Под сенью файлов девушек в цвету

"Время - лангольер  съедающий нашу красоту которую мы так мечтали, но не успели подарить друг другу. "
Юлий Давидов из "Манифеста разбитых сердец"

Сделать отчаяние презентабельным - искусство. Под всеми попытками кроется коварство - с помощью слов заслужить желание. Посвящая слова - стать исключительным и избранным. Мы говорим, что любим свободу, а сами ищем, кто бы ее у нас отнял. Нам невыносимо быть не принадлежащими. Привязанность нам кажется доблестью. Мы не умеем быть сами собой - мы хотим восхищать. После всего остается лишь мертвое время, в котором жили наши мысли посвященные друг другу.
"Они называли его : Джулиан Шу"

Пятый элемент.

1.
Коленка Джулии, ее овал
Все губы мира потянулись,
что бы изгнать своим прикосновением синяк,
что тенью лег на эту ногу.
Я в их числе ищу ее смирения
одетый в черное, я буду светел для нее,
когда достану лед и уничтожу боль.

2.
Орды сияющих слов идут караваном нарядов
в далекое снежное царство,
где живет белокурая девочка Джул.
25 миллионов байтов признаний
скачут в упряжках из пламенных снов.
к дому на улице Андра Лангатан.
Тысячи желтых такси мчатся
с балонами сжиженной ласки
в город, засыпанный снегом борьбы.
Их вероломство имеет исток-
выжечь клеймо на тающих днях
не упустив ничего, что могло бы судьбой притвориться.

3.
Я сделал из твоего имени меч, он такой легкий, что им можно гладить птиц.
Я сделал из твоего запаха щит, такой тонкий, что не может защитить от ветра твоих юбок.
Из твоего голоса я сделал шлем, но он не защищает от копья, а поет песни ABBA.
Я сделал из твоих слов плащ, но он не греет, а в стужу рассказывает мне сказки Сельмы Лагерлеф.
Из твоих слов я сделал подушку - фантазии твоего сердца не дают мне спать.
Тогда я взял твою радость и сделал из нее коня. Я въехал на нем в твой Город побежденным.
Виртуальный крестоносец любви.

4.
* Ну, раз случился праздник - скажешь Ты:
так заходи под полог ночи полной ран.
О дорогой! грядущих зим не пережить
раскрой свои объятия для боли.
В ее неумолимости найди свое призванье.
Она, как крылья самолета, тебя поднимет ввысь.
Ты будешь птицей без упрека.
В последней тишине
я буду слушать рокот твоих крыльев
И крик восторга, рвущийся из горла.

МАРИНА.

Ты вошла и разбила, как китайскую вазу,
моего одиночества хрупкий пасьянс.
Ты вошла и молчала.
И молчание как прекрасное платье
шло к твоим бесподобным глазам.
Ты молчала, я злился.
Ночь жила за окном.
Ничего не случится... или все же случится потом?



ДЕВУШКА.

В пустынном зале, где на диванах
еще остались следы от чьих то странных встреч,
Где дым от сигарет садится на колени мне
И пустота сама с собой играет в прятки -
Там я ищу твои следы.
Свои воспоминанья о нежности ко мне
тянувшихся когда то лиц...
Не находя.
И падает ко мне на плечи Вечер,
как черная шинель с огромного плеча.



К.

В каждом миге надежды привкус Бога.
Тогда Бог - экстрасенс
он включает свет в приемной диспансера
где нам, улыбаясь, скажут, что пока еще
мы в списках живых.
Он нальет нам воды
и скажет: Милый
вытирая платком
тонкую струйку нежности
текущую из угла
горького рта.
Он станет для нас монголом.
В узком разрезе глаз -
бесконечный зрачок отваги,
где в безлюбьи нам видится свет.


ВАЛЕРИЯ.

Она:
Любимый мой.. родной.. я не знаю, как нам быть.. я так хочу к тебе.. Это стало так занимать мои мысли, что я кажусь себе сумашедшей...
Скажи мне, радость моя - ты скажи мне - ты действительно так хочешь, что бы я к тебе приехала??? Где я смогу остановится, как у вас там жизнь (в смыле цен и продуктов)... Мне подсказали, что лучше всего сентябрь, много меньше отдыхающих...
Ты мне так нужен, так дорог, так важен - что я умру... как женщина... и как человек... если ты меня обманешь... Если все это, наши отношения, важны тебе лишь для вдохновения... Если я - лишь одна из многих знакомых... я должна знать правду на 100 %...
Прости меня за настойчивость... но для меня видимо наступил переломный момент... что-то сейчас решается... или я стану твоя -по настоящему... или... Не хочу ставить условия и что-то требовать... но мой милый... развей мои сомнения...
Читала сейчас твои рассказы... спокойно. одна. - в тишине... и плакала... ты -талант... рядом с твоими произведениями мои строки - дилетанство...
Целую... жду писем... и люблю...

Пленительность во всем. Все ею дышит.
Пленительная ночь, в которой я один,
Пленительный, быть может, для кого то.
Пленительная грусть...
Она нас обнимает мягко и шепча: отдайся мне...
Без сожаленья и остатка я расскажу тебе как мил бывает мир,
Когда пленительная девушка видит
Пленительные сны, в которых ты
венчаешь ее теплыми словами,
Что сшиты из пленительных одежд...
Она их одевает в снах своих
И чувствует пленительность
твоих надежд...



ВАЛЕРИЯ
ИЛИ
ON LINE НАДЕЖДЫ.

Ночь входила гостем в окна -
он выпить с ней мечтал на брудершафт,
А голова была полна имен.
Он, будто бы самоубийца, играющий в рулетку,
взял одно, как пулю, от которой ждал всего и ничего.
Валерия...
Случилось. Имя отыскало женщину.
Она тогда, наверное, еще спала,
Когда он отыскал ее,
Еще неузнаную им.
Все слова внутри него, и те, что не родились,
он был готов отдать.
Та часть жизни,
Большая, как концертный зал,
лишенный много лет ангажемента
и сердце сданное в аренду печалям всех мастей
неумолимое смирению все еще ждало.
Чего?
Всех слов, что были в ней,
всех жестов выражавших ласку,
всех взглядов, на дне которых живет желание, смешаное с страстью
всех ее причуд,
всей ее лишености,
с которой он попытается сразится.
Имя.
Чары грусти.
Рыцарь без меча, без алиби,
Аренда сердца - Все слова!..
Валерия
Валерия
Лер Лер
незнание того, как она мила
когда, уснув после любви,
склонила голову к его плечу,
как маршируют сны
в ее прелестном сне,
как утром улыбаясь ему о них расскажет,
и что бы не растаял привкус губ ее
скорей ему вернет его сполна...
Ночь входила в окна зверем с чудными глазами.


(Yuliy Davidov, http://koldunu.narod.ru)