Природа

    Здравствуй, мой русский, древний, северный лес
Завьюженный, заснеженный, сугробы на ветвях - словно седые брови богатыря, а небо, холодное декабрьское - это твои глаза. Ты не знаешь, что такое жестокость, ты не знаешь, что такое доброта.  Перышки на снегу - это природа, это закон: "Ничего личного!" Филин на ветке сосны - словно искусная работа резчика по дереву, полыхнут рубиновые глаза, опустятся веки, и наступают сумерки, тревожные, все  меняющие. Выкатится шар Луны, пробежит облачко, и начнет выговариваться волчья стая на дальнем бугре, покрытом кораллами елей: "Холодно! У-у!" Пискнет мышь, метнувшись по снегу, заворочается медведь в берлоге, рыкнув: "Рыбки бы!" Обрушив на себя небольшую снежную лавину, зацепив ветви сосны рогами, выйдет на опушку лось осмотреться: " Где тут осинник?" Тронет губами мягкий снег, фыркнет: " Хорошо… Не дай, Боже, наст!" Наступает ночь, устилая небеса звездами, и в темноте словно оживают пни да коряги … Лешие! А ну ходу отсель - на ленивый собачий лай. Время рассыпается, останавливается, сколько времени прошло - час или минута? Деревья расступаются в разные стороны, и вот, смотрите-ка, сторожка! Под собачий брех стучусь в окошко, дверь открывается, и на порог выходит лесник с керосинкой: "Заходи! " Внутри тепло, уютно, в углу - иконка, всюду - веники зверобоя. Кот трется об ноги, выгнув хвост, на столе - книга с  алюминиевой кружкой, наполненной горячим чаем  и блюдце с сахаром-рафинадом. Хозяин говорлив, но без суеты, среднего роста, но широк в плечах, ладный, спокойный, сильный. Чаю? Кто ж откажется! Сидим, пьем, разговариваем, и в каждом движении что-то удивительно знакомое, мудрое, как в лесу, в котором только что побывали. Вот она, Природа! Тут и глаза его рассмотрел - как небо, но только теплые!