Aleksandr Krastoshevsky

АВТОБИОГРАФИЯ
Я, признаться, не люблю писать автобиографии. Это занятие отчасти попахивает неким «окололитературным психоанализом», отчасти – подразумевает под собой изложение конкретных фактов в сжатой и общедоступной форме, что в принципе неинтересно. Однако если абстрагироваться и обозвать вышеупомянутое занятие другим, каким-либо более благозвучным словом, то непосредственно факты выглядят так: родился в Москве, родители – интеллигенты, в школе учился вполне прилежно и вообще в детстве был чудесным ребёнком, но в период полового созревания, по единодушному мнению родственников, меня словно подменили. Институт закончил в 1998 году. С 1995 года – член Клуба ЛЮбителей Чтения (или «Ключ» – литературный кружок при журнале «Юность»). С 1999 года – член Московского Совета ЛИТО. Имею более 10 публикаций в различных поэтических сборниках и периодических изданиях. Выпустил две книги стихов – «Хозамистка» и «Кисана» (с поэтессой Натальей Сафроновой). Характер не нордический (а, может, и нордический, но уж точно – не выдержанный). Не женат и в ближайшие три дня не собираюсь. А впрочем – кто знает, кто знает…
В настоящую подборку вошли мои, возможно, лучшие стихи…

Контактные телефоны: 157-24-49
785-57-37
E-mail: akrast@mail.ru




БОРЬБА С СОБОЙ

Грусть иль скука, радость иль беда,
Плачешь ты в ответ или смеёшься -
Не борись с собою никогда,
Ничего ты этим не добьёшься.
Изменять себя - напрасный труд,
Изменить себе - вообще нелепо.
Проще думать, что тебя поймут
Всё равно и будут верить слепо.
В жизни вечно что-нибудь не так,
От проблем нам никуда не деться.
Но нельзя ж - как ты - любой пустяк
Принимать настолько близко к сердцу.
Всё, что есть - оно не навсегда,
Ночь проплачешь - утром улыбнёшься,
Не борись с собою, не трать труда –
Ничего ты этим не добьёшься.















КАТЕРИНЕ

                Я устал от бессилья и вечной печали
                И от тайной тоски по ушедшим годам
                И от слов, что тогда мы друг другу сказали:
                «Я тебя никогда никому не отдам».
                То, что утро, увы, как судьба неизбежно,
                Мне со временем осознавать всё трудней,
                Всё трудней на словах быть изящно-небрежным,
                А на деле - циничнее и холодней.
                Но, плевав на усталость и вечные стрессы
                И на все перспективы грядущих годов,
                Я хотел бы водить голубые экспрессы
                По подземным дорогам больших городов!
















* * *
            
                Трёшь глаза руками, спишь в одежде,
                Смотришь телевизор целый день,
                Ты уже совсем не та, что прежде
                От тебя осталась только тень.
                Пес лохматый, от восторга пьяный
                Беспокойно крутится у ног,
                Хочет, чтобы ты сползла с дивана
                И, одевшись, вышла за порог.
                В воздухе уже запахло маем.
                Ты бы шла по узенькой тропе,
                Ну, а он вокруг носился б с лаем,
                Очумевший от любви к тебе.














* * *

               Нет, ничего я от тебя не жду,
               И ничего мне от тебя не надо.
               С признаньем тайным я не поспешу,
               Тем паче с явным. Ну а ты и рада.
                Да в чём тебе признаться я могу?
                Ведь ты сама всё знаешь и умеешь.
                Пожалуй, лучше я тебе солгу,
                Хотя уверен - ты мне не поверишь.
                И что есть ложь?  В чём смысл бытия?
                Вопросов много, нет на них ответов...         
                А можно так: я – твой, а ты – моя.
                И друг от друга никаких секретов.
                И будем мы - на зависть остальным -
                Прекрасная придуманная пара!
                (Лишь муж угрюм; жена ж по выходным -
                Да и по будням - всё за стойкой бара
                Сидит и тупо хлещет свой коньяк -
                Лекарство для души, но яд для тела;
                Под правым глазом у неё синяк,
                Полученный от мужа - не по делу,
                Она же всё бормочет как в бреду:
                «Ах, как мне хорошо!  Ах, как я рада!»)
                ...Вот почему я ничего не жду,
                И ничего мне от тебя не надо.   




