Четыре песни скверных времен

Заранее простите меня за архаичность темы. Когда-то я много за занимался Тридцатилетней войной, она во многом была "первой мировой", воевала вся Европа. Собственно, фон не имеет значения, войны во все времена одинаковы, а старые грехи имеют длинные тени.
Еще раз простите.
Спасибо.


 Весна (Новобранец)

Зря ль вопил кликуша с валуна
Перед храмом? Началась война.
В доме свет. Как в бане суетня;
Из-за кого? Из-за меня!

Рекам черным тесно подо льдом.
Мне досталась лучшая из доль.
А меня поил вербовщик до пьяна.
Воет мать. И что взялась она?


Последний снег, и из саней
Сам капрал глядит на солнышко.
Да что ж вы плачете по мне,
С того ручьи в лесу не солятся!

Что стоят печальней полночи?
Я вернусь в деньгах и в почестях,
Ведь в петлице ветка вербная -
От картечи средство верное.

Мне вон дали шляпу с перышком,
Саблю, сапоги со шпорами.
А кум кричит, что всех нас предали.
Так он, известно, - личность вредная.

На площади собрался полк,
Мы на коленях хором в слякоти.
Да что ж глаза отводит поп,
Как будто едем не за славою?

Вернусь, ты чаркой встреть меня.
Дробят подковы воду талую.
Приподнимусь на стременах -
Чем не картинка про баталии!

...Их сорок душ в апрельском мареве.
Садиться в снег босые матери.

   Лето (Раненый)

Облаков хоровод,
Сладок пасечный мед,
Зной, кузнечики, тени деревьев.
Неба спелая синь...
Трупный смрад их трясин
И кипрей над сожженной деревней.

Он не ждал - рубанул,
И по матке ругнул,
Вижу-неба сорвался покров.
Значит-это конец.
Разошлось по спине
Что-то жаркое... Стало быть кровь.
 
Плещет темная дурь,
Наяву и в бреду,
От Саксонии до Назарета
От утра до утра,
Запах пота и трав
Душ, стоящих в дверях лазарета.

Торф горит по лесам,
В стойлах ящур и сап,
Каждый колокол и голубицу
Слышу в этом аду,
Сохраняя из дум
Лишь одну: встать, завыть и забыться.

Дальний залп и пожар,
Кто здесь Ганс, а кто - Жан
Все едины в сукровичной корке,
Лежа в черном углу
Все твержу: я люблю,
Я люблю! - вот и все отговорки.

Пять недель в никуда
Падал. что ж ... Ни черта
Выжил, поднялся, вроде бы зрячий.
Кончен мир. В рекрута
Волокут. Не беда
Может, осенью будет иначе.

     Осень (Дезертир)
В ярах туманных скроются
Несчастные края.
Со мной Святая Троица:
Сентябрь, Октябрь, Ноябрь.

Сколько миль до Вавилона?
А-эй  да раз-два, парень, не грусти!
Спит вода в следах воловьих,
В ней губам горячим не остыть.

Страх, война, чума и голод.
А-эй да раз-два, парень, поспешай!
В кабаках солдатский гомон.
Страшен грабежом ночной большак.

Разоренные поместья.
А-эй да раз-два, парень, первым бей!
По дорогам глину месит
Сволочь беглая, подобная тебе.

Падаль мутит водопои.
А-эй да раз-два, парень, гром-труба!
Стон над снежным бранным полем,
Я теперь свободней мертвых и собак.

Тяжелы от яблок ветви.
А-эй да раз-два, парень, хоть куда!
Не скоту,  не человеку -
Песни скверных лет земле отдам.


     Зима ( Слепой)

Оттепель хмарная. Холодно. Чисто.
Ног отмороженных пальцы чернеют.
Время навыворот - к телу овчинка
Бледным руном пеклеванного снега.

Обледеневший колодезный ворот;
Город, ворочаясь в святочном воске,
В печи глядит. А я угнан в неволю
Грязной повязки, обугленной кости.

С торговым обозом иль пешедралом,
Уйду спозаранку, безглазый и мертвый,
И не воротят упрямца обратно
Головы песьи, имперские метлы.

Избы, церковки, леса кружевные,
Зима слепоте не представит отчета.
Я не помог им, живущим в унынии.
Плачь, Богородица, рыжая челка.

Нынче собак не спускают на вора,
Нынче в мерзавцев оружье не целят.
Пусть хоть вот так - но кончаются войны,
Пусть хоть за эту проклятую цену!

Только б не сдохнуть. Дождаться бы лета.
Там в батраки, в битюги напроситься
К Тридцатилетней войне и Столетней,
К Польше, Германии, Жмуди , России.

Скверное время - лишь повод к бессилью.
Узел за ухом. Эй, кто там?... Повешен...
Казни... Распутица... Перебесились.
Жалит увечного вьюжная вечность.

Полночь. Метет. Христианин, впусти!
Хочется спать. Где взять силы идти?...