М. Ц

1.
Объятие петли, тугие ножны,
В них тела непослушного клинок.
О, боже! Если б было так возможно,
Чтобы земля вдруг выгнулась у ног
Ее! Веревочное жало
Обвило шею, стянут в горле крик,
И тело, на подобие кинжала,
Болтается на поясе земли.

2.
Вьется жизнь веревкой длинной,
Как самой ее порвать?
Разве можно Вас, Марина,
С смертным холодом связать?
В крике порванные связки
И простужены в пути.
Неужель другой повязки,
Кроме петли не найти?

3.
Копьецом легким сигаретный дым,
В ухо: "Пойдемте!" - Куда?
"Вы не знакомы с горем моим,
А впрочем, все ерунда!"

С "горем" знакомить непросто.
Темнеет оконный проем,
Там женщина среднего роста,
Подпоясанная солдатским ремнем.
-Сонечка! Кто это?
"Право, побаиваюсь
я Ваших остроумных глаз!
Марина Ивановна Цветаева..."

Горящие глаза анфас,
Губы издерганные страданием
Плотно сжаты, всегда с собой в споре,
Что они сдерживают: гнев, рыдание?

- Сонечка, где ж Ваше горе?

Смотрю на женщину, много старше
Лицом, с трудом сдерживаю страх
За нее.

- Сонечка, где ж Ваше... ?
"Оно сейчас у Вас в глазах!
Вы знаете то, что ей знать не дано
Ее судьбу, и сейчас мне страшно!
Не смейте смотреть на нее!"
- Но..
"Она прочитает ее по Вашим
Глазам!"

Подчиняюсь, смотрю в окно,
Едва ли можно успеть за всеми!
Там осень, там крик журавлиный.
Но …
Могу ли вернуть журавлей и время?

Наверно напрасно стараюсь, -
Уже не сдержать журавлиного клина.
Поворачиваюсь, улыбаюсь:
- Здравствуйте, Марина!