Марафонспинойвперёд

                АРКАДИЙ  САРЛЫК


      М А Р А Ф О Н  С П И Н О Й  В П Е Р Ё Д



О Т Р А Ж Е Н И Я


      1. КАК НАД ЯСНОЙ НАД ПОЛЯНОЙ

     Поднялся великий старец на крыльцо,
     Почесал своё бессмертное лицо.

     Борода, как клочья тучи, на груди,
     Ночь прошла, и день творенья впереди.

     Эпопея ли, эпоха - третий том,
     Всё не плохо, только лепится с трудом...

     Как над Ясной над Поляной ясным днём
     Знак величия и святости на нём.

     Сто толстяшек-неваляшек, вот те свят,
     На завалинках, все в валенках, сидят.

     Все в толстовках, увидали - до земли
     Шапки долу, бородами замели.

     А глазами-то - небесной синевой
     И величественным ликом - все в него.

     Он - Творец...И то ли ангел, то ли бес -
     За плечом - его супруга, Софья Берс.

     Смотрит кротко взглядом твёрдым, как гранит,
     Что он скажет и не скажет - сохранит.

     Перескажет, перепишет - не соврёт.
     Ничего не позабудет, не сотрёт.
     Взгляд её полвека режет без ножа.
     Не слуга она ему, а госпожа.

     Его цензор, его совесть, плеть и плач.
     Судия ему, свидетель и палач...

     И стоит великий старец - Соваоф.
     А над ним склонилась молча Софья - ох!



   2. НА ИТАКЕ

     Выплачу долг последний.
     Выплачу все ресницы.
     Где Одиссей бесследный?
     В длинном хвосте блудницы!

     Годы бегут, как воры,
     Скоро уже за тридцать
     (Может быть и за сорок?) -
     Плачут мой принц и принцип!

     Стала я тоще втрое,
     Чую в себе Кассандру.
     Все не сдается Троя!
     Выдержу ль я осаду?

     Сто женихов роятся -
     Волки с улыбкой лиса.
     Где же мой конь Троянский?
     Сколько мне ждать Улисса?

     В полночь я распускаю
     Долгую ткань терпенья.
     В чей бережок врастает
     Эллинский мой репейник?





                3. Т О С Т 

     На день рождения у Симы
     Собрались все её друзья:
     Наташа, Вася, Тоня, Римма,
     Невестка, деверь, муж и я.

     Вино разлили по бокалам,
     Сказали первый, нужный тост,
     И вот, несли еду пока нам,
     Поднялся Вася в полный рост.

     Он так сказал: "Меня Василий
     Зовут с младенческих времён.
     Меня, конечно, не просили,
     Но я скажу вам: я - влюблён!

     Не в именинницу, конечно, -
     (Тут он её шутя обнял), -
     Я всё же не сверчок запечный,
     И все вы знаете меня!

     Так вот, давно уже не тайна
     И никакой не эпатаж:
     Влюблён я в творчество титана,
     Который - современник наш.

     К тому же нашей имениннице
     Он, будучи со мною тезкой,
     Доводится однофамильцем.
     Поэтому, хоть тост громоздкий

     Да очень ёмкий: за Василия,
     Феномена литературы!
     Бокалы всех прошу осилить
     До дна - вот так!.. Вы что же, дуры?

     А этот вечно портит всё нам
     И в каждый котелок плюёт!
     Ему не нравится Аксёнов?
     Тогда чего же он не пьёт?


     Да ты читал ли "Бочку-тару"?
     Про "Электричество" читал?
     Нет, он свой хлеб жуёт не даром,
     Не то что ты, мон шер нахал!

     Когда я был ещё мальчишкой,
     Тому назад шестнадцать лет,
     И был начитанный не слишком,
     Мне "Звёздный" сунули "билет".

     Ну, дал он в нём стилягам пару!
     Я прочитал и забалдел.
     Я сразу понял - этот парень
     Наделает в печати дел.

     И что, ошибся? Вот кто пишет!
     Из наших так не прёт никто.
     Что Трифонов, Распутин...Тише
     Травы они пред ним! Вы "Сто

     Лет одиночества" читали?
     Я рядом ставлю на ступень
     Лишь Маркеса, и то едва ли!
     Что-что? Астафьев? Это - пень!

     Подумаешь, "Царь-рыба" - лажа!
     "Старик и море" - это да!
     Хотя Хэмингуэю даже
     Так удавалось не всегда.

     Одни "Этюды оптимизма"
     Я принимаю до конца.
     Из них о пользе онанизма
     Узнал впервые от отца

     Физиологии. Вот это,
     Я доложу вам, был мужлан!
     Ему под восемьдесят где-то,
     А он трёх тёток ублажал.


     Ну что ты ржёшь болотной выпью?
     Да ты не знаешь ни черта!
     Мы и за Мечникова выпьем:
     Таким, как ты, он не чета!

     Кто разошёлся? Я? Сама ты!..
     Воспоминанья давних дней!
     Ну, чёрт с тобой, клади салата,
     И водки мне стопарь налей.

     Я всех в гробу видал, я - зритель.
     Всё! Умолкаю, наконец...
     Но что вы мне не говорите,
     Аксёнов, все-таки, зубец!

     Ему не надо вдохновенья!
     Он может сразу и с листа!
     Я пью за новое явленье -
     Литературного Христа!!


            4. ОТРАЖЕНИЕ

     Нарцисс не сразу был влюблён
     В себя - не сразу.
     Сперва он фразой был пленён,
     Всего лишь фразой:

     "Вы посмотрите, как хорош,
     Как элегантен!"
     Он обернулся: листьев дрожь
     И светлых пятен.

     Он не заметил двух дриад,
     Лишь слышал шёпот.
     Одна забилась в олеандр,
     Другая - в тополь.

     Он не увидел их хвостов
     И гнутых рожек.
     А, между тем, угас восток,
     И запад ожил.
     Кружились сонные листы,
     Мир шёл на убыль.
     И вечер с ночью был  на ты,
     Играли трубы.

     Гулял с вакханочками Вакх,
     Сатиры пели,
     И все дриады на ветвях
     На них глазели...
               
     Нарцисс на камни у ручья
     Лёг без движенья.
     К себе он долго приручал
     Лик отраженья.

     Смотрел ему глаза в глаза,
     Пил губы в губы,
     Шептал, откинувшись назад:
     "Тобой погублен!.."

     От шутки глупеньких дриад,
     Такой наивной,
     Не видел звёзд он мириад,
     Плакучей ивы.

     В её ветвях не слышал нимф,
     И только Эхо
     Следила  с нежностью за ним
     Без слёз и смеха.


         5. ПОЕДИНОК

     Ты мой недобрый гений,
     Я твой незлой соперник,
     И нет моих сомнений,
     Что я твой Сорокпервый.

     Так ненавидишь люто,
     Так преданно, так странно -
     С тобой мы почему-то
     Два лагеря, два стана.

     Когда нам встреча выпадет
     Решительная с третьим,
     Твоя винтовка выпалит,
     Не дрогнув перед этим.

     В упор ударит с тыла,
     И станет свет пунцовым,
     И слепо мне в затылок
     Влетит слепень свинцовый.

     Я упаду, хватаясь
     За синеокий воздух,
     И ты, с лица святая,
     Тихонько встанешь возле.

     Увижу, как ложатся
     На воду зноя блики,
     И чайки закружатся
     В невыносимом крике.

     Когда же я застыну
     До ужаса, до нерва,
     Ты скажешь: "Мой постылый,
     Моя любовь, мой Первый!"

     Два лагеря, два мира.
     Как жизнь проходит быстро!
     Ничто нас не помирит,
     Ну разве только  - выстрел.


             6. БЕЗ ДУРАКОВ
                "...Еврей, прости антисемита -
                Он иногда бывает прав."
                В.Ковда

     "Еврей гуляет в длинных пейсах,
     Пархат, пронырлив и лукав,
     Не пасху празднует, а песах,
     И прав всегда, когда неправ.

     Не даром бабушка Европа
     Гнала блудливый сей народ!
     Еврей без масла влезет в рот, и
     Вон даже в мой забрался род..."

     Ты симпатичный парень, Ковда,
     Мотая сопли на рукав,
     Скажу тебе без дураков: да,
     Ты иногда бываешь прав.

     Но здесь как раз тот самый случай,
     Когда от рыка ошалев,
     Любой, вглядевшийся получше,
     Поймёт, что ты не прав, а лев!

     Когда в ликбезовском навозе,
     Ретив, решителен и яр,
     Твой полемический бульдозер
     Толкнёт еврея в Бабий Яр,

     Ты крикни свойски: "Будь добрее -
     Долготерпеньем знаменит,
     Еврей, прости полуеврея,
     За то что он - антисемит."


         
           7.  ПОГОНЯ

     С утра в ожидании чуда,
     Такая, представьте, причуда,
     Воли, Женщины, Слов совершенных.
     Ладони пусты совершенно.
     Страница чиста и бела -
     Такие дела.

     Бездонною ночью, не странно ль? -
     Все та же нелепая странность:
     Во сне ожидание чуда.
     А чудо одно лишь покуда -
     Проснёшься - бела голова...
     Такие дела.

     Жизнь канула - экая жалость,
     Что чудо в пути задержалось,
     Иль мимо прошло - пролетело?..
     Белеется плоское тело -
     Надежда с дыханьем ушла,
     С последним.
     Такие дела...

     Но во мраке неведомом сердца
     Открылась беззвучная дверца,
     Вдруг слышу в летучем испуге
     Я ржанье коня, звон кольчуги,
     И скрип сыромятной подпруги,
     И смех стародавней подруги,
     Такой молодой и упругий,
     Что сами раскинулись руки,
     А кони грызут удила -
     Хрипят изумлённые кони,
     Поют напряжённо ладони -
     О, если б я что-нибудь понял! -
     А я всё даю шенкеля,
     И мчусь я за звонкой строкою,
     Такой удалой и спокойный -
     Погоня шальная, погоня,
     Однако такие дела,
     Что к чёрту сейчас окачурюсь -
     Так вот оно, чувствую, чую:
     Пошёл, отделяюсь, лечу я -
     Однако, была не была!..

