Куски 00 11

***

…А коли так,
что даже
и ритма нет,
лишь сердца стуки,

откуда-то накатывают звуки,
и иногда
мелькают в шорохе
обрывки фраз
и сами руки
без соучастия рассудка,
глаз,
пытаясь в клавишах
нащупать ритм,
который
вдруг выбивается,
плывет, рождаясь нАбело,
и слово
звучит в нем нАново, -
прошедшее сквозь дым,
густой туман,
окутавший истоки
и изливающий
Здесь
и Сейчас
из детства строки…

11.11.00 22:30
***
***

Вот и воскресенье. Жду – освободится линия.
Слова не толкутся. И вены не синие,
а так.

Набросать пустяк
какой-нибудь -
от делать нечего…
- Вот так вот вечером

сидишь,
куда себя засунуть в ожидании
не знаешь.
И мысли прячутся.
Как серенькая мышь
голодная.
Ей надо дожидаться
пока затихнет всё. Предметы, голоса…
А на тарелке подсыхает колбаса
не съеденная видимо случайно
на закуси. А в чашке чайной
вообще какое-то немерянное свинство, -
кусок торта подмок и нам единство
с напитком представляет органично,
как молот срезанный серпом. Академично
сворачивает сыра тоненькую ленту
наборчик сил, рожденный градиентом
влажности.
Янтарная слеза от жалости
к себе
на сыре проступает.
Сыр плачет масляно и сырный дух витает
И мышке в носик бьет.
Рассудок потеряв
несется мышка. Прав
на сыр она, увы, не обретает,
а попадает под удар
когтистой лапы
и вот
уже пора этапы
недолгой жизни подводить…
А где для некролога
взять слов достаточно? Где воду слов намыть?
Таких, к тому ж, чтоб не прогнЕвить бога.

«Земля, мол, пухом. Скатертью дорога»
Да, ты была мила, но одинока.
И чувство одиночества глубоко
в тебе укоренилось. Отчего ж
минутная, дурманящая дрожь
сыграть сумела эту злую шутку?
Ведь знала, - не желудку
одному
нам должно следовать.
- Рассудку.
Вольно говоря – уму.
И доживем до дней, когда нам утку,
по самым честным кодексам, родня
с почтеньем будет заменять. До дня
агонии отсчитывая каждое мгновенье…

Такие мысли нам приходят в воскресенье
в его начале.  Когда ждешь коннекта
и жизнь обща. И очень не конкретна.

19.11.00 1:08
***
***

Как здорово. Идут года, века цепляются в колечки,
а на Земле – все как всегда. Все та же темень, фонари, аптечки.
аптечные работницы, лекарства… И стойкий запах. То ли постоянства,
а то ли бренности.
Их мы находим в современности. В раскопах прошлого словесности…
И как не погляди, а даже звери плотоядные
выискивают травы им приятные
и лечатся.
А люди - все меж панацей различных мечутся.
то обретают, вроде бы, а то калечатся.
И все по кругу, -
аптеки, фонари, а по ночам друг другу
(На ушко) «О, МОЙ БОГ -

болит немного бок
и сводит ногу…»

Такие вот итоги

19.11.00 21:29
[Наблюдений]
***
***

У меня отличный рефлекс жевательный.
К каше, а, возможно, и к слову.
Если меня, один на один с холодильником полным, словом,
- оставить, то тот опустеет мигом, -
т.е. очистится. Я же - паду окончательно.
И разопрет вскоре так, что не то, что под фигой, -
В складках одежды не спрятаться сраму -
чревоугодия следствию. Собой панораму
почти целиком заслоняющую местность
начну представлять. И прощай словесность
и иные забавы, доступные людям
в моем возрасте. А моложе не будем
ни я, ни Вы, - покуда нет средства
несушку вернуть в состоянье яйца, под насестом
лежащего в чистой соломе, скорлупкой
хрупкой защищенного…. Чтобы воду ступкой,
простите, - в ступке толочь, извлекая звуки,
нужно с белым огромным чистым в разлуке
мне пребывать. И контакт возможен,
если сосуд сей (большой белый и чистый) совсем порожен.
Опорожнен, говоря точнее.
Но, все же, полный сосуд сочнее
и много приятней голодному глазу,
губам обещая сласть, подвергая соблазну
руки, мысли вводя в клокочущее броженье
и перу служа верным приводом - в порыве того к движенью…

