Нерукотворная память пратекст

Мы памятник себе воздвигли общий,
А может быть, он нас воздвиг в веках.
Кто первым был - молчат хвощи и рощи,
Хранящие наскальный хетта росчерк
И медь твою, о Квинт Гораций Флакк!

Первичный улей из терцин и терций,
Растущий гул пчелиный мировой,
Начало всех пропорций и потенций,
Боготворящий памятник пратекста,
Алтарь животворящий звуковой.

К нему не зарастут пути, творимы
Как океан и как над ним же пирс.
Магниты вдоль путей необоримы,
И ласточка в гнезде из белой глины
Выводит новых невозвратных птиц.

Пратекста память нас из нас исторгла.
Птенцы пратекста – вечности истцы,
И алые гранатовые зерна
Отделят от крупы минутно-сорной
Синдбада поднебесного купцы.

Мы памятник воздвигли немгновенный,
Петлистый пеленг текстовых Итак.
Над звездно-тварной дрожью поколений
Мы веянье иных благословений,
Их светотень и таянье их тайн.

Мы их топографические карты,
Мы те, которых карты увели,
С оглядкой на приближенное завтра,
Внучатый хлорофилл аорт Астарты,
Наместники бессмертья, ось земли.

Мы вихри орфографии Орфея,
Не сплющенные силой Симплегад.
… И – по полям пратекста нас развеяв,
Раскроет Мнемозина вещий веер
И наши строки впишет наугад.

Что столп Александрийский? Только место,
Где в камень группируется эфир.
Но мы воздвигли смысл и звук над перстью,
Как памятник единого пратекста,
От аз до теты бесконечный мир.