УТРО

                Ama et fac guod vis.
                St. Avgostin

Сегодня я думал тебя. А пришёл дождь. Почему?

В лёгкой дымке раннего утра, пронизанного лучами юного солнца, сдобренной фимиамом каштанов, мелкие, нежно-холодные, словно шелк на теле усопшей, капли, неровно дыша, падали. Симфония небесных слёз была моей музой. Как и ты.
Мне хотелось стать маленьким, невидимым, чистым, как этот дождь, и неслышным как полёт моей души. Сумрачной тенью проникнуть к тебе в квартиру, устроиться в ложбинке уголка твоих губ и дышать. Одним воздухом с тобой. Коснуться твоих ресниц, ощутить их сонный, удивленный трепет, прокрасться за них в глубину твоих очаровательных, бархатно-гранитных глаз и остаться там навсегда. Как это, наверно, чудесно - быть твоим взглядом. Игривым, грустным, уставшим, страстным, соблазнительным, влюбленным взглядом Женщины. И пусть я даже бы простился с покоем, пусть я бы утратил всю самую суть себя - мне всё равно. Ведь я люблю тебя. Завтра. Где-то там, за слюдовым, хрупким окошком времени, я знаю, любовь уже ждёт меня. И я боюсь, мне страшно уловить то мгновенье, которое застанет врасплох, придёт, или когда поутру я буду пить чай и вяло жевать второй бутерброд, или когда в мрачной университетской аудитории я буду восторженно говорить о проблемах онтологии. Я уже вижу, как это будет. Жуткий, липкий и подлый предатель-страх вонзит мириады тончайших игл в тело, загустит кровь и почти остановит дыханье. Может это смерть? Знаешь, часто, очень часто, мне кажется, что людям нравиться любовь именно за это ощущение маленькой смерти. То, что не можешь испытать до конца и отследить, то, что лежит за гранью мыслимого, можно предвосхитить.  А, совершив этот прыжок в безумность и прочувствовав это, как наркотик, пробовать снова и снова. Опять и опять…
Хотя может быть всё будет иначе. На середине страницы, в конце книги, между очередной словесной баталии, в которой едва ловишь смысл, я пойму, что главное не здесь. А там, на старой покатой улице, в поседевшем доме. За окнами, где живешь ты. В столь одуряюще приятной и притягивающей теплоте под одеялом у твоих ног. В соленой влаге, рождённой крепким сном, на твоих ладошках. Мне захочется припасть к ним, вкусить эту живую соль, а дальше… Нет, я всё-таки преступник. Это просто святотатство - нарушать твой благословенный Эдем сна, громить его бесконечным желанием тебя, спускать на его беспредельную благодать псов страсти. Но так хочется…
Пускай твое утро будет добрым. Надо как-то поговорить со своим Богом. Пусть он хранит и тебя. Он сможет. Сколько раз он помогал мне, сводя на нет, как мне казалось безысходные превратности судьбы. Он захочет, ты ему понравишься. Разве ты можешь, не нравится? Да и, наконец, ведь он мой Бог, и если я буду любить тебя, то он просто обязан. Ради меня же …и себя. Когда я буду знать, что что-то не так у тебя, моё раздражение и злость не минуют и его. А злость - это граница, за которой Бога нет. Нет ничего. Разве, только ты… Даже в злости, даже в отчаянии, в исступлении ненависти я буду славить тебя и на пике этого сделаю тебя своим Богом. «Ты мой Бог». Зачем ему это?
Что тебе сниться? Ажурное, беспорядочное нагроможденье твоих мыслей, закованное в цепи подсознательного, будоражит твою Ойкумену треволнениями минувших и немного позабытых дней. Что там? Мне хочется знать. О том дне, когда ты, ветреной девчушкой, наверняка,  бегала по лужам. Они с радостью подчинялись твоему вторжению, томно ласкали твои детские, милые ступни. Вода сочилась сквозь пальчики и воровала твое тепло. Или о том ужасном дне, когда ты понимаешь, что смертен. Твой первый поцелуй, твое первое чувство, твою мысль «я - искушение», твою безысходность ожидания и всю твою боль. Всё. Но это невозможно, даже сам Дьявол не сумеет узнать твои самые глубокие тайны и сокровенные желания. Ведь ты же Женщина…
Ах, дождь, дорогой мой дождь. Стучи потише в её окно. Не буди её, баюкай. Пусть спит. Она, наверно, очаровательна, во сне. Да? Если мне будет даровано великое счастье,  прорвать пелену сна и уловить прерывистое её дыханье на своем теле; открыть глаза и увидеть её точёную кисть в расслабленном жесте устремленную вниз с кровати, я смогу умереть. Хотя, может быть, я буду жить долго…
Я думал тебя. Я обожал и боготворил тебя. Я ощущал и хотел тебя. А пришёл дождь. Скажи, почему??? Ну, и пусть…
 Ведь может, когда-то придёт понедельник, и она полюбит меня. Или нет… А? Главное, чтобы её это не тревожило. Пусть спит, пусть ей будет хорошо…

P.S. Sit venio verbo…