     И вот оно - жгучее чудо,
     Прощального мига причуда...
     "Велий еси, Господи, и чюдна
     Дела твоа!" *

        *   Из "Слова о Законе и Благодати"  Илариона

      



         8.  СПАСИБО, ПИЛАТ

     Из ржавого крана - ржаная тоска,
     И полночь без края, и кровь у виска.
     Не кривдою прошлой, не правдой заклят -
     Знать, Богом ты проклят, о Понтий Пилат!

     Мой сад Гефсиманский - ночной Рубикон.
     Столетья без ласки взирать мне с икон.
     Но ржавые гвозди, тупая пила -
     Быть может, не поздно, о Понтий Пилат?

     Умывшему руки водой из реки
     Простят мои муки, отпустят грехи,
     Апостолы скажут ему: "Исполать!.."
     Меня уже вяжут, о Понтий Пилат!

     С вершины Голгофы, с вершины креста
     Усмешкой Горгоны змеятся уста,
     Устали ладони, и жажда, как яд -
     О, если б ты понял, о Понтий Пилат!

     Как ты дальновиден, не ждет тебя ад,
     Красны твои вина, прекрасен твой сад,
     Кровавый мой жребий, пустыня бела -
     Копьё бы меж ребер!..
     Спасибо, Пилат!!

     Уходит дыханье, кончается боль.
     Я - символ страданья, ты - символ другой:
     С лицом сибарита, у губ - пиала...
     И всё же спасибо, мой Понтий Пилат!



      9.  РУССКИЙ МИТИНГ
       
     "Чудище озорно и обло,
     Стозевно и лаяй," и душит.
     И скука сушёною воблой
     Вплывает в увядшую душу.

     Огромный каток по планете
     Утюжит с надсаженным стоном
     Зёленые холмики эти
     И те голубые просторы.

     Сминает деревья и травы
     И горы срезает под корень -
     За ним оголтелой оравой
     Идут запустенье и горе.

     Нет веры, любви и надежды,
     Нет смысла, ума или воли -
     Одни процветают невежды,
     Им самые первые роли!

     Им легче, вольготней и проще
     Мириться без жалоб и пени,
     Что гибнут последние рощи,
     Что рушатся снова Помпеи,

     Что "гнев, богиня, воспой нам"
     Зомбированного истукана!!..»

     «Ну ты, блин, Овидий, спокойно,
     Иначе расплещешь стаканы!»

10. ДО ТОЙ ПОРЫ

     Любовь настигла, как потоп,
     Обрушилась, как праздник,
     И свой корабль в немой затон
     Завёл я злой и праздный.

     Я зол, как шмель в венце цветка,
     Как в зимнем трюме - эхо.
     О, как тоска моя сладка
     И коротка утеха!

     Корабль стоит, убрав пары,
     Втянув поглубже сходни -
     Да будет так до той поры,
     Когда весна, как сводня,

     Нагрянет, ахнет, сломит лёд
     Безделия и неги -
     И поплывёт мой пароход
     По Ладоге-Онеге!..

     Люби, зови, брани, кричи
     И всё тверди о счастье,
     Но молча протяни ключи,
     Когда приду прощаться.

     И штормы северных широт
     Плаксун* развеют к чёрту.
     А в Белом море пароход
     Еще светлей, чем в Чёрном!

       * Плаксун - гнилой туман в Беломорье.

СЛОВО К СЛОВУ

     Во субботу вечерком
     Мчит кобель с кобылой рядом.
     На коне Иван верхом
     За печным летит подрядом.

     Дела к ночи - пруд пруди,
     Как бы дню его ни длиться.
     В банке пиво, зной в груди -
     Хочет он опохмелиться.

     Но не пивом Русь спаслась
     И не кислою зевотой:
     Вот она и понеслась -
     Неспешливая работа.

     Слово к слову, знай, 1ложи,
     Год за годом закружится,
     Он кладет земную жизнь,
     За венцом венец ложится.

     Коми, Мурманск и Москва,
     Трассы Севера, морские.
     Собирали по кускам,
     Сам топился - от москита.

     Света белого искал,
     Да нашел смуглым-смуглячку -
     Была чёрною тоска,
     Стала белою горячка.
               
     Было, били впятером,
     Было, бил троих в присядку,
     Было, пил гаванский ром
     Да махру крутил в десятку.
               
     Коль работать по ночам,
     Много встанет за плечами -
     Печи ложатся к печам,
     Печи видятся к печалям.

     Ночь проходит, и заря
     В окна мутные сочится,
     Печь гудит, огнем горя,
     Пёс скулит и в дверь стучится.

     На коне, расправив стан,
     Посвежевший после ночи,
     Скачет по полю Иван,
     Сквозь туман вперяя очи.

     И крестьянин, и рабочий -
     Выполнять запечный план.





                Ч А С   Ж И З Н И

             1. ГОРОДСКАЯ БАЛЛАДА

     Кто погиб подо Ржевом, а меня на закате
     Пухлый мальчик трёхлетний застрелил на Арбате.

     Взял берёзовый прутик и, прицелившись - ишь ты! -
     Деловито и важно в грудь мне выстрелил трижды.

     "Пиф-пуф-паф!"- мне сказал он. Я послушно споткнулся,
     Молча взялся за сердце и ему улыбнулся.

     И пробитое тело с удальством скарабея
     Потащил по Смоленке, с каждым шагом слабея.

     По пути в гастрономе, чтобы сила не гасла,
     Я купил себе хлеба, и купил себе  масла.

     И купил в промтоварах голубые носки,
     Чтобы сердце не мерзло от внезапной тоски.

     Так до ночи метался по Москве по метельной.
     Дома в зеркало глянул, вижу - рана смертельна.

     Ты за что меня, мальчик, мой стрелок незнакомый -
     Божий суд, иль исполнил приговор исполкома?..

     Не за то ль, что прадедову продал картину
     И уже больше года не плачу за квартиру?
    
     Что семейного лона разорвав пуповину,
     Так давно я не видел свою дочку Полину?

     Что в базарной толкучке - ещё злоба свежа! -
     Я в руке у поганца испугался ножа?
               
     Зато в школьной колонне, маску паиньки  скинув,
     Я на спор ловко плюнул Симке Левиной в спину,

     А в семь лет, от восторга и страха глупея,
     Я украл у бабуси девяносто копеек!..

     Так по лестнице тайной спускаясь всё глубже,
     Я в шкафу фотографию вдруг обнаружил:

     Садик наш городецкий, что казался безбрежным;
     Там сижу я в качалке и щекаст, и безгрешен

     И с недетской печалью без игры и азарта
     Тонкой веточкой целю в своё тёмное завтра.

     Там чернильная надпись: "Бог в помочь, сынок"...
     Я узнал тебя, мальчик, мой румяный стрелок!

     Уроженец нездешний, ты со мной не слукавил -
     Ты мой Каин безгрешный, я арбатский твой Авель.

        2. МУЗА ОКУДЖАВЫ
               
     Когда я выпью, я трезвее
     Сужу о женщинах и жизни.
     Как выпью - горести развею,
     Как старый князь на пышной тризне.

     Всё знаю: женщины доступны,
     А жизнь -  приходы и уходы.
     Что в скалах всюду есть уступы
     Их очень разрушают годы.

     Веселье лучше, чем кручина,
     Таинственность сейчас не в моде.
     Что солнце ярче, чем лучина,
     Уж верно при любой погоде.

     Что трудно просыпаться рано,
     Ещё труднее спать ложиться.
     Шашлык вкуснее из барана,
     А из курортов лучше Ницца.

     Что сущность века -  "time  is  money",
     А лампа - признак Алладина.
     Что классика уж не обманет -
     Читать её необходимо.

     Что Волга рано или поздно
     Каспийское отыщет море -
     Что жизнь идёт, как скорый поезд,
     И разнесёт любое горе.

     И в этом вихре истин старых
     Сижу весёлый, моложавый,
     И карусель моей гитары
     Вращает муза Окуджавы...

     А утро вновь наложит вето
     На всё, что знают ортодоксы,
     И все вчерашние ответы
     Вновь перекинутся в вопросы.

3.  7007  КМ

     Заглянет в билет проводница,
     Чуть дрогнут ночницами веки -
     Наверно, ей лица, как блицы
     Иль километровые вехи...

     Нет в мире прилежнее дела,
     Чем щуриться в зыбкую даль
     И, вытянув руки вдоль тела,
     Боками прокатывать сталь...

     За окнами стынут пространства,
     И звёздные дышат поля,
     И сказку несбыточных странствий
     Бормочет спросонок Земля.

     И вот уже в облачных высях,
     Спеленут, как в бочке Гвидон,
     Плывёшь ты, как он независим,
     Бог даст, и удачлив, как он.
   
     Почуя под локтем опору,
     На эти миры и на те
     Летишь ты светло и упорно
     В кромешной своей темноте.
     Себя беспощадней Прокруста
     От трещин на пятках до звёзд
     Растянешь до костного хруста
     На тысячу версий и вёрст.

     Но тянешься дальше и выше,
     От этой планеты до той -
     Стопами на витебских крышах,
     У губ твоих Рог Золотой!
    
     Ты свищешь, пространствами болен,
     Сквозь сумрак ночей и годов
     От Семипалатинских боен
     До Семирамиды садов.

     Всё вьются две узкие ленты -
     Окончишь, смотать не забудь
     Семь раз перемерянный кем-то,
     Тобою отрезанный путь.

     Покуда ж ещё не приехал,
     И в ножны тебе не с руки,
     Ты только певучее эхо
     Гремящей, как поезд, строки,

     Ты точно тире навесное
     В ещё не пришедших стихах -
     Небесный журавлик весною
     В обмен на синицу в руках!..
     .................
              _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
     .............

     Я выйду к титану напиться
     Наощупь, слепой, как слеза -
     Заглянет в лицо проводница
     И снова опустит глаза.

     Я вспыхну: "Вам лица, как блицы -
     Мелькнёшь и исчезнешь навек...
     И всё ж-таки так не годится,
     Как пыль, меня стряхивать с век!

     Пока во мне корчатся строфы,
     С железом войдя в резонанс,
     Свинцовая тень катастрофы
     Затменьем находит на нас.

