Леший знает iмистикаi

            ЛЕШИЙ  ЗНАЕТ
      (роман в стихах, мистика)

                "Посвящения обычно
                становятся обузой для
                всех, с кем связаны".
                Вл. Набоков

                0.

Жил да был купец по тряпкам
В тихом блочном городке,
В свете нового порядка
Счастье строил на лотке.
Приглашал людей одеться,
Приукрасить формы тел…
Но душой стремился в детство,
Где он подвигов хотел:
Бороздить вселенной дали,
Гуманоидов встречать
И от Родины медали
За заслуги получать.
Вспоминал с отрадой юность,
Колыбель земных надежд…
Жизнь не раз перевернулась,
Много сношено одежд.
Годы быстро просквозило,
Время выпито взахлёб.
И какая злая сила
Превратила нас в амёб?
Изумлёнными глазами
Озирал Иван окрест –
С диким воплем и слезами
Сурь несла свой тяжкий крест.
Перестраивали разом
И сознание, и быт;
Старый путь уже заказан,
Новый – толком не открыт.
Молодым ещё мужчиной
Соколов ушёл в запас.
Стало что тому причиной,
Он не понял и погас.
Закружился в вихре быта:
Дети-мать-отец-жена;
Чтоб жилось семейству сыто,
Честь мундира сожжена.
В прошлом лётчик-испытатель –
Командир, гроза небес, –
И вот нате-с: обыватель,
Зычный ценник для повес.

                1.

Гой ты Сурь без провианта –
С дураками, без дорог –
Долго ль будешь ты талантом
Обивать чужой порог?!
Вся земля вокруг изрыта –
Не скудеет Божий Ларь,
У разбитого корыта 
Ждём, что скажет новый царь.
Он у нас хороший будет:
Рыб златых наловит пуд,
Не заначит – бедным людям
Всю холопы раздадут.
Мы стреляли, мы орали,
Целовались на плацу
И – как надо избирали:
По фигуре и лицу…
Лоб сей пядью не измерить,
Ум на Ркым не обменять.
Сколько можно в чудо верить
И на зеркало пенять?
Услыхал я тут намедни,
У Отчизны три врага:
Портят все наши обедни
Воздух, солнце и вода.
Говорим одно и то же:
Важен в жизни плюрализм.
Тут двух мнений быть не может,
Это постсоциализм.

                2.

Что за нонсенс? Лётчик снился,
Коробейник, – спал ли я?!
Нет, дремал, должно быть... Точно.
Грёзу дождь, лия, прогнал.

Мир за окнами жилища
Мокрым холодом пыхтит,
Ветер злобно песню свищет,
Поднимая мусор с плит.

Странный сон, ведь я не фара-
Он, зевнул, чтоб ждать, когда с
Лихолетья сонмом выйдем
На года-с иные мы.

Пыль вчерашняя набрякла,
Растеклась по мостовой –
А над ней реклама вякло
Украшает город мой.
Свет растёт на небосклоне,
Но пугает брат огня,
По привычке он нас гонит
В серость ночи, в сумрак дня.

Таки не было виденья,
Как педант писал я чисто,
Озареньям не переча,
Принудительно, диктант.
Диктатуре без обману
Посчитаю уж до ста,
Да покорно ручкой стану
Выводить, что дальше там.

                3.
...
...
...

                4.

Кто на грёзы любит тратить
Без остатка пыл души,
Тот, увы, дела в кровати
Норовит в мечтах вершить.
Наш герой другого склада:
Он активен и умён,
Да приучен к слову "надо"
С незапамятных времён.
Дочки, радуя, взрослеют,
Их весна отца пьянит.
Очарован так он ею –
В телевизор не глядит.
У отцов одна забота:
Где бы денег раздобыть;
Но в стране бардак, работа
Нерентабельна. Как быть?!
Столько лет спала не даром
Сурь на левом-то боку
И рванула за товаром
В тыл условному врагу.
К ожидающему рогу
Изобилья и оков
Отправлялся в путь-дорогу
И торговый Соколов:
Дочерей, шутя, потискал,
Обнял ласково жену;
Вожделенный рай не близко,
Бледный след ведёт к нему.
– Покидаю вас, девчата,
   Челноком мотну в Чинай,
   Отоварю там бачата
   И вернусь в родимый край.
   Что, любимые, привезть вам
   Из загадочной страны?
   Говорят, что будто есть там
   Всё: и бусы, и штаны.
– Ах, хочу, – сказала Зина. –
   Платье сказочной красы,
   Чтоб девицам в магазинах
   Всем утёрла я носы.
– Отыщу заветный "Сибок",
   Распушишь павлиний хвост,
   А покамест без ошибок
   Запиши объём и рост.
– Батя?! "Seebok" – эт кроссовки,
   Оттого и денег шиш,
   У лотка ты для массовки,
   Что ль, с приятелем стоишь?
– Постыдилась бы, сестрица.
   Вся в брильянтах от отца, –
   Поспешила заступиться,
   Не смахнув слезы с лица,
   Дочь вторая – Маргарита,
   Дивной прелести росток. –
   Для кого, скажи, с гастритом
   Папа едет на Восток?
– Ладно, мушки-цокотушки,
   Полно воздух сотрясать –
   Покраснеют сразу ушки,
   Только гляньте вы на мать.
   Рита, ты-то что закажешь?
Зина:
– Аленький цветок.
– Ой, папуль, не знаю даже,
   Мне да сестрин бы роток,
   Но романтикой я брежу,
   Познавать желаю свет...
– Стоп,  прости отца невежу,
   Слишком мало тебе лет,
   Чтобы взять с собой в дорогу.
   Кто нам встретится в пути,
   Не известно даже Богу, –
   Может, дьявол во плоти.

