один! - к утру воскреснет,
Кто ночью ферзевым гамбитом будет бит…

***

Я понял, мне были нужны эти листья
Как балдахин, закрывающий небо.
Мы были небрежны с одною из сумрачных истин

Лежащих в основе времени. Блефом
Как тюлем завешаны окна былого,
Но память, суть - ветер, завесу сдвигает влево,

Приоткрывая запасный в берлогу
Вход, рассчитанный на одиночек.
Дождь спотыкается в лужах, волочит ногу.

Или его самого волочат
Тучи за волосы по асфальту
Нашей аллеи, где каждый молчит, о чем хочет?

Почему, если лето уходит на Запад
Я не могу отправиться следом
Или я обречен на страх перед фальшстартом?

Не рисуюсь на фоне судьбы портретом
Вручаю карманам мокрые кисти
Гражданин сентябрь, у вас не найдется конверта?

Я понял, зачем мне были нужны эти листья…

***

Так наступает темное время года
Со всеми своими удручающими т.д.
Прячешь озябшие губы в мякоти плода
Именно - груши, словно маркиза дэ
Крюшон, из нами однажды придуманной сказки
Под Рождество, где экспортные дары
Нам представлялись приглашением и подсказкой
Ищущим двери, ведущей в другие миры…

Так наступает темное время года
Заслоняя собой полу-стертый зрачком горизонт
Фонари будто пешки, требуют первого хода
Через сплошные полосы осени. Зонт
Не помогает спешащему на свиданье
Мне. Ты осталась по ту сторону дней,
Где не встрянут слова в пожизненное ожиданье,
Где теплее, верней, менее холодней...

Так наступает темное время года
И въехавший в яму "Лэнд-Ровер" дал петуха
Из него наблюдает падение неба породы
Неизвестной мастиф. И каштановая труха
Заполняет собой все пространство доступное шагу.
И ты, только поэтому не идешь по воде.
Как я каблуками втаптываю звуки в бумагу
Ежедневно. Тридцать второго августа, нигде.

Так наступает темное время года…

***

Вопреки всем ожиданиям
сигареты помогают мало.
Постоянно она на уме.

Я знаю. Мы - две пираньи
внутри мутно-голубоватого шара
– в пустом аквариуме.

***

Причитал неразборчиво - все речитативом
Падал лицом, точно срубленный дуб, в её ладонь
Был даже разжалован в ангела коллективом
А ты говоришь – любил… Я глотал огонь!
В каждую руку втыкал живые гвоздики
Такие забавные... Знаешь? Из замоскворецкой теплицы
А ты говоришь был любим… Я был диким!
И голову Богу сам засунул в петлицу…

***

Мы жили, как ветры, сами себя согревая.
Ближе?
Куда уж ближе было, позволь!
Сначала нас было три и одна вторая.
Мы же
Умножили это число на ноль.

И когда оставалась одна ступенька до Рая
Грыжа
Открылась ли? Лопнула ли мозоль?
Мы поскользнулись и пали бесстыже сверкая
Ж… ниже?
Куда же ниже, чем ныне, ма боль!

***

Ощущаешь ли ты
на кончиках пальцев
нирвану,
Когда
целует тебя одиночество
в рот?
Когда ты ложишься на снег,
будто в пенную ванну,
Раздвинув колени,
или наоборот,
Напоминает
ли,
небесную манну,
Все,что меня отделяет
тебя от?

На груди
гедонизма стигмат открывается снова
Отпечаток детской ладони,
боли бутон
Ты поешь наши песни,
едва ли надеясь,
что слово
Доплывет до меня
не растратив в пути
стон
Но на снег упадет
колея-камертон,
снов основа
Это я -
я в пути
Это я –
я один.
Это я –
лайка роллинг стоун

***

Поскользнулся и рухнул на землю плашмя октябрь
Даже пыли не поднял, не то что - тяжелых брызг…

Как скажи так заснуть, чтоб проснуться подле тебя
И так на колени упасть, чтобы всмятку мениск,

Чтобы с мокрыми крыльями голубь не канул вниз
К земле, где, не требуя с редких прохожих рубля,
Не жалея себя, тощий сквер продолжает стриптиз?

Чтобы голубь летел, словно весть о весне для тебя…

Как пересилить случившийся в горле спазм,
Как не впасть в депрессивный осенний маразм?

***

Три по три минус три и на три в ритме старого вальса
Кружат дни. Все в порядке. А что еще рассказать?
Жизнь такая, что помню, когда прошлый раз улыбался
Девять дней, шесть часов, восемнадцать минут назад...