* * *
Хорошо бы в Бронницы поехать,
Час на остановке проторчать.
Там, конечно, не умрёшь со смеха,
Но уж не дадут и поскучать.
А автобус то застрянет в пробке,
То помчится так, что нету сил.
…Высадят меня у сельской тропки,
Скажут: «За билет не заплатил».









































* * *
Я плодовит, и это недостаток,
Я предпочёл бы вовсе не писать,
А так стихотворенье – лишь остаток,
Лишь то, что прежде не успел сказать.
А в нём должно и море быть, и суша,
И разговор простецкий по душам,
И лучше хоть одно, но прямо в душу,
Чем сотни, но скользнувших по ушам.










































* * *
Как-то я спросил у Бога:
«Что так жизнь моя убога?»
И ответил мудрый Бог:
«Потому что сам убог».
















































* * *
Этот мир я открываю заново:
Снег, деревья, фонари, дома.
Нынче буду до утра до самого
Узнавать, как выглядит зима.
А Земля все, как и раньше вертится
От зари и снова до зари.
Старый двор,
                вновь суждено нам встретиться:
Снег, дома, деревья, фонари.



















* * *
Смольному
И холод – мне, и нестерпимо жарко,
И вроде нет меня – и что с того?
Всё забирай. Мне ничего не жалко.
Мне для тебя не жалко ничего.
Трава и лес. Я упаду на небо,
Открою дверь в иное торжество,
Где всюду я по большей части не был.
Всё забирай. Не жалко ничего.
Погаснет свет, и окна в старом доме
Потухшим взором упадут во двор.
И снова – ты и я; и всё, что кроме,
И между нами – Время словно вор.
Хоть прежних дней оно не воскресило –
Хранит удачи старая тетрадь,
Чтоб всё – тебе – отдать, что в моих силах,
Когда бессилен что-нибудь отдать.










НА  СМЕРТЬ  МУЗЫКАНТА

Закрой лицо руками, чтоб не видеть
Её глаза, не замечать в них слёз,
Но так, чтоб и молчаньем не обидеть,
И неуместный не задать вопрос.
Кругом – друзья; и лишь его нет рядом,
Его последний прозвенел звонок.
Но убивать себя совсем не надо,
Чтобы понять, что ты не одинок.
Приподнимусь немножко над землёю
И – прямо в небо; в небе – облака.
Но невозможно быть самим собою,
Когда на это смотришь свысока.
















* * *
Когда?  Никогда. Если только ударят морозы,
И взлётные полосы обледенеют навек,
И с неба польются холодные белые слёзы,
Которые так почему-то похожи на снег.
Когда?  Никогда. Даже если твой поезд с вокзала
Уже не уйдёт – мне теперь всё равно, почему –
Ты просто сбежишь, как хотела и как обещала,
Исчезнешь, нырнёшь
словно в море в полночную тьму.
Мы все одиноки по-разному; как это странно,
Что нам удаётся порою друг друга понять.
У каждого ноют в душе незажившие раны,
И раны чужие не станет никто исцелять.
Когда?  Никогда. Даже если мы встретимся снова,
Тебя не узнаю, а ты не узнаешь меня.
Не плачь, не грусти;
очень скоро ты встретишь другого,
И он всё поймёт, всё простит, будет лучше, чем я.















* * *

                Луч солнца заглянул в окно,
                А ветер ставни распахнул.
                Ему, наверно, всё равно,
                Что ночью глаз я не сомкнул.
                Ну что же, я пойду на свет,
                Пусть сможет он меня понять,
                И хоть тебя со мною нет,
                Я новый день начну опять.
                И будут новые друзья,
                Я стану лишь одним из них,
                Жизнь, в общем, будет у меня
                Не хуже, чем у остальных.
                Лишь иногда по вечерам,
                Опустошённый тишиной,
                Я стану думать: где ж ты там
                И почему ты не со мной?      
                Луч солнца заглянул в окно,
                А ветер ставни распахнул.
                Тебе, конечно, всё равно,
                Что ночью глаз я не сомкнул.