                5.

Вьётся-стелется дорога.
Широка Сурь, будто Русь.
Видишь, как всего здесь много,
И слетает с сердца грусть.
В бирюзово-синих далях
Тонут горы и леса.
Это всё в аренду сдали
Нам святые небеса.
Тепловоз здесь как бульдозер,
Но толкает он пейзаж,
Экскурсант сидит в обозе –
Чем тебе не вернисаж.
Сопки слева, сопки справа,
Скал причудливый разрез,
То кудрявая дубрава,
То дремучий хвойный лес.
Чаши полные – озёра,
Серебристый блеск зеркал.
И в насмешку всем позёрам –
Их Величество Кайбал.
На убогом полустанке
Поезд вдруг затормозил,
И таёжник, при ушанке,
Молвил:
– Кончился бензин.
– Как?! И дальше не поедем? –
   Вздрогнул худенький сомквич. –
   Извините, а медведи
   Издают победный клич?
– Да-а, – впервые сдвинул шапку,
   Бородач-тяжеловес. –
   Мишка тянет кверху лапку,
   И рычит с акцентом: йес!
– Вау! Класс. Вот это шутка,
   Но Господь не приведи...
– Это только прибаутка,
   Смачный юмор впереди.
– Ты откуда сам, батяня?  –
   Встрял в беседу Соколов.
– Родом, будто бы, с Шань-Тяня –
   Дух я, Леший всех лесов.
– Кул и драйв! Вот это клёво.
   Я вообще-то чинаист,
   Но до Вас, как до Лубрёво,
   И Чинай – как белый лист. –
   Объяснил столичный парень.
Вроде не из дураков,
Просто мозг его пропарен
Знойной жизнью Нулжиков.
– И в лесу есть свой начальник,
   Правда, выглядит как Лир,
   Отчего глаза печальны –
   Что случилось, командир?  –
   Тут Иван достал пол-литра,
   Куру дряблую, в летах.–
   Ты на время снял бы митру,
   Да поведал, что не так.

                6.

   Угощайтесь, чем богаты.
   Кто растит буфетных кур?
   Виноваты бюрократы
   И почётный караул.
   Эй, студент, наполни тару –
   Аккуратней, не пролей –
   И возьми, настрой гитару.
   Спой… о Родине своей.
   Берендей, по-суррски складно
   Говоришь, как я с Сомквой.
   А в избе лесной повадно
   Изучать язык живой?
– На горе высокой самой
   Неприметный, в облаках,
   Реет мой воздушный замок.
   На куриных на ногах
   У Яги был ветхий домик
   Да осыпался трухой.
   Эх-хе,  – выдохнул в истоме. –
   Был любовник я лихой.
   А язык великосуррский
   Полюбился мне с тех пор,
   Как над вотчиной ямурской,
   Отзываясь эхом гор,
   Зазвучала бойкой песней
   Речь служилых молодцов –
   Нет мелодии чудесней,
   Краше говора стрельцов.
   В те, былинные уж, годы
   У Кощея я служил:
   Охранял леса, породы,
   Драгметаллы сторожил.

                7.

Наш сомквич – то улыбался,
То испуг гонял в глазах.
Было видно, он сражался
Сам с собою на ножах:
"Как во всё это поверить?
Чушь собачья! Или бред.
Ну, а вдруг? Открылась дверь и…
Быть не может – нет и нет! "
Пальцы бледные застыли,
Гриф сжимают, как тиски.
Капли пота лоб покрыли,
Стынут влажные виски.
Леший выправил осанку,
Чертыхнулся на богов,
Сунул руку под ушанку
И поскрёб промеж рогов.
– Засиделся ж я, однако,
   Ну, а времечко не ждёт,
   И пыхтит напрасным таком
   Мой нетленный древолёт.
   Вон он: плесенью украшен –
   Быстрокрылый мой орёл, –
   За окном ветвями машет,
   Ведь ни разу не подвёл.
   Самый шустрый с ним в лесу я,
   И манёвренность и прыть,
   Крендель в небе нарисует –
   Не успеешь глаз закрыть.
Посмотрели соррияне:
Матерь Божия – бревно
Над землёй висит, сияя,
Как в компьютерном кино.
– Приглашаю прокатиться,
   Покажу где-как живу.
   Вам такое не приснится
   Ни во сне, ни наяву.