***

- Как ты живешь с этим? (шепотом)
- С чем? - Со своим возрастом…
- Ну, знаешь, бельмо и боль моих глаз, со временем, с опытом…

… Пуленепробиваемое стекло
Использовано по назначению
Циклон попробовал на излом
Небо в мелкую трещину
Пуля застряла в тучах, в легких
Шипит. Светится. Вертится.
Это солнце. Будем знакомы,
Волос золотых мельницы
Пальцы белые с криком «курлы»
Рядом. Над взглядом - за синим окном
И небо в мозолях моих молитв

Мммм… не боль, но…

***

Я думаю об иллюзиях, оставленных позади, и
О том, чему в нашей жизни предписано происходить

Я думаю - часто - о прошлом, о дружбе и в этой связи
О любви, и вижу, как просто – смотри-ка - истину исказить

Например, говоря на другую тему, назад тому тысячу лет
Ты сказала: «С тобой все ясно… конечно, ведь, ты – поэт…»

Неправда ли, это двусмысленно? И сняв камень с груди
Я ложусь... думая об иллюзиях… оставленных позади…

***

Охапку своей нерастраченной нежности крепко прижав к груди
Ночное холодное солнце падает к западу
Таких мимолетных воспоминаний в подсознании пруд пруди
Но это особенное. С приторным запахом
Одиночества.

Не найдется ли огоньку, детка, красавица, Ваше Высочество?
О, Спаси, Бо…


..... из венка "Сонетов на продажу"

- Дайте мне Осень в восторженых бликах муската!
- Дайте мне Зиму с трусливо поднятым воротником!
- Дайте мне Лето и туч на шампурах заката!
- Дайте мне Весен до ноющих десен от поцелуев тайком!
- Дайте мне Тело на зависть небесным светилам!
- Дайте мне Душу послушную телу во всем!
- Дайте мне Бога источником веры и силы!
- Дайте мне Слово - я буду к нему отнесен!
- Дайте мне Жизнь и я напишу ей эпиграф!
- Дайте мне Вечность и слов нерифмованных сонм!
- Дайте мне Время обдумать прошедшее, битву последнюю выиграв!
- Дайте мне Смерть и я окрещу ее сном!

- Боже мой, может быть, все, что случилось - лишь сон?

Тут смерть подкосила Поэта строке в унисон…

***

Такие дни, что скверу остается только
Читать стихи, написанные пьяным летом,
На фотографиях. И гранулированный тополь
Ложится в ноги в масть смеющимся валетом.

Такие дни, что хочется играть в бирюльки
Прикладывая листья взглядом к веткам
И принимать спиной очередные капли-пульки
Дождя, уже неделю валящего изредка, но метко

Такие дни, что не находят звуков мысли
И оттого плодятся с помощью инцеста
И Ваш слуга покорный, крыльев коромысло
Подняв, взяв языка, связав, не сдвинет с места

И так и тянет, вскользь благодаря,
Перчатки бросить в морду ноября…

***

К той белой скрипке в футляре из тонкой кожи
Руки протягивая, рву изнутри веки
Просыпаюсь. Где я? Кто я? По помятой роже
Узнаю себя в проснувшемся человеке

К той белой скрипке в футляре из тонкой кожи
Вздохом тянусь, оставляя пробелы в строчке
А ежели строю без щели - сглатываю его же
И просыпаюсь, словно шофер на кочке

К той белой скрипке в футляре из тонкой кожи
Вытягиваю губы смычком и своим же разбужен воем
Шмонаю впотьмах карман простыни, похожий
На половину того, что было целее вдвое

Рву коней на картечь двадцати четырех карателей
К ней, заражающей речь залогом страдательным…

***

За тем, как мы раздутой боли мячик
Пинали, чем попало, сквозь стекло
Смотрело небо, вточь - безрукий мальчик
И подыграть хотело – не могло.

За тем стеклом, копилкой липкой пыли,
Возобновляя тот же старый спор,
Друг друга мы нарочно не любили
И называли это словом «спорт».

Затем, когда за мной в автомобиле
Приехала разлука, скорбный груз
Мы молча (скарб нехитрый) погрузили.
Но вот о том, что я ни разу не вернусь -

Скажи, звезда моя, не знали ль мы тогда?
Что, если – да?