     Уже, точно призрак по ветру,
     Сигналов и признаков без,
     Семь тысяч седьмой километр
     Промчавшись, наш поезд исчез.

     Ломая законы и меры,
     Как в детстве часы у отца,
     Сквозим мы сквозь горы и эры,
     Как будто бы свищем с крыльца.

     В компьютерах плавятся клеммы,
     Диспетчер дисплей расколол,
     Решая безумную лемму,
     Глотая в сердцах корвалол.

     "Где поезд, - он шепчет, - где поезд?"
     И вот, от бессилья устав,
     Бросается с места на поиск
     В железнодорожный устав..."

     Девица смеется: "Не врите,
     Тут вам не кабак и не сквер.
     За звёзды вы все говорите,
     А сами -  живете в Москве!"

     "Голубушка, в окна взгляните!
     Смертельна такая езда!
     На рельсы скорей опустите,
     Срифмуйте  земля  и  звезда !.."

     В окне нереально и жутко
     Пульсарами небо цвело,
     И было совсем не до шуток,
     Обоим дыханье свело

     От этой космической праны...
     И, ахнув в оконный  экран,
     Девица рванулась к стоп-крану
     И молча рванула стоп-кран!

     Была бы иль нет катастрофа,
     Бог знает... Но было ЧП:
     Баулы порхали, как дрофы,
     Летала старушка в чепце.

     Пришли ревизор и начальник,
     И грозный составили акт,
     А мы с проводницей молчали
     И жали плечами не в такт.

     Вставало на цыпочки утро,
     Ещё не совсем рассвело,
     Деревья наивно и мудро
     Взирали на наш "НЛО",

     Толпясь по колено в тумане...
     И зная, что это обман,
     В последнем дремотном дурмане
     Я на руки взял, как в романе,
     Девицу, и вынес в туман.

     Тревожилась ранняя птица -
     Окликнет из чащи и канет...
     Как сладко, как бережно спится
     Под звяканье ложки в стакане!

     Но стуки протяжнее стали,
     Бельё проводница сдала -
     Наш поезд из рельсовой дали
     Катился в земные дела.

     И дал я на чай проводнице
     За чай и несбывшийся сон,
     Взял в руки себя, как синицу,
     И - вышел на людный перрон.


               4.  МОЕЙ ВДОВЕ

     Весёлую тоску седого пилигрима
     С весны в себе несу весомо и незримо.

     Под летний выйду дождь - садится мне на плечи,
     Как дауночка-дочь, бормочет и лепечет.

     Уж осень, а она по-прежнему хлопочет,
     Как верная жена со мной в дорогу хочет.

     Ну вот и снег пошёл - вдову никто не видит
     (И это хорошо: не видит - не обидит)...
               

         5. ЭТОТ ПРОМЫСЕЛ БОЖИЙ

Мы в тайге и стар, и молод
Кедры бьем под вздох.
Колот - он такой же молот
И лесной молох...

     Уходили в тайгу, как идут на рожон,
     И шутил сибиряк, спирт запивши водой:
     "Ох, достанется нам на орехи от жен,
     Коли мы без орехов вернёмся домой!.."

     Этот промысел божий в зелёном краю,
     Гулком храме таежном,
     Там, где кедры гудят и, качаясь, поют:
     "Помолись
                о своём невозможном!"

     От рассветного колкого холода
     До поры, когда капают свечи,
     Я раскачивал колокол колота,
     Созывая безмолвное вече,

     И, оглохнув от стука, в припадке тоски,
     Муравьиного рвения полон и слеп,
     Этих вечных колонн отбивая куски,
     Добывал я свой «праведный» хлеб.

     И уже в темноте на вершину горы
     Я поднялся, весь путь устилая щепой,
     И почуял тепло от янтарной коры,
     И к Последнему Кедру прижался щекой...

     Бледным студнем дрожала вокруг тишина,
     И так густо и медленно время текло.
     Высоко над землею зияла луна,
     Да мерцали снега, как сухое стекло.
   
     В ледяной тишине опускалась зима,
     Словно белая птица, подбитая влёт!
     Я ударил об землю и колот сломал,
     И не стёр со щеки замерзающий пот. 

     Тек из кедра, клубясь, чёрный жар в небосвод,
     Остывала тайга в серебристой пыли -
     То ли это открылся земной теплород,
     То ли я оборвал пуповину Земли?..

     Лютый холод железом мне стиснул виски.
     С губ прозрачный комочек скатился на лёд.
     И над белой землёй, одурев от тоски,
     Лишь последний со скрипом летал самолёт.


                6. СТРАННИК

     По следам среди мохнатой пыли,
     По вихрям в разреженной пыли
     Там за ним радарами следили,
     Следом телескопами водили,
     Следствие вели - потом забыли,
     Дверь и окна досками забили,
     Словом, потеряли - не нашли...

     Бродит между нами гуманоид -
     Странный очарованный старик.
     Он на Землю вынесен давно и
     К нашей безысходности привык.

     Даже если трость отставит лихо
     И порой заломит котелок,
     Говорит он вдумчиво и тихо,
     И Шекспира шепчет в потолок.

     Простачком прикинувшись неловко,
     Смотрит всем пронзительно в глаза,
     Но в правительственных рокировках
     Якобы не смыслит ни аза,

     Сдавленный в автобусе, не ноет,
     Не клянёт гнилой двадцатый век -
     Словом, он типичный гуманоид,
     Не земной, не здешний человек...

     Выброшен космическим цунами,
     Варящий на примусе обед,
     Ходит неопознанный меж нами
     Больше не летающий объект.
               
     По ночам глядит он, цепенея,
     В метагалактическую жуть:
     Всё он ждёт сигнала из Цефея,
     Что ему откроет Млечный путь.

     А когда засвищет солнца ветер
     И комет надует паруса,
     Он на фиолетовом рассвете
     Вспомнит неземные адреса,

     И совсем седой и невесомый
     Побежит по огненной росе,
     Сея неземные хромосомы
     По нечерноземной полосе...

     Не звенит над головами Лира,
     И пуста Возничего сума.
     Звёздный дождь стучит по Крыше Мира -
     Сводит гуманоидов с ума.

               

      7.  ПРИЗМА БОГУША

     Пожилой наш физик Богуш
     Разлагает свет на части.
     Тайный смысл любого цвета
     Он постиг и нам расскажет.

     "Красный цвет пылает страстью.
     Он - кипенье буйной крови,
     Рока глаз, судьбы злорадство.

     Цвет оранжевый - чуть тёплый,
     Как любовь на склоне жизни,
     Как радушная забота
     О пришедшем ночью госте.

     Жёлтый, знают даже дети -
     Цвет разлуки и измены,
     Жаркий шёпот оправданья,
     Тихий шёпот отреченья.

     Цвет зелёный - цвет спокойный,
     Жизни полон и здоровья,
     И морской широкой воли,
     И лесного изобилья.
     Цвет зелёный нужен травам,
     Травы - детям, чтобы бегать,
     Дети - взрослым, чтобы жить.

     Голубой далекой дымкой
     Голубой покрыл полмира:
     Жизнь лесов и память зодчих,
     Плеск морей и снег равнин.
     Голубой, как ветер горный,
     Он прохладен и спокоен -
     Ветер веры, ветер славы
     И высоких чувств и дум.

     Синий цвет к закату клонит:
     Он усталый и холодный,
     Как колодец после жатвы,
     Как из кратера вулкана
     Неба ласковый лоскут.

     Фиолетовый кладется
     После всей палитры жизни:
     После страсти и разлуки,
     После трав и созиданья,
     Когда синяя тревога
     Сменит голубой восторг.
     Фиолетовою дымкой
     Взгляд подёрнется, и чёрный,
     Чёрный зрак немого Бога
     Позовёт в небытие."

     Так сказал наш физик Богуш,
     И оптическая призма
     Разложила свет по спектру,
     Наша белая дорога -
     Жизнь, как яркий холст, легла.

     Где теперь наш старый физик?
     Вряд ли я его узнаю:
     Я забыл его и помню
     Только крохотную призму
     И тяжёлое дыханье -
     Астмой Богуш наш страдал.

     8. В ОЖИДАНИИ ПОТОПА

     Стоишь, прислонясь к косяку,
     И ждёшь напряженно ответа,
     Что будет на нашем веку,
     И что нам осталось от века?

     Вдруг странный, мальчишеский гром,
     Свежо, неуклюже и бодро,
     Играя разбитым ведром,
     Ударил в бездонное вёдро.

     И там, где метели мели,
     Крутя переулками сальто,
     Мурашками вешней земли
     Пошли пузыри по асфальту.

     И я не ответил тебе,
     Что, в общем, немного осталось -
     Лишь наледи в нашей судьбе
     Да век вековая усталость...

     Мы выйдем в молчанье под дождь,
     Кипящий под кипенью мая,
     Набойками стертых подошв
     Ледок между нами ломая.

     Дождь будет так яростно прост,
     Как ветхозаветная проза.
     Поэзия - это вопрос,
     Точней, безответность вопроса...
               
     Ты струи губами лови
     В предчувствии знойного лета.
     Поэзия  - выше  любви,
     Поскольку не ищет ответа.

     В смятенье гляжу на тебя -
     Ты, с каждым движеньем другая,
     Тяжёлые стебли дождя,
     Как водоросли, раздвигаешь.

     Все дальше, все выше - туда,
     Где гаснет фальцет риторический,
     Где зреет заряд электрический,
     Где рушится с неба вода.

     Плывём, будто Спас на Крови,
     Не чувствуя землетрясенья, -
     Поэзия выше любви,
     Поскольку не ищет спасенья!
 
          9. СОН
 
     Я умираю. Я лежу в постели.
     Я чувствую: разрезан мой живот.
     Мои кишки намотаны на теле,
*     Как змеи Лаокоона и его
     Сынов несчастных. Я лежу, и тлеет
     Одна лишь мысль, с которой умираю.
     Одна лишь мысль, что умираю, еле
     Просачивается, как привет из рая.
     Но знаю я, что мне необходимо
     Найти могилу женщины, старухи.
     И я встаю, вхожу в собор, могилу
     Ищу, стараясь меж могил не рухнуть.
     Собор огромен, и повсюду плиты.
     И голос сверху: "Здесь ты ходишь зря!"
     И я упал, весь холодом облитый,
     Немного не дошед до алтаря.