19.11.00 23:08
***
***
//межсезонье.//

В туманных сумерках деревья островками...
Туманно, мокро, мокрый снег кружит
за окнами. И голову тисками
уже не ломит. Муза тихо спит,
и некому направить бег печали.
И не печаль,
а просто - тянет вдаль
молочный занавес на мокрой сцене жизни
меня, мой взгляд, мой глаз. Хочу впитать
я влажный воздух, груды прелых листьев
и грязную траву.... И "прошлого не жаль"...

И что с того, что вижу лишь потери,
что взгляд порочен (точен, я б сказал)?
Во всем мне виден тлен. По крайней мере, -
нетленного совсем - доселе не видал
мой глаз, мой дух. Он этим не подавлен, -
есть равновесие в картине бытия, -

конечен я, но лишь себе я равен,
и мне спокойно с этим моим Я…

Пока писал, был мир завален снегом,
трава и листья спрятаны от глаз,
я вновь любуюсь искривленным бегом
ветвей на белом фоне. И в который раз
не нахожу ни слов ни восклицаний
для передачи этой красоты, -
не дал мне бог той легкости касаний
которой Брейгель награжден был. Простоты
и силы той неимоверной взмаха кисти
мне не дано, лишь чувствовать дано
немую радость этих повторений
неповторимых как повторы снов, одно
в которых есть лишь общее – их автор,
их зритель, критик – все в одном лице,
в которых ты – лишь бога плагиатор…
<<Но тут веду я речь не о творце
скорее, - а о матушке природе, -
мой бог – весь мир. Иль что-то в этом роде.>>

22.11.00-23.11.00
***
***
//Неоконченное//

Светает. Снег лежит. В картинке черно-белой
случайных красок нет почти. Неярко все и тихо…
Любуюсь ветками. Их кривизной. Несмелой
какой-то, хрупкой голостью. И, между делом, в стихо-
сложении пытаюсь, упражняясь,
излить в строке природы первозданность.
Отчасти передать очарованье
хотя бы…. Мне приятна моя праздность
и поза наблюдателя. Неспешно
течет раздумий нить, сплетаясь в строчки,
природы вид воздействует утешно
и мысль светла, я избегаю точки
и все впиваюсь взглядом в ветви, кроны,
и мириады снов перебираю,
картинки прошлой жизни. Полусонны,
неброски мысли, но я их не подгоняю,
а наслаждаюсь мягкостью узоров
и растворяюсь в серо-белой дымке.
Река затихла. Скоро ее норов
скуёт морозом, а пока лишь льдинки
и снег намокший покрывают «салом».
Белеса гладь. Еще вчера зеркальна
была она, теперь блестит усталым
старинным лаком в патине… Печально
качаются кусты.
Им снега нужно больше,
чтобы не мерзнуть в ясную погоду,
а схорониться в одеяла толще
от лютости зимы…

…
23.11.00
***
***
Я ехал и смотрел на ствол сосны.
Ствол цвета отожженной красной меди
стоял свечою голой. Белизны
хватало для контраста. Снега …. В сером цвете,

разлитом в небесах, казались облачками
зелеными разлапистые кроны.
Висело солнце низкое. Ветвями
его касалась роща. Монотонно

стучали стыки. Я достал блокнот,
застыл задумчиво. Но не всплывало слово
для описания… Я – музыкант без нот, -
подумалось. Ну, что же, мне не ново

бессилие… К другому ремеслу
стремился в пору юности нейронов…
теперь их меньше с каждым днем и миллионов
уже не досчитаться… (черт, несу

уже совсем вне тем и настроений),
а взгляд буравит медные столбы…
- ему плевать на признаки борьбы
в моем сознании. Он выше устремлений

к «осмысленности»… Он ласкает ветку,
изгибы, линии и снежную опушку
и ловит птицу. Даже не кукушку
- банальную ворону. Держит цепко,

…в сознание вплывает
не образ, не сравнение и даже
не наблюдение:

«хочу быть просто птицей, на ветке дерева, - пятном в холсте пейзажа…»
…
25.11.00
***