***

Останься здесь. Хотя бы тонкой тенью
Вплетенной в опиум ароматических свечей
Останься воплем, маяком любви ничьей
И свет зеркал предай ночному бденью

Останься здесь. Хотя бы с запахом разлуки
Над креслом, где надежда свалена кулем
Пусть мой глагол глухой мольбою умален
Не верь словам, но, если просят руки

Останься здесь. Хотя бы не со мной
А с мебелью из липового букового шпона
Где на столе два выжатых лимона
Соображают вяло на троих с Луной

Ладонь левее. Слышишь? Здесь я весь…
Останься здесь. Останься здесь. Останься здесь.

***

Целую раскрытую эту ладонь, целую
Эти плечи, целую также предплечья,
Целую сахарную ее ключицу, целую
Шею, целую, желая в теплых губах сберечь. Я

Целую веснушки на этом лице, целую
Эту улыбку, целую бледные щеки,
Целую бровей капризный изгиб, целую
Глаза закрывая. Целую, как принято на Востоке.

Целую неверную эту прядь, а с нею целую
Прихоти все, целую желания,
Целую обман и любые измены, целую
Эту любовь одноразовую и все ее расставания.

Целую вечность целую
Целую вечность целую

***

Вспомни все. Целлофан зрачка,
Рыбку растерянности внутри,
Ропотопот выводка "ТЧК"
По изнанке свитера. Закури.

Вспомни все. Тридцать Третий Рим,
Вставленный в окна от сквозняка.
Вспомни дешевые попурри
Цветов полевых в городских руках.

Вспомни до ноты мелодию, всё,
Что вспоминается без либретто
Вспомни лицо, если вспомнишь лицо,
Все остальное  всплывет ответом.

Вспомни все, впусти вдохом в грудь.
Вспомни все, а потом - забудь!

***

Время уже не замедлит панический бег
Обнаружив два тела в одной строчке пространства
Рифмуется только жидкость зрачка с бледностью век
Все остальное - без КПД графоманство:

Замеряя на глаз расстоянье от бара до лишних деньжат
В руке, печатаю "Гриндерсом" улицы прозу
А дома в темноте кашляют паром и мелко дрожат
Как подогнанный к тупику пассажирский поезд

Написать бы тебе: "Все на свете одна и та ж ерунда
Лишь пугает порою количество вариантов
Даже снег на ладони, как было доказано - просто вода.
От нее никуда. Она - пот из подмышек атлантов…"

Но на лежачем камне, под который, обнявшись, легли я и ты
Завяли даже искусственные цветы…

..... из цикла "Talkover-ние Snow-видений"

Бывает так: на предпоследнем ходе
Закончится с самим собой борьба
И на поклон к скончавшейся природе
Бредет октябрьская голытьба
И ты за ней, а что ты можешь сделать?
Зомбирован осенней маетой
Ты вперемешку прах души и тела
Которому никто не скажет - стой!

Бывает так: по прихоти бессониц
Ты видишь больше, чем тебе дано
И скинув желтых тополиных возниц
С козел скамьи, ты правишь в край Юнон
И на авось раскрытые ресницы
Впускают блик на грани хрусталя
И чем-то солоным забитые глазницы
Оттают и кричат в туман - Земля!

Бывает так: ты обретаешь друга
В любом листе, упавшем вдоху в такт
Ты выплыл без спастельного круга
Не верь твердящему, что не бывает так…

***

Скрыться бы
В твоей розовой ушной раковине
Пугливым отшельником

Высохнуть бы
На твоей кисти из тонких белых волосков
Каплей чернил

Заблудиться бы
В твоих спутанных ночной бурей локонах
Костяным гребнем

Лечь бы
В дельте твоих голубых, покрытых инеем, вен
Зубным жемчугом

Уснуть бы
На дне твоих плодородных долин
Утренним туманом

Падать бы
Из-под мелко дрожащих крыльев твоих ресниц
Яйцом слезы

Остаться бы
В твоих рано вызревших глазных яблоках
Слепым червем

***

Вгрызаясь молью в свое одиночество, в изнанку его ткани
Воспоминаю, как наши головы - вина два бокала
Соприкасаясь, рождали блик, затем перезвон хрустальный
Как темнота светилась тобою потом в полнакала
И умирая, словно дикарь, превращала в рисунок наскальный
Все то - не мое - чего мне уже тогда было мало
Там…

***

… там на полу, между креслами и гостеприимной тахтой
Так было тесно, что неясно чьи ж это губы
Целуешь свои или чужие. Нестиранной, желтой, дырявой фатой
Покрывал чью-то голову свет из-под абажура
А темнота, одичав окончательно, пыталась присвоить все то
Не мое - что терять было непоправимо глупо

О том и молчит телефон, поджимая сучливо ушки
Там что-то осталось - впиталось в сукно подушки…

***

… Задумчиво чешет неряшливый тополь вороньим крылом скулу
Из сети ветвей вытряхнув к ночи бронзовых рыб улов
А иначе, зачем еще ему - вурдалаку ум?