      
      10. ОДИННАДЦАТАЯ ЗАПОВЕДЬ

     Десять заповедей Христос
     Повторял апостолам.
     Загоняя внутрь стон,
     Бил ладонью по столу:

     "Не убий!" - шептал врагам,
     Умирая.
     "Не предай!" - кричал друзьям
     Из врат рая.
     "Не желай жены чужой!"
     "Не укради!.."
     И пошел на крест герой -
     Чего ради?

     Без полста две тыщи лет
     Нет ни дня, ни ночи нет,
     Чтоб не убивали,
     Чтоб не воровали,
     Чтобы не желали,
     Чтоб не предавали...

     Я за заповедь одну -
     Хоть в огонь, а хоть ко дну,
     Дымом вверх и камнем вниз:
     "НЕ УНИЗЬ!"

                11. ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД

     Утром выйди из транса и пойди на парад,
     На заказанный транспорт водрузи транспарант.
     Если чувствуешь всё же, что выходишь в тираж,
     То войди, если можешь, в обличительный раж...

     Кто-то вышел из ряда, истязая себя,
     Кому вышла награда, кому вышла стезя.
     Этот вылетел в идиш, тот вернулся в гробу,
     Того в  дуюспикинглиш  вдуло, точно в трубу.

     Мы в широтной авоське, мы в долготной суме.
     Дело вовсе не в Осе, а в дремотном уме:
     Мы в дремучем офсайде, когда надо в овсе...
     Громко слышится сзади: "Эй,  парлевуфрансе ?"

     Вот идет, как по маслу, серый сернистый дождь.
     Чтобы дети не гасли, "Слушай,  шпрехензидойч ?"
     Нас у них миллионы: "Сколько зим!" "Сколько лет!"
     Молча смотрят мильтоны сиротливо нам вслед.

     И свисают дубинки к оскудевшей земле,
     И кружатся снежинки к нашей белой зиме.
     И от этакой грусти, колючей, как ёж,
     Никуда не отпустит, никогда не уйдёшь...

     Значит, выпасть в осадок, когда - "А, все равно!",
     Иль с похмельной досады молча выйти в окно?
     Или выйти из транса и пойти на парад...



            12. СКЛЕЕННЫЙ РОЖОК

     Прощальный кину взгляд на стол, окно и ложе.
     Я возвращусь - когда, узнаю, полюбя.
     Но я уже не тот, мой милостивый Боже,
     Как на путях твоих мне отыскать себя?


     Здесь было хорошо - быть может даже слишком,
     Но мой куражный дух, как бражный дух бродил.
     И как в кастрюле пар приподымает крышку,
     Я вышел из себя и больше не входил.

     Ну можно ли играть с самим собою в прятки?
     Бездушно тело здесь, душа бездомна там.
     В чём держится она, когда уходит в пятки,
     И долго ль мне блуждать за нею по пятам?

     Незримая бредёт, заглядывая в лица,
     Ища средь них своё, сиротства не тая.
     Так двадцать лет пройдёт, и двадцать зим продлится,
     Пока ей на пути не повстречаюсь я.

     И мы переживём неловкую минуту,
     Тягучую, как сон, сходясь за пядью пядь.
     И будет нам смешно и горько почему-то,
     И будет солнце плыть в вечернем небе вспять.

     И я войду в себя, как конь троянский в Трою,
     Как поздний Одиссей в Итаку по весне.
     Как склеенный рожок, я сам себя настрою
     На детство - чтоб светлей, на юность - чтоб ясней.

           13.  КОГДА  ИСЧЕЗНУ

     Вдруг вошла в меня боль непонятная
     Посредине надсадного дня -
     Рентгенолог, взгляните на пятна,
     Что за пятна в душе у меня?

     Мне достались они по наследству
     Иль причина - сквозняк у окон?
     Снежный скрип городецкого детства
     Иль Москвы телефонный трезвон?

     Из какой азиатской пучины,
     И с каких европейских орбит?
     От курганной славянской кручины
     Или древних синайских обид?..

     Знаю, ветер сметёт одинаково
     Пыль великих и малых имён.
     Так зачем же, сутулясь, как раковина,
     Я вдыхаю печали времён?

     Для того ль, чтоб, когда я исчезну
     И из почек рванётся листва,
     Зрел целительным соком болезненно-
     Терпкий ком  моего естества?
   

     14. ПАСХАЛИЯ
               
      1970

     Ну что за погода на нашем дворе!
     В такую погоду Христос бы не спасся.
     Как зябко церквушке на дальней горе
     Пречистого Спаса!

     Как бережно крашенки держим в руке,
     Как будто добыты из Божьего паха!
     Столкнём их под водочку накоротке -
     «Во истину!»...Пасха.

     Румяный кулич на дубовом столе,
     И в чаше с крестами глазастая паста.
     Не сладко ль живётся на грешной земле,
     Особенно в пасху?

     И ветер, и холод, и дождик с утра,
     И бедного Витта жестокая пляска...
     Давно всем распятым воскреснуть пора -
     Уеду, и баста!

                1990

     Воскресе Христос, да, воистину - если
     Вон муза очнулась от сонных прелюдий,
     И зимние люди от спячки воскресли,
     И спящие мухи проснулись, как люди.
               
     И сдобное солнце, как сказочный колоб,
     Ушедший от Лиса из ящика кукол,
     Взобралось на школы обшарпанный короб,
     Потом - колокольни чешуйчатый купол.

     А сочные почки взрывались, как капли,
     Долбящие камни спесивого Рима,
     И дух протестантства метался, как Каплер,
     Пришедший к любимой без визы и грима.

     И я с головой в предстоящее лето
     Нырнул, словно в Лету, сломав сигарету:
     Окликну себя, ожидаю ответа,
     Как Ричард - коня, словно Чацкий - карету.
 
15. ОПЫТ РЕКЛАМЫ

     Сегодня рыбный день - среда,
     Я позабыл о нём!
     А если помнил бы, тогда
     Бы ни за что не стал сюда
     Ломиться, словно в невода
     Толпою рыбные стада
     Весенним ясным днём!..

     Но посмотрите, вон несут
     Под маринадом хек!
     На нас он скалит острый зуб,
     Как Люцифер на страшный суд,
     И молча он кричит, спасут-
     Ся те лишь, кто в большой сосуд
     Позволит втечь ухе!"

     Хвостами в солнечном жиру
     Полощется уха,
     И я, ей богу, не совру,
     Что ел я мясо кенгуру,
     Но далеко ему до ру-
     Лета из конгломеру
     Морского петуха!

     Сазан в сметане и в вине -
     Жуй, жереха, жуир!
     Коль на войне, как на войне,
     И фосфор нужен нам вдвойне,
     И всё подходит по цене,
     Вы на десерт подайте мне
     Из детства рыбий жир!

      16.  A   P R O P O S

     Ну вот, женился я, и счастлив тем без меры:
     Моя семья растёт (растут мои долги).
     Я в мире должен всем, за все мои химеры
     Лишь одного прошу: любимая, не лги!

     "Солгав однажды, кто тебе поверит?" -
     Сказал трехглавый моралист Прутков
     (Но я ничуть не лгу, что счастлив я без меры,
     Когда шучу насчёт супружеских оков).

     Любовь - крыло: поднимет и уронит
     (Я не боюсь летать и падать не боюсь).
     А мысли всё кружат, мелькают рой за роем,
     Теснятся, как в аду, и гибнут, как в бою.

     О том, что завтра мне ("Ах, бросьте эти штучки!")
     Всего лишь тридцать три (и целых тридцать три).
     О том, что на дворе сегодня злые тучи,
     И где вчера был май, сегодня мрак царит.

     И что зима прошла, и я в печи жгу лыжи.
     Что лето впереди, и все пойдёт на лад.
     Что будущий мой сын, крича, накличет грыжу,
     Но тёща - педиатр (не тёща - просто клад!)..


         17.  ТАТЬЯНИН ДЕНЬ

     В одиннадцать часов ровно,
     Измученная и тощая,
     Умерла Татьяна Петровна -
     Тогда ещё моя тёща.

     Бесхитростная натура -
     Не в качестве завещанья:
     "Не бросал бы ты эту дуру..." -
     Сказала мне на прощанье.

     Ничто у ней не сбывалось,
     Такой была невезучей -
     Хотя бы на самую малость...
     Был голос у ней певучий,

     Была красивой когда-то -
     Коса толщиною в руку.
     Пошла с той косой в солдаты,
     Была фронтовым хирургом.

     По десять ампутаций за день
     Под грохот артканонады.
     Смерть дымом дышала сзади -
     Оглядываться не надо!

     Она и не оглянулась,
     И вышла живой из боя -
     На костыле вернулась
     С калеченою ногою...

     Муж любящим был и страстным:
     Любил он свою Петровну,
     А страсть отдавал - насторону
     Пригожим, вполне здоровым.
               
     И дочь они выпекли здорово:
     Смесь грации, лжи и вздора,
     Элегии и корриды -
     Из тех, кто холит обиды...

     Не стоит о ней подробно,
     Ведь в этом одно лишь точно:
     Я сделал, что мог, Петровна -
     Любил твою шалую дочку.

     Не долго нёс эту ношу,
     И вот уже через осень
     Не удержал и - бросил.
     Хоть мог бы сказать, что - брошен...

     Стоим в этот день у гроба,
     Друг друга терпеть не можем,
     И любим тебя мы оба,
     И это роднит и гложет...

     Не то чтоб души нескромной,
     Не то чтоб такой хороший,
     Но я, Татьяна Петровна,
     Тебя никогда не брошу!


               РУССКОЕ УСТЬЕ *

* Село в Якутии на берегу Ледовитого океана - в устье   реки Индигирки. Основано русскими первопроходцами в 1638 году. Население - русскоустьинцы, 241 человек - в 1993 году. Язык - старинный русский.

