Ира

Я мазал грудь твою лимонной ржавой ижицей –
Ни к запятой прибег, ни к точке, ни к тире, –
И если б в ничего, где ничего не пишется,
Ты появилась вновь в пурпуровом каре,
То я б украл с высот одетый в небо телепень
И раскрестил его на тыщу волосков,
Где б изнеслись из уст кириллицей и временем,
Пропавшие во зге ознобы зыбких строф.
Но сквозь века слышны надточья и транскрипции.
Вмурована и ты в согласный алфавит.
Но не вернусь к тебе, и все ж тобой молиться я
Останусь, переняв повадки волокит.
Совью безумьем рек оранжевые пристани.
И неизвестный мне открою Казантип,
В котором мидий бриз целуется неистово
С безмолвной глубиной изножья рыхлых глыб.
Упрячу в дождевой тенетник фильм Тарковского.
Безптицею взлетев, аукну букву И.
И в этом серебре промокшими торговцами
Ввалюсь к тебе босой, как сбившийся с пути.
А ты привьешь меня к своей груди молозевой.
Одной рукой – меня, другою малыша
Ласкаешь, расстелив у мраморного озера
Разбойны берега, весне принадлежа.
И пусть тобою плоть меня взорвет и вспенится,
А то пытаюсь жить, а собственно, живу
Один, как божедом, как сторож у скудельницы,
Путь охраняя в смерть во сне и наяву.
Из бездны этих пут я украду юродиво
Твоих игривых букв троическую вязь,
Цветущей в уголке лиловой кляксой родинки,
И проявлюсь в стихах, величия стыдясь