… Втираю перчаткой в висок маслянистое эхо твоих слов
"Сильнее всего сближает два тела вакуум…"

***

Каждый дом человечий похож на рассудок жильца
Яркость света внутри и порядок вещей раскрывают
Больше тайн их владельца, чем пластика рук и лица
Потому запирают дома на замки (к примеру, я знаю
такие дома, где не пустят Вас дальше крыльца)

Беспорядок в душе превращается в хаос в быту
Ваша комната быстро усвоит привычки и внешность
Характерные Вам. Холостяк предпочтет шкафу стул
 (Одиночество быстро научит спать не раздевшись)
Поэта же тянет на книжную полку, как иезуита к кресту…

… до рассвета четыре часа. Я в кромешной лежу тишине.
Сон нейдет. Я гляжу в потолок. Ничего не поделать.
Чуть левее двуспальной кровати - стеллаж, выше - гвозди в стене
Справа кресло, маленький столик, увядший цветок на окне
Светит лампа на сто свечей… девяносто девять…

***

Последний день осени бледен,
Завернут в грязный полиэтилен,
Лежит на балконе. Ты просыпаешься в клетчатом пледе,

В тот момент, когда дрожь от озябших колен
Передается твоим запястьям.
Ты словно жемчужина, в чей перламутровый плен

Входит сталь. Вылезай, открывайся,
Шевелись, выпускай ложноножки,
Тихо ползи по горе одеяла прочь от иллюзии счастья.

А у меня, как всегда, неотложка,
И этот диагноз, лечить который -
Терпеть и не видеть тебя, что, увы, не одно и тоже…

И нет предпосылок к тому, что скоро
Удача к нам повернется местом
Более склонным к простому за жизнь разговору.

И хотя бы поэтому платье невесты
Рано еще обсуждать. На обеде
Думаешь только о том, что упавший в окрестность

Последний день осени бледен…

..... из цикла "Толстая красная нить"

Вся жизнь мне на раздумия дана
Со всеми причиндалами своими
По горло, всей прозрачностью, до дна.

И можно запросто прожить ее с другими.
Кого интересуют имена? Пустяк,
Но прихоть - было б только - Имя,

Дорога, чтоб идти не по костям,
Костыль, чтоб опираться на Дорогу,
Дом. На пороге - памятка Гостям,

Где ключ и хлеб, Окно навстречу Богу,
Стол у окна, Огонь в печи, кровать
С двумя подушками, и чтоб лечить изжогу

С утра - Вода, Рука, чтобы сорвать
С глаз пелену, Глаз - пусть уже не синий
Но чтобы видел, где лежат дрова

Чтоб осветить тот Дом и разглядеть сквозь иней,
Тебя, часы с немой кукушкой, на
Которых час уже который, знать, отныне

Вся жизнь мне на раздумья отдана…

***

А был ли снег?
Твои глаза - запруды,
И в каждой бьется по блесне…
Привыкнуть к перламутровому чуду
Уже давно пора бы мне?
Но я не буду…

А был ли снег?
Встречаю всюду Будду
Подтаявшего, чья нирвана по весне
Ручьем вольется в чью-либо простуду.
Ведь заболеть в апреле и во сне
Совсем не трудно.

Ну, а был ли снег?
Из прошлого, а значит ниоткуда
Ты появляешься и снисходя до нег
Ладонью легкой лечишь все симптомы зуда…
Лишь нам двоим доступно Зна-ни-е
Как целовал Иуда.

… был ли снег?

***

Я найду волосок на подушке
С полотенца твой пот соберу
Буду в "вуду" играть, буду "гуру"
Для тебя, моей лучшей подружки…

Оторву ярлычок от изнанки
Срежу лезвием кружево с бра
Вот такая вот "вуду" игра
Для меня и моей обезьянки…

И к любым пожеланиям свыше
Будет кукла готова к утру
Буду гуру-вуду, и в игру
Мы сыграем с тобою, малышка…

Слишком много секретного зла
Я хранил в этом маленьком сердце
Но теперь тебе не отвертеться,
Входит в куклу игла…

ААААААААА!