                1.  ИСХОД

     Я встал на пригорке и дважды себя повернул -
     Отмычкою вставлен в осеннее небо полдневное...
     И небо открылось, и тихий послышался гул
     Оттуда, где  плыли  два  облачка  снежных
                и туча грозовая гневная.

     Вставало холодное солнце из пасмурных вод.
     Сползали холмы по пологим краям небосклона.
     И время сочилось, и камни катились, и вот -
     Разжались ладони столетий, впуская в себя благосклонно.

     И я услыхал, как над сендухой* свищет сова,
     По вискам** и лайдам*** колеблются лиц отраженья.
     Чуть слышное эхо доносит такие слова,
     Которые я позабыл лет за сто до рожденья.

     И я увидал, как за тридевять дальних земель
     Вдоль линии жизни в страну тридесятого счастья
     Бредут мои люди - полдюжины сирых семей,
     Включая рождённых в пути, чужеземных отчасти.

     Скользят по тарынам****, плывут по воде и песку -
     Мой трудный, мой терпкий народ, что ушёл далеко от истока.
     В раскосых глазах я российскую вижу тоску
     И скудное солнце - ясачное солнце востока...

          * Сендуха - тундра /старорусск./
          ** Виска - протока /старорусск./
          *** Лайда - озеро   /финское/
          **** Тарын - наледь /якутск./


        2.  ПРИЁМ В КРЕМЛЕ

     Я мчал через Красную площадь,
     Тугую, как тундра зимой,
     Но серая гулкая плоскость
     Захлопнулась разом за мной...

     Мне мусоры руки вязали,
     А страх мне язык развязал.
      Я крикнул: "Гайдар в Тронном зале
     Сказал, что мне фильм заказали -
     Мне по телепату сказал!"

     Мильтоны сейчас же вспотели,
     На мне размыкая браслет,
     Смотрели, как на белом теле
     Цветёт от наручников след...

     Волнуясь, как в первую случку,
     Я даже слегка поседел -
     Живой, как весенняя тучка,
     На троне Егорий сидел.

     Он был несгибаемо кроток,
     Он вежливо слушал стихи,
     Но щедрое сердце банкрота
     В нём жило, видать, от сохи.

     Я плёл ему чище Майн Рида
     Про тундры густые леса.
     По пухлой щеке Тимурида
     Сползла золотая слеза,

     И он, не подвластный ни сглазу,
     Ни чарам кремлёвских вралей,
     Вскочив, раскошелился сразу
     На пять миллионов рублей,

     И тотчас из Главного дома
     Весь вышел, как сходят на нет,
     Отныне никем не ведомый,
     Навстречу параду планет...
 
     Поставив большую заплату
     На тощенький кинобюджет,
     Я вслед ему сладко заплакал,
     Ещё не осмыслив сюжет.


       3. БАЛЛАДА О МОМСКОЙ ТРУБЕ *

     Тёмной богатыркою в сумерки табу
     Втянут Индигиркой я в Момскую трубу.
     Сквозь ущелье узкое, точно щучья пасть,
     К морю в Устье Русское дай мне Бог попасть.
     Там в дыму отчаянья, костром сложив года,
     Предок мой отчаливает прямо в никуда.
     Сидя в узкой веточке**, может быть, Бог даст,
     Он мне своё заветное слово передаст...

     Но пахнуло холодом - грозна и груба
     Вдруг за мной захлопнулась Момская труба.
     Топляками острыми воду помутив,
     Что-то вроде острова встало на пути.
     Семь грехов помехою - счастье ль на кону? -
     Вылезай-приехали: Мома-Хонуу***.

     Здесь дождь и запустение, и собаки злы.
     Бродят отпущения козы и козлы.
     Ладушки-оладушки - жизни прошлой след,
     Не летают "Аннушки", вертолётов нет.
     Всё вокруг да около - не против, и не за -
     Видимо, размокла жизни полоса!

     Если Невезения остров где-то есть,
     Пей за новоселие - вот он прямо здесь!
     Верится-не верится - нет пути отсель,
     На небе не вертится солнца карусель,
     Девять дней не движется тучи рваный ком.
     Пропишу-ка ижицу - в стену кулаком!

     "Не сойди с дистанции," - как встарь, себе твержу,
     Мятою квитанцией в пролежнях лежу.
     Не даётся цель сия - в путь хоть как-нибудь,
     А под мышкой цельсия - закипает ртуть.
     Тихий ангел пялится, пятясь за дрова,
     Проросла меж пальцами колкая трава.

     Кашель, будто колокол, качается в груди:
     "Не ползком, так волоком - ух-хо-ди! -
     Там во тьме молчания, где льдом хрустит вода,
     Предок твой отчаливает прямо в никуда.
     Сидя в утлой веточке*, он тебе, Бог даст,
     Самое заветное слово передаст!.."

     За стеной креплёною укрепляют дух.
     Карты стен краплёные крестиками мух.
     С потолка гостиницы слышные едва
     Лёгкими гостинцами падают слова -
     Песенка-пословица, шуточка-наркоз:
     "...Крокодил не ловится, не растёт кокос...»

     «С неба льёт осеннее сонное питьё -
     Остров Невезения - времечко моё!
     Отошла смородина в дальние края,
     Остывает Родина - родинка моя..."

     Помню-помню танцы и песню дикарей.
     Оплачу квитанции, выйду поскорей.
     Вон и туча пятится от озонных зон.
     Не дождётся пятницы нынче Робинзон.

     Морось над отрогами, туман над рекой.
     Мокрый лоб потрогаю тряскою рукой,
     Белкою по дереву, чайкою на свет
     Посвищу вдоль берега вниз на триста лет -
     Где, любви не чающий, как рыба в невода,
     Предок мой отчаливает прямо в никуда...

     Там кораблик Беринга, казака карбас*,
     Там пурга так бережно заметёт и нас,
     Где снегами выжжены до белым-бела
     Прошлого над нынешним белые крыла.

        * Момская труба - участок больших порогов на реке Индигирке.
        ** Ветка - одноместная лодочка, челнок.
        *** Мома-Хонуу - якутский посёлок ниже Момской трубы.
        **** Карбас - старинная большая лодка с высокими бортами.

           4.  ПЕСНЯ О РУССКОМ УСТЬЕ

     Вот и лето прошло, и суставы мои побелели.
     Вот и рыба прошла, и набрякшие сети осели.
     Это даль, это морок полярной моей карусели,
     Где великий сквозняк между льдистых её параллелей.

     Я стою на краю и вчерашнее счастье итожу.
     Не доносит сюда эхо рухнувших ломких империй.
     И с пронзительной ясностью жизнь мою краткую мерит
     Холод диких пространств, остужая мне сердце сквозь кожу.

     Млечный ближе и ближе - вот-вот упадёт и завьюжит
     Этот дальний предел у Российской моей эйкумены.
     Я стою на часах, только вот не предвидится смены,
     И пароль позабыт, и смыкаются губы всё туже...

     Не один на Земле, но один в этом меркнущем свете
     Я стою на веках, с облаками текучими вровень,
     И глядит с горизонта бледный глаз из-за туч - из-подбровья,
     И в ознобе земля. И гудит напирающий ветер.


         БАБЬЕ  ЛЕТО  В  ПОЛОМЕ *

* Деревня в Костромской области.
  Население - 4 одиноких старухи.

      1.  ТИХО В ДЕРЕВЕНЬКЕ ТОЙ

     Тихо в деревеньке той - у реки,
     Чуть примята в колее трын-трава...
     Что же вы наделали, старики,
     Что старухи ваши тащатся по дрова?

     У одной мужик в реке утонул,
     У другой - от самогона сгорел.
     А у третьей как ушёл на войну,
     Так случайно угодил под растрел.

     У четвертой - молча вынес ружьё
     И устроил сам себе благодать...
     Что же вы наделали, старушьё -
     Стариков-то ваших так давно  не видать?!

     О московских новостях распросив,
     Разбрелись они по шатким дворам...
     Что же мы наделали - на Руси
     Не кричит по-петушиному детвора!

     Тишина той деревеньки окрест,
     Будто призраки живут в тех местах...
     И доколе ж им нести этот крест?
     Ну, конечно - до погоста-креста.
            
     2.  В Д О В А
«...И прилепится к жене своей;
И будут одна плоть.»
Бытие

     Прошёл как не было денёк,
     Я расплела седую прядь -
     В окно гляжу, как, одинок,
     Траву колышешь ты опять.

     Какая жёлтая трава,
     Желтее осени моей!
     И не найти уже слова
     Ни о любви, ни о войне...

     Стояла темная беда
     В холодном северном краю,
     И колыхалась лебеда
     У косогора на краю.

     И ты, нахохлившись, стоял -
     Не разнимал продрогших рук.
     Вдруг, обернувшись, мне сказал:
     "Гляди, застынешь на ветру."

     И протянул ко мне ладонь,
     Как будто знал, что там, вдали,
     Тебя в упор слепой огонь
     Лишит и тела, и земли.

     И я, услыша, обмерла,
     Ты пронизал меня, кажись.
     Но я тогда же поняла,
     Что всю оставшуюся жизнь

     Я буду здесь одна стоять
     С твоею тенью на юру,
     Чтоб были вместе ты да я
     На этом свищущем ветру...

     Покуда я жена твоя,
     Я память, я трава твоя,
     Я тело и земля твоя
     На нашем ледяном ветру.

       3.  ГОРЬКИЕ ЯБЛОЧКИ

     Баба Таисия бабушке Рае
     Машет, как чёрная птица с крыльца.
     Бабушка Рая на крыше сарая
     Пот отирает с седого лица.

     Серое небо бабьего лета
     Выше, чем небо лазурной поры.
     Глухо над лесом кружат дуплеты.
     Остро из леса бьют топоры...

     Баба Раиса бабеньке Тане
     Жалуется на изжогу и зуд.
     Бабенька Таня вся в ожиданье:
     Бражка поспела, а дров не везут!

     Дом бутафорный, рябые кулисы,
     Ветром кадушка полна до краев.
     А на рябине почти что безлистой
     Горькие яблочки злых воробьев...

     Баба Раиса и бабушка Тая
     С бабенькой Таней на небо глядят,
     Возле колодца собралися стайкой,
     Машут и машут - вот-вот улетят.

     Путь их неблизкий, высокий и истый -
     Вглубь никуда не идущих Полом...

     А по-над крышами тысячесвистое
     Время пронзает нас птичьим углом.

      ГОРОДСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО

  1.  ЛЕДЕНЕЦ

     В золочёном вестибюле знаменитого театра
     Перед входом в роскошный буфет
     Маленькая горбунья в несвежем халате
     Выложила на лоток
     Комок слипшихся театральных леденцов.
     Но все, почему-то, обходили её стороной.
     Почувствовав необъяснимое родство с нею,
     Я подошёл,
     Нашарил в кармане шикарных кремовых "Рио"
     Единственный двугривенный,
     Собственноручно отделил от кома
     Отвратительную липкую конфетку,
     Цена которой по прейскуранту
     Две или три копейки
     И чуть-чуть сострадания,
     Поклонился неловко,
     Добавив, по-свойски, наигранно-важно:
     "Сдачи не надо!"
     Отходя, услышал:
     "Ходит тут разная шваль белоштанная!"
     Обернулся - увидеть успел:
     Она
     Плевала
     Мне вслед:!?
      

      2.  ПРОБУЖДЕНИЕ

     В кромешной темноте
     Услышал сквозь сон,
     Что кто-то
     Горько плачет навзрыд.

     С трудом проснулся,
     Вспомнил,
     Что на Земле никого больше нет,
     И пальцы приложил к глазам.
     Они были сухими...

     «Природа боится пустоты!" -
     Догадался он, 
     Опять засыпая.

  3. "УМРУТ ОТ ЗАВИСТИ"

     Дочери сказали, что это ненадолго,
     Не оставили ей ни одной вещи -
     Ни-че-го-шень-ки:
     "Успокойся, мама,
     Это же ненадолго!" -
     И она стала терпеливо ждать.

     Сначала пропало спокойствие:
     Готовая уйти,
     Не ложилась ни днём, ни ночью
     И спала сидя.

     Потом исчезло доверие:
     Не прикасалась к пище,
     Дочерям
     И воде.

     Затем оставило чувство меры:
     Не знала, что дольше -
     Ночь или жизнь.

     Постепенно уходил разум:
     Тайно кидала в форточку записки
     Старшему внуку,
     Заканчивающему про неё повесть,
     И папаше, давно покойному,
     Чтобы они поскорей забрали её отсюда.
               
     Но они не забирали,
     И она вконец перепутала,
     Где день и где ночь,
     Где явь и где сон,
     Где вдох и где выдох.

     Однажды ночью ей пришло на ум,
     Что можно уйти отсюда самой.

     И вот, когда в предутренней тьме
     Стала собираться наощупь,
     Стараясь не шуметь,
     Чтобы не разбудить соседок по Ожиданию,
     А сама улыбалась озорно и тщеславно:
     "Утром глянут, а меня и нет -
     Умрут от зависти!.." -
     И все шарила, шарила,
шарила вокруг
     Шуршащей, как гусиная лапка, рукой -
     Не дай Бог забыть что-нибудь в чужом доме! -
     Вдруг нащупала одно за другим:
     Сначала - память,
     Потом - разум,
     Затем - чувство меры,
     И, наконец - спокойствие -
     Много спокойствия...
     Вот только доверия нигде не было!

     "Ну куда ты без света пойдешь, Феня?"-
     Прошептала она себе.
               
     Но нужно было спешить,
     И она тихонько покликала в темноту -
     Папашу, давно покойного,
     И старшего внука,
     Накануне дописавшего про неё повесть
     Со светлым концом,
     Чтобы они встречали её у входа,
     Где сидит грозная нянечка,
     Худая и злая, как смерть,
     И все кричит на всех,
     Все кричит, кричит -
     И на папашу, чего доброго, закричит!?
     И на внука - писателя!!

     Надо бы дать ей рублевку!..
     Да где ж её взять?..

4. ОТЧАЯНЬЕ

     Нет сил удавиться и воли, чтоб жить -
     Никак не проститься, никак не простить.
     Любовь ли лютует, болезнь ли ломает,
     Но в сердце мне дует, и душу мне мает.

     Я окна заклею крестами стихов,
     Я воском души запечатаю двери,
     Тулупом накроюсь - и буду таков:
     Тепло и - позорно, легко и - безверье.


5.  БРЕЙК-ДАНС

     И тишина хозяйкой вдруг
     Сквозь грохот улицы тревожный
     Ко мне вошла.
     В чужом дому случайный друг
     И страж, кому доверить можно -
     Один до тла.

     Гляжу на утварь, в кольца дым,
     Прозрачный дым от папиросы
     Прилежно вью.
     В кашпо распятые цветы
     Униженно о чём-то просят -
     Сейчас полью.

     Вон штопор пальчик по плечо
     Просунул в щёлочку копилки:
     "Пардон, мадам!"
     Ей-богу, я тут не при чём:
     Отмычки, стеклорезы, пилки -
     Не мой сезам.

     Весь в дверцах, ящичках, резьбе
     Старинный шкап - видать в фаворе -
     Надул живот.
     Чванливо заперт - ну, разбей! -
     Семья китайского фарфора
     Внутри живёт.

     Седые букли распушив,
     С лицом румяным, будто персик -
     Фарфор-фаянс,
     Танцует Барби, обнажив
     Отнюдь не кукольные перси -
     Какой брейк-данс!..
     О, этот вещий круг вещей,
     Их бесконечный тихий шабаш -
     Всё прут и прут!..
     Мне семь слонов в резную щель
     Кивают круглыми ушами:
     "И ты здесь, Брут!"


   ВЕРНИСАЖ
      
         1. АВТОПОРТРЕТ   

     Он начал в юности писать   
     Мужской автопортрет.
     Семь дней он в зеркало смотрел,
     Направив яркий свет.

     Пять лет он ракурсы искал
     И колеры к портрету,
     И никого не подпускал
     К трехногому мольберту.

     Едва наутро успевал
     Он веки приподнять,
     Как снова веко затирал
     И подправлял опять.

     Он так надеялся в века
     Впечатать облик свой...
     Зима сменялася весной,
     Снега - листвой.

     А где-то гибли города,
     И шёл Девятый вал -
     Он по мазкам считал года
     И сам себе кивал.

     И двадцать лет, и тридцать лет,
     А сходства нет и нет!
     И вот полвека утекло,
     И таять стал  объект.
 
     Он из последних сил ловил
     Свой ускользавший глаз.
     Упала кисть, он проронил:
     "Хорош на этот раз!"

     И криво усмехнулся он,
     И сразу, как назло,
     Меж отраженьем и холстом
     Вдруг сходство возросло.

     Стекло лишь разделяло их
     Разительно, как сталь.
     И, улыбаясь сам себе,
     Он удаляться стал...

     И всё смотрела ему вслед,
     Скривленна и странна,
     За тысячу кровавых лет
     Не кончив свой автопортрет,
     Огромная страна.
               
                2..

     Коровы на домах,
     Сугробы зимних крыш.
     Далёко на дымах
     Ты, думал, улетишь!
     Над крышами шагал...
     Под сводами паришь.
     Далёко, Марк Шагал,
     От Витебска Париж!

                3.

     Качнулось лицо бычачье...
     Я время засёк.


4.  ПАТРИОТИЧЕСКОЕ-
МАТРИАРХАЛЬНОЕ

     Кто радостей русских не ценит,
     Тому не понять - ей же ей!
     Стояла она, как на сцене,
     Среди голубых пузырей.

     Толпились вокруг обалдело
     Любители рюшей и риз...
     Светилось каленое тело,
     И волосы хлынули вниз -

     На спину, на плечи, на груди
     Стекала горячая медь...

     Кто русскую баню не любит
     И русских обильную снедь,

     Соленья из старых кадушек
     И брёвен надсадную крепь,
     Разгульные реки и души,
     Раздольные плечи и степь,
    
     И наше терпенье без срока,
     И старую русскую лень,
     Глухую тоску и мороку
     Увязших в снегу деревень,

     И тишь на краю катаклизма,
     И слепо несущих коней,
     И вечно горящие избы -
     Все, право, о том же - о Ней! -

     Тому ли откроется это
     Обилье добра и тепла?..
     Над фрачным синклитом эстетов
     Российская Лада плыла.



            5. КВАДРАТУРА  НОЧИ

     Ох, как медленно тянется ночь до утра!
     По песку мирозданья секунды шуршат -
     С каждым шагом протяжней разлука.
     И томительно-длинное чувство утрат
     Разъедает нутро, точно едкий нитрат -
     Ни огня... и ни звука.

     Упираюсь глазами во тьму без теней.
     Из неё выпадая, чернеют в стене
     Два холодных оконных квадрата.
     То ль безумный художник их намалевал,
     То ли в памяти млечной бездонный провал -
     Ни звезды... ни возврата.

     Я твержу, то что в детстве когда-то открыл:
     Человек никогда не рождался без крыл,
     Хоть бывает без зренья и слуха.
     Так  вставай и иди в свой прощальный рассвет,
     Если детства последний рассеялся след -
     Ни пера... и ни пуха!
            6. ЖЁЛТЫЙ АНГЕЛ

     Мой жёлтый ангел! Как чудесен
     И как ты нагл.
     Не пела б я любовных песен,
     Но, жгуч и наг,

     Сошел ты с Врубелевских фризов
     И сел в углу,
     Спокоен, весел и капризен -
     Тугой, как лук.

     Я восхищаюсь и немею,
     И молча жду.
     С рожденья предана тебе я,
     Мне на роду

     Написано, что ты мой - первый.
     Да будет так.
     Свой синий взгляд в меня ты вперил,
     Мой Бог и кат.

     Ну, подожди! Ты ждать не можешь...
     Да-да, иду.
     На смертном и любовном ложе
     Мы не в ладу

     С собою - все преграды разом
     Твой взгляд рассёк.
     Теряю жизнь, теряю разум -
     Теряю всё!

          7. ВЕТРЯНАЯ МЕЛЬНИЦА

     "На тебе нет крыльца уж который год!
     Ветряная Мельница, где твой Дон Кихот?"