***

На крышку моего стола земли одну пригоршню
Брось и уйди. Личинку чешского замка пронзи кинжалом
Ключа, там поверни, сломай. Отдайся в рабство бездорожью…

Я стану "этот человек, который". Слишком мало
Сказал, сказав так много… Видишь, тени шлейф испачкав
В обильных выделеньях улицы, зима-невеста павой,

Вплывает в город тот, где груду непечатных знаков,
Приняв на грудь, стою у самой рампы узкого окна,
Взалкав надежды… Видишь, жребий палача и жертвы одинаков…

Нам больше нечем тешить жертвенный огонь. Так на
Любую ветку, сколько не маши, садится вор-
Он - вестник наступающих ночей без сутолоки сна

Так что же ты? Пора домой, ступай. До дна кагор
Допить, что в пустоту по шляпку медного гвоздя
Нырнуть. Из тех, что забывать пытались, до сих пор

Была ты самой одаренной ученицей. Но ведь я
Не каждой открывал вот так - сперва - мою начинку скоморошью.
Вот что… ступай, не стой, как памятник себе. Брось, уходя,

На крышку моего стола земли… одну пригоршню…

***

На край скамейки, как на край перрона
Садится ворон. Наступает осень.
И липового дерева Горгона
Шипит, вздымая к небу очи. Цифра восемь.

Код маленькой веснушки на лице
Большой страны. Шесть знаков препинанья
Озябших пальцев. Музою "Цэ-цэ"
Кружится лист, жужжа, на том конце сознанья.

Гудки. Опять кого-то рядом нет.
Куда они всегда деваются из дома
Когда звонят? А у меня осталось только пять монет
И пять минут. Алло! Привет! Мы не знакомы…

… на город, как инфантерия, чей путь долог
По нашим грязям, наступает холод…

***

Почему я люблю эту непреходящую боль?
Без нее я - рукав
Опустело свисающий вдоль
Безразмерной рубахи. Лукав
Был или наивен, игравший судьбой?
Я не знаю. Но прав
Он был тысячу раз! На убой
Мы кормили друг друга с рук, и
Засыпали с тобой,
На песке. Если любишь - пески
Это лучшая из простыней,
Ведь песчинки так беспричинно друг к другу близки.
И хотя бы поэтому любишь сильней
Эту горечь разлуки,
А то, что приходит за ней
Беспощадно к иллюзии сотканной в звуке
Набегающих волн. Тот прибой
Убегает навек, как с плечей твои легкие руки…
Вот почему я люблю эту боль... 

***

Пришла с работы. Вскрыла вены
Широким кухонным ножом.
И, умирая, сокровенным
Делилась с Богом. Он был поражен…

Да мало ли еще какие мысли
Приходят в голову, непрошеным гостем,
Когда Луна серебряным гвоздем
Торчит, и сумерки, как плащ, на ней повисли…

Не оставляй меня наедине с холодной сталью.
Хрустальный иней превращает стекла в сталь.
Я этот мир пока не оставляю.
И ты, прошу, не оставляй…

..... из серии "БУМЕРАНГОСКОРПИОНОСЕРПАНТИН"

Ты можешь увидеть то, чего нет?
Смыкающиеся на горизонте рель-
сы, пинающие шпалами вагонет-
ки, паровоз, выдувавший высокую трель…
Где трава, потерявшая вкус пригиба-
ться, отражается в роднике, стре-
ляющем в яблочко глаза, и тут же вздыба-
ющим звездного жеребца, наде-
ясь перемахнуть туда, где живет судьба…
Закрываю устало глаза, любуюсь на де-
тей наших, играющих у пруда, да-
же если до них еще тысячу лет пути. Наде-
нешь турецкую ту охлаботь, и всегда-
шние теплые волны подхватят, звеня…
Я, видимо, понял неверно время, да-
ровавшее нам еще один шанс. Полотня-
ную ночь расстилает меж нами свет-
лая Лунь. Посмотри, посмотри на меня
И ты сможешь увидеть то, чего нет…