     "С длинным древком в руке где-то скачет он.
     Я вся в муке и в муке, жизнь - скрипучий сон."

     "Столько ветрениц кругом, полон их рундук!
     Крутят с Доном крылом, мелют ерунду..."

     "Чем я хуже Дульсиней? Мелок мой помол!
     Дуй сильней с Пириней, ветер-мукомол!

     Всех быстрей замашу - бабий тонкий ход.
     Где же мой скорбный шут, грозный Дон Кихот?"

     "То не он ли - худ, как чёрт, конь под ним - скелет?
     Не узнать прежних черт через столько лет..."

     "Он, и впрямь...Божья мать, на кого похож!
     Ни ударить, ни объять, чай, теперь не гож.

     Как себя растерял в дальней стороне!
     Ничего от себя не оставил мне.

     Я ж расселась, толста, груди - жернова...
     Ах, не бей, пожалуйста - обними сперва!

     Бросить наземь стебло только не забудь,
     Ухватись за крыло, припади на грудь.

     Вознесу к облакам и - на землю вновь!
     На лету обладай - вот она любо-о-овь!!!"

                8.
                Памяти А.Т.

     Я в зал попал не к самому началу,
     А после титров, опоздав немного,
     И стал смотреть, не зная, что дают,
     И в общем ничего не понимая.
     Вот на экране виден старый дом,
     Не городской, но и не деревенский,
     А просто угасающая дача,
     Что вышла на опушку умирать.
     И, как ковчег, она была полна
     Вещей таких же старых, как она,
     И горестных больных воспоминаний.
     Но женщина вдруг вышла на крыльцо
     С красивым и неласковым лицом,
     Отмеченным печатью дум и знаний,
     Которые, как издавна известно,
     Приумножают скорбь.
     Она смотрела вдаль из-под руки,
     Как из лесу шёл путник запоздалый,
     И глядя, как он шёл, она гадала,
     Куда свернёт он, тот минуя куст,
     Но взгляд её был холоден и пуст.
     Он подошёл к ней,вытянув свой жребий
     Нестрашный, и спросил её о чем-то,
     И говорил с ней очень откровенно,
     Как если бы он был её приятель,
     И этим был он для неё приятен,
     Хоть, кажется, немного раздражал.
     Ей все казалось, что они встречались
     Когда-то, и ему казалось тоже.
     Они болтали, сев на городьбу,
     О пустяках, и в общем-то он был
     Чудачлив и остёр, и очень мил,
     Легко шутил...Но жердь вдруг обломилась,
     Они упали, он захохотал
     И долго продолжал смеяться лежа -
     Чужой и незнакомый, осуждённый
     На взгляд ее спокойно-отчуждённый.
     Потом он встал и вдруг заговорил
     О чем-то путано, ненужно и умно,
     Рукой махнул и зашагал обратно -
     Сутулый, лысый и чудаковатый,
     Напоминая ей неуловимо,
     Что что-то было, но прошло помимо.
     И ветер памяти качнул траву забвенья,
     И дважды по экрану дуновенье
     От мощных вентиляторов прошло.
     И он вдруг оглянулся беспокойно,
     Потерянно взглянул он в кинозал,
     Рукой махнул беспомощно - и вышел.
     Он вышел в лес, я следом вышел в город.
     Мы разошлись, и в зале стало пусто.
     И странный спутник был мне странно дорог,
     Как в зеркале увиденное  скоро,
     Как прошлое, мне машущее скорбно...
     Какое странное кино!
     Нет, не кино - Искусство!
      9.  ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ

     А я своё, представьте, гнул!..
     Как я азартно рисковал,
     Когда им дзот нарисовал
     И в рой гудящих пуль шагнул!

     Из пулемета тра-та-та,
     Из пушки бум, и бомбой бах -
     И вот их дзот в моих руках,
     И враг бежит - ух, красота!

     И сердце прыгает не в лад,
     И руки, кажется, дрожат,
     Но крепко-накрепко прижат
     Винтовки снайперской приклад.

     Вот окружён со всех сторон.
     Сомнений нет и страха нет -
     В руке тяжёлый пистолет,
     И в нём единственный патрон.

     Ах, как я гордо умирал -
     Силён и смел, хотя и мал!
     И главный вице-адмирал
     Меня над строем поднимал...

     Когда умней и старше стал,
     В войну играть я перестал,
     Но словно тайная вина,
     Ко мне опять пришла война!

     Среди чугунных облаков
     Висят квадратные кресты.
     Под ними где-то глубоко
     Внизу крестом горят костры.

     И всё так жутко там на дне:
     Лиловый свет и лютый страх.
     В стеклянной ломкой тишине
     Теснятся люди у костра -

     Все ищут тень в живом огне,
     И воском тают - как во сне,
     И полушелест-полустон,
     Как дождь, пронизывает сон...

     Я отрастил себе усы
     Но стал пугливее вдвойне -
     В пентбол играет старший сын,
     А снов не видит о войне!

     Фломастеров усердный скрип,
     И в чёрную сажает ночь
     Мой младший сын багровый гриб –
     Но дождь грибной малюет дочь!..

     Давно бы игры поменять,
     Да вот насилие претит -
     Быть может, дочь смелей меня
     И братьям войны запретит?


             
   П Е С Н И   Б Е З  М У З Ы К И

 1. О КОЗЛЕ ОТПУЩЕНИЯ

     Козерог один - бедный козерог,
     Мчит среди равнин - как он одинок!

     Он любил козу, а коза - его,
     Из козы - азу, только и всего.

     Блеет на бегу, выставив рога -
     Из козлят - рагу, не видать врага...

     Дупель-пусто, дупель-пусто,
     Отдуплетились в упор,
     Козью ножку крутим вкусно
     Из "Герцоговины Флор".


     Дробью и в разбив стук копыт его.
     Из козла - ростбиф, только и всего?

     Прыгнул Козерог, свистнул в небе Рак,
     Свился в Овний рог Звездный Зодиак,

     И поплыл ковчег, древен и убог...
     Бедный человек - как он одинок!..

     Дупель-пусто, дупель-пусто,
     От пыжей летят махры,
     Козью ножку тянем густо
     Из убийственной махры.

     Подведём итог мы без лишних слов:
     Не видать китов,  не слыхать слонов -

     В мирозданье том всем зверям на страх
     Человечий дом на семи ветрах.

     Тихо в доме, но, не попомня зла,
     Сядем в домино - и забьём козла!..

     Дупель-пусто, дупель-пусто,
     Отдуплились только так -
     Козью ножку тянем грустно -
     Дело, кажется, табак!

      
       2. ЛУННАЯ СЕРЕНАДА

     Разбуди меня ночью,
     Когда город уснул уже.
     Убедишься воочию,
     Что, тобою разбуженный,

     Я встаю и охотно
     Поднимаюсь на крыши -
     Целься лучше, охотник,
     Я парю, как на крыльях.


     Лунной залиты охрой
     Чудеса полуночи.
     Половица не охнет,
     Не раскроются очи.

     Я по лунным ступеням,
     И по лунным карнизам -
     Точно лунное пенье
     Поднимается снизу!

     И по лунной дороге
     Я шагну меж созвездий -
     Ах, беглец босоногий...
     "Эй, лунатик, не сверзись!"

     Снизу выстрелом окрик,
     Сверху гирями лица -
     Я лежу распростёртый,
     Словно сбитая птица.

   
      3.  НЕВЕСЁЛЫЙ ФАРС

     Просыпаюсь поздно ночью
     Я под вой пурги.
     Ночь длиннее, жизнь короче -
     Звёздные круги.
     Что же так мне тошно стало,
     Вьюга, подскажи.
     То ли молодость отстала,
     То ль проходит жизнь?

     Заварю покрепче чаю -
     Сахар, хлеб да соль.
     Расскажу себе печалю
     Про свою Ассоль,
     Что не верною досталась,
     Хороша да зла,
     От себя самой устала -
     Вот и позвала.


     Разыграли мы по Грину
     Невеселый фарс,
     Снялись на фотовитрину
     В профиль и анфас,
     Съели соли полстакана
     Да один лимон -
     Как от соды тараканы,
     Разбежались вон.
               
     Снял я алую рубаху,
     Голый и босой
     Сердце выплеснул с размаху
     Под ноги Ассоль.
     Стал Летучим я Голландцем
     Средь чужих морей,
     Стал залётным чужестранцем
     На земле своей...

     Ем теперь сырую печень,
     Чёрную, как яд.
     Стал беспечен, обеспечен,
     Бессердечен я.
     Только ночью, только ночью
     Вдруг под свист планет,
     Заворочается очень
     Там, где сердца нет.



        4. ПОЛЯРНЫЙ КРУГОВОРОТ

     Как зрачок под бельмом, подо льдом цепенеет вода,
     И звенят под ногою железные комья земли -
     Это вновь налетели косматые псы-холода,
     За собой росомаху - полярную ночь привели.

     Ты капканы расставишь улавливать тёплую плоть,
     Ты научишь её свои лапы в отчаянье грызть.
     Будешь ты в темноте на реке лёд пешнёю колоть,
     Будешь ночь и пешню за длину непомерную крыть.


     Будет время сочиться и таять, как льдинка в горсти,
     За неровным обрывом земли в нетерпенье своём
     Набухать будет солнце, пытаясь к весне прорасти,
     И прорвётся внезапно - забрызгает весь окоём.

     Ты увидишь, как вновь на реке прозревает вода
     И синеет в провалах снегов уползающих тень -
     Убегают на север костлявые псы-холода,
     Тянут длинные нарты - полярный немешкотный день.

     Будешь ладить навес - слава богу, ты лесу привёз -
     Ты взмахнёшь топором и припомнишь вдруг запах лесов.
     Покурить разогнёшься, увидишь на тысячи вёрст:
     Жизнь по кругу идёт, солнце катится, как колесо...

     Но опять, как зрачок под бельмом, цепенеет вода,
     И гремят под ногою железные комья земли -
     Значит, вновь налетели жестокие псы-холода,
     За собой росомаху - полярную ночь привели.

Л А Н Д Ш А Ф Т Ы

     1.  ДОРОГА ХОРОША

     Ох, как ошские канальи
     На моем козле канали!