***

(Отпусти!) Достаточно мне и того, что мы были близки.
Даже если наденут на голову пыльный мешок,
Присяжные порешат, мол, выбрить ему виски.
Для мозга есть вещи страшнее, чем электрошок,
Чем тиски, чем петля. Впрочем, не ли все равно
Что именно нас превращает в сухой порошок?
День за днем, расчленяя прибитый к стене отрывной
Календарь, слезы лью, будто репчатый лук очищаю.
Растираю глаза кулаком - нож в руке, но бревно
Ни туда, ни сюда. Как печатью - печалью
Закреплен приговор. В апелляции к скудной надежде
Между строк о раскаяньи лживом и псевдоморалью
Прячу камень, блестящий прожилками зла. Мне - невежде
Наплевать, кто положит его на зубок. Поэтапно
Я отправлен в страну пустоты. Там отрежь, где
Болит, а потом - в общий строй, и сопи тихой сапой.
Дальше мрак. Но, сводя с жизнью счеты, в иск и
В заявленье впишу только розу, что как-то на лапу
Опустилась. Достаточно мне. Итого: мы были близки…


..... из трилогии "Выходное пособие"

Грустно все это… Но, будучи в ваших краях,
Подниму воротник и пройду нелюдимым задворком.
Я, кто чтил этот дворик больше, чем Спас на Кровях,
Не подсяду опять на иглу, что скребет по винилу подкорок.
Или - нет… За здоровье твое никотиновую свечу
Подержу пару долгих минут у ворот, у одной из исписанных створок…

Но нелепость мою и вранье, воронье, в этой позе почуй!
Прогони чужака с территории блуда, гаркни и выплюнь
В эту спину согбенную едкое "Крах"! Я хочу…
Я хотел бы уйти, но ботинки прилипли, еще не привыкнув
Не бежать по ступеням, в уютном тепле коридора
Не пускать грязных луж, повинуясь, как шавка, инстинкту.

В том спектакле, я мог бы, шутя, завалить Командора
Но по роли я, кровь вытирая с камзола, спустился в партер,
Чтоб однажды услышать с галерки проклятья вороньего хора,
И не в силах забыть амплуа, овдовевших гетер
Головами я крыл опустевшие руки и плечи. У света
Оказалась изнанка темнее, чем тьма, и поэтому зрительный зал опустел.

Грустно все это, мон шер, грустно все это…


..... из цикла "Бисер. Нитка первая"

Если проснуться немногим раньше июньской зари,
Если выйти из дома, пешком добраться до сонного леса,
Если в лесу снять ботинки, идти на призывный крик
Ранних птах и дойти до тропы, где желанья воскреснут, 

Если потом - по тропинке, то можно дойти до ручья,
Если дойти до ручья, то можно смочить губы водой и умыться,
Если умыться, то можно лежать на траве. И ружья
Гладить ствол, улыбаясь себе и зовущему голосу птицы…

***

Пли круто смешанной рвотой в столичный сплин!
Не сдержусь, рубану на убой переплетом о стену.
Я под теплой водой тишины плавлюсь, как пластилин,
Дефундирую в стул на простой простыне галогена.

Через дырочку в левом виске, насвистевшись, цепочку продень
И повесь на груди - молоко станет менее кислым.
Просто хочется, пля, говорить даже "Добрый День"
Не без известного отношения к смыслу…

***


Бесконечности нет.
Есть только износ зрачка,
Усталость сетчатки,
Да вросшая пыль в хрусталик.

Но падает, падает снег,
В, оборотом ключа
Заведенный тобою, прозрачный
Рождественский шарик…

***

Там, где патлатый тополь пускает слюну
По ветру. Там, где шатаясь хмельная рябина
Ловит попутку в ночи. Там, где сводит Луну
Судорогами рассвета я был, но

В прошлое не вернуться. Как у фонаря
Не отнять напоследок, на память железного жезла.
Так уходят в беспамятство без сувенира, а я
Хотел бы, хотя бы, чтоб тень моя там не исчезла…

***

Я на эту звезду молился всю ночь
Как на Лик Пресвятой в голубом серебре.
Я просил снисхожденья, простить, и помочь
Пережить эту боль в удаленном ребре.

И замолвить словечко, мол, приурочь 
Это утро к исходу из блуда во мгле.
Так на эту звезду я молился всю ночь,
А на утро гляжу - просто дырка в стекле…

***

Мои слоги глухи, а мысли слепы,
Но нелепы слухи, что я исчезну,
Из того окна, где замершим вепрем,
Я вставал, алея зрачком, из бездны…

Не хватает желчи - природного клея
Во груди и во лбу, потому по аллее
Мои мысли носятся пулей без цели…

Подыши на стекло, чтоб им было теплее…

***

Я был привязак к тебе
Крепче, чем парус к рее
Но никогда корабль
Наш не покинул верфь

Прости… Приложу к губе
Подорожник. Старею, грубею…
Лежу на земле. Журавль
Под облако ходит с треф…