     Только с гор спустился я,
     Вся базарная семья -

     Ляхи, мары и рвачи,
     Уркачи и шкалачи,

     Вшивари, скачки, хапуги,
     Гнусы, каины, ворюги,

     Видя фраера лицо,
     Устремились на крыльцо

     Примайданного сортира -
     Листик "Юмор и сатира"

     Припасён козырно был
     И торчал из-за трубы...

     Я прочёл, чуть улыбнулся,
     Вздрогнул, сладко потянулся,

     Вышиб дверь и вышел вон,
     Руку в угол - где же он?

     Шарю глазом от и до
     В позе гения дзюдо -

     Нет в углу велосипеда!
     Где рюкзак, палатка, кеды?
               
     Дневники памирских дней,
     Плод раздумий - где оне?

     Всё пройдёт, как с яблонь дым,
     А стихи утрут зады.

     Утешительная мысль:
     Всё же был в листочках смысл!

     Лучше солнечный минор,
     Чем клозетный их кумор...

     Как от Оша до Хорога
     Нехорошая дорога,

     От Хорога до Оша
     Ох, дорога хороша!



                2.  ЖАЛОСТЬ

     Я утром затемно поднялся, он же спал.
     Собрал я свой мешок и завязал постромки.
     Его мешок был пуст - на дне лежали
     Две ржавые галеты и часы.
     И из рогожного пустого чрева
     Текла, вокруг всё затопляя, жалость.
     Чтоб не ступить в нее, не передумать,
     Я встал, не глядя, ноги отряхнул,
     Перешагнул лежащего и в гору
     Пошёл широким разудалым шагом,
     Стараясь головы не повернуть.

     А сзади Жалость тихой Эвридикой
     Сидела на песке и вслед глядела,
     Слезу глотая...

3. НА ОХОТНИЧЬЕЙ ТОЧКЕ

     Картошку чистил, вдруг
     Пришла строка
     И ткнулась в ухо
     Нечаянно-нежданно,
     Как оленёнок глупый.
     Как назло
     Я отогнал её -
     «Пшла вон, потом!» -
     "Ей повезло".

     Так говорят охотники, когда
     Осечка выйдет или
     Сеть рыбака
     Сорвётся со спинного плавника.
     Они, и зверь, и птица,
     Да и рыба,
     Уйдут, чтобы с приплодом
     Возвратиться,
     И равновесие природе возвратить.

     Ушла строка,
     Чтоб на кругах своих
     Неведомых  - моих иль мировых? -
     Развиться, возмужать
     И дать потомство
     Похожих на неё и не похожих -
     Изысканней, сильнее и точнее.

     Тогда бегите, строчки, от меня!
     Я буду вас разбрасывать,
     Как камни,
     А время собирать найдут другие.

     Но я боюсь,
     Что если то - подранок!
     Страдая там и недоумевая,
     Он где-то в одиночестве умрёт?

     "Умрёт ужо!" -
     Так шутят браконьеры
     Про зверя, птицу, рыбу, если те
     Уйдут от них -

     Не браконьер ли я
     С моей строкою,
     Когда она пришла, а я не бросил
     Картошку чистить,
     Чтобы накормить
     Троих охотников,
     Что с берега придут?..


КОНФЕТТИ

                ПРЯХА

     "И скучно, и грустно...", и весело, но -
     Но наша куделька все тает и тает.
     Планеты огромное веретено
     Нить жизни на толстое пузо мотает.

                РУБАИ

     Горбатый муж, горбатая жена
     На двух горбах несут мешок пшена.
     Им хорошо в своём двугорбом мире,
     Где есть любовь - ей два горба цена.


           БЕЗДОРОЖЬЕ

     Не звенит над головою Лира,
     И пуста Возничего сума.
     Звёздный дождь стучит по крыше мира -
     Сводит гуманоида с ума.

              ЗАПЛЫВ

     Барахтаемся нощно мы и денно
     В безбрежном, нескончаемом быту,
     И уплывают силы постепенно,
     Отпущенные нам на красоту.
               
         СТАРОЕ ФОТО

     Зубы белы, как фасоль,
     Политы глаз синевой -
     Давнего смеха страда.

                ГРАФОМАН

     Кропатель-крот, неистовый и кроткий,
     Корпящий ум колеблется едва -
     Из тайника двойного подбородка
     Вытаскивает длинные слова.
            ПРИГОРОД

     Ветер застыл в проводах,
     Вечера цвет опадает,
     Вечности кружит аккорд.

             В ЛЕСУ

     Рыжим огнем полыхнула
     Осень на ветках зелёных.
     Белки разносят пожар.

             ВЕСНА

     В зеркале нежно-зелёные
     Радостные слезинки -
     В бутылке багульник зацвёл.

        СОЛОМОН

     Не огорчайтесь!
     Всё проходит,
     К сожалению.

       КРАСНЫЕ ДАТЫ

     Славная традиция -
     Праздник на любителя:
     Сегодня день милиции,
     Завтра ночь грабителя.

        МАЯКОВСКИЙ 1571 ГОДА

     Отроку, обдумывающему житьё,
     За жизнь какую ратовать,
     Скажу не задумываясь: делай её
     С Малюточки Скуратова!

        АНТРАКТ ПО ЧЕХОВУ

     Сколько смертей впереди?
     Память на кончике мушки.
     Пыльное дремлет ружьё.

              ПОЛИТИКОЗ

     Гремящий гельминт в кишечнике города
     Таранит слепой головой темноту.
     Людские массы ступенчатым горлом,
     Как рвотные массы, рвутся ко рту.
     А полис их жрет с полифемным упорством,
     Давясь и икая - до тика, до слёз,
     И в пиковый час, потемнев от обжорства,
     Рождает панический  п о л и т и к о з.
          
                АНЧАРЫ
                Норильск - 350 м.
                Канск-Ачинск - 470 м.

     Сморкалась в небо, помнится,
     Бесстыдна и груба
     Бетонная смоковница,
     Великая труба.
     Рос Фаллос человечества,
     Тянулся к небесам...
     Как сладок дым отечества
     По всем земным лесам!
               
          РЕТРОСПЕКТИВА
            
     Я брёл по глине сомнений,
     Ты шла на котурнах успеха,
     И был это брак по расчёту,
     В котором мы все проиграли.

              НАКАЗАНИЕ

     Тщеславью - забвением плата.
     Посмертной амнистии нет.
     Кричим: "Позабыть Герострата!"
     Почти что три тысячи лет.



              ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ

     Наглотавшийся смога и снега,
     Сипло дышит простуженный шпиц.
     В ягодицу московского неба
     Прочно всажен останкинский шприц.

           ИНДУСТРИЯ

     Солнце вышло из тучи
     И скрылось в дыму...
     Завод мой любимый!
               
           В БИБЛИОТЕКЕ

     Гнутся стальные ступени
     Под тяжестью древа познанья.
     В руки возьму одну ветку
     Тонкую - перелистаю.

      ПРОИСХОЖДЕНИЕ СТИХОВ

     Как предков забытые тени,
     Как память о давней войне,
     Как юности поздней цветенье,
     Стихи шевелятся во мне.

           ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ

     Эта грустная радость победы -
     Я наколот на шпиль, точно груздь.
     Золотая иголка парижского неба
     Исколола расейскую грудь.

                МОНГОЛИЯ

     Где некогда двигались орды,
     Лишь ветры поют в унисон,
     И сарлык мохнатую морду
     Суёт в мой коротенький сон.
             
ИЗРАИЛЬ

     Ложусь, лишь библейская вспыхнет звезда,
     Встаю с бедуинами рано,
     И Мёртвого моря живая вода
     Мне лечит житейские раны.

                В ЗООМАГАЗИНЕ

     Из подмышки хомячок носик нежный вынул,
     Его белые усы трепетали так,
     Словно крылья стрекозы, как от счастья - вымя,
     Всё от нежности телка в пене молока.

           НЕМОЕ КИНО

     Капли беззвучно стучат.
     Молча ревёт водопад...
     Звук возвратите воде!

          РЫБНЫЙ ОТДЕЛ

     Стайка серебряных искр
     Прыгает в море, резвясь...
     "Девушка, кильки почём?"

                О СЛОВЕ

     Как счастье связано лишь с мигом счастья
     И горьким знаньем, что оно не вечно,
     Так и ЛЮБЛЮ всегда с потерей сходно:
     Оно, как дань - за всё, что ты отдал.

                ЖИЗНЬ

     Время по капле ловлю.
     В вечность, как в море, стекаю.
     В землю и в небо врастаю -
     Скоро растаю.

ФИЛОСОФИЧЕСКИЕ

1. СОЗДАВАЯ БОГА

     Как смерть нас угнетает!
     Мы хотим
     Бессмертными остаться,
     Навсегда.
     И это есть - душа.
     Нет Бога - Зороастра, Иеговы,
     Аллаха, Будды, Вишну
     И других -
     Есть символ ожидания бессмертья,
     И это ожидание - душа.
     Душа сама есть Бог,
     И, создавая Бога,
     Лишь страх свой и беспомощность являет
     Перед незыблемой завесой смерти -
     Беспомощный мой Бог - душа!

     Любовь - её прямое воплощенье -
     Могучее дитя у робкой женщины,
     Не правда ли? -
     В Природе,
     Великой матери всего живого,
     Бессмертье есть слепое, неразумное,
     Но также трепетное и живое.
     Летит пыльца альпийскими лугами,
     И споры прячутся в ущельях Чомолунгмы,
     И сладким молоком молоков
     Бессмертье проливается у рыб,
     Стадами гибнущих на дальних островах -
     Я это видел! -
     И семенем клокочет у зверей.
     А человек?
     Беспомощен, как червь,
     Как глыбы, он ворочает слова:
     Бессмертье, Бог, Душа, Любовь,
     Сооружая башню Вавилона...

     Но дан ему источник - Красота,
     И он к ней припадает в забытьи,
     Живой водою пополняя силы.
     Он сам её  придумал,
     Сам же пьёт,
     И часто, захлебнувшись, умирает,
     Но жизнь идёт -
     Безмерна, как река,
     Когда в великий Океан она впадает.