                8.

Знал Иван, что миг удачи
Норовист, что дикий конь,
Коль уж вежливо прискачет –
Ты его не проворонь.
Искры удали сверкнули
В глубине печальных глаз.
Зипер взвизгнул на бауле.
"Так и быть: ведите нас".
Лишь сошли они на почву
Волшебства под сенью крон,
Вмиг коряги цепью прочной
Подошли к ним с трёх сторон.
Сучковатая охрана
Создала в момент плетень,
А к друзьям, бренча наганом,
Подвалил трухлявый пень:
Лысый череп, руки – крюки,
Нос, изодранный в клочки,
А с макушки две гадюки
Держат тёмные очки.
– С возвращеньем в лоно леса,
   Рады вновь Вас лицезреть.
   Здесь была ещё и пресса,
   Я велел ей улететь.
– Мой привет, Пенькатый Стоик.
   Ненавижу я сорок:
   Если нет вестей с помоек,
   То родят они порок.  –
   Пояснил знакомым Леший
   И вспорол ногою мох. –
   До мозгов проели плеши –
   Поделом услал пройдох.

                9.

Веют сумрак и прохлада,
Ночь привычно гасит свет –
Чародейство не преграда
Для вращения планет.
На темнеющем покрове
Проступила россыпь звёзд.
Леший, вскинув к небу брови,
Подал голос, будто клёст.
Над вершинами деревьев
Появился порхолёт
И уже через мгновенье
У хозяйских ног прилёг.
Травы дрогнули от ветра.
Соколов причмокнул аж,
Заявил авторитетно:
"Это высший пилотаж!"
Чуть подумав, он добавил:
"Кто бы им ни управлял.
Я ведь сам летал без правил,
Не такое вытворял".

                10.

Небо –  зыбкая обитель
Неуёмных душ и тел;
Здесь чужак всего лишь зритель,
Оторвавшийся от дел.
Как давно Иван здесь не был,
Если сны не вспоминать;
Правда, сказ сей – тоже небыль,
Или быль – почём мне знать.
Ночь вокруг, и в лунном свете
Серебрятся облака.
На бревне как на ракете –
Бездна неба широка –
Бесшабашные герои
Мчатся, громко хохоча,
Беззаботно и легко им
Без кнута и калача.
Всякий суррский, как и русский,
Любит быструю езду,
Подстегнёт коня на спуске
Да отбросит прочь узду.
"Не скажи, отнюдь не каждый. –
Хитрый Леший проворчал. –
Есть народец и куражный,
Но, бывало, я встречал
И таких людей, которым
Быстрота не по нутру,
Так как их законно воры
Запрягают поутру".
Слышь, Пегас, скачи прямее,
Фразы ветром не неси,
А захочешь порезвее –
Дозволения спроси;
Пусть повсюду гласность бродит,
Мракобесием дыша,
Но остроты в этом роде
Жизнь низводят до гроша.
Чернота цветёт над бором,
И в бору она густа,
Но с земли единым взором
Из-за каждого куста
Наблюдает за полётом
Зависть, чёрная как ночь,
Обливаясь липким потом,
Злость не в силах превозмочь.

                11.

Александр, сын столицы,
Будто в трансе пребывал –
Ехал парень за границу,
А попал на карнавал
С детских лет давно забытых,
Вдруг явившихся чудес;
Вы старайтесь, следопыты, –
И откроет тайны лес.
Мысли путались, клубились
В обстановке новизны,
Опьяняюще кружились –
Словно радужные сны.
Обитать в среде свободно,
Без предвзятости ума, –
Кстати, что богоугодно, –
Затруднительно весьма.
Мне любое лыко в строчку, –
Я ж пишу, читать-то вам –
Посему и заморочку
Без зазрения подам:
Во языцех притча эта
Не была, да не беда –
Дзен от древнего поэта
Любопытен, господа.
В монастырь, увитый славой,
Что теряется в горах,
Прибыл старец седоглавый,
Мудрость ищущий монах.
Настоятель к гостю вышел,
Телеса стесняет шёлк.
Чтобы выглядеть повыше,
Со ступеней не сошёл.
Ветром всклоченный пришелец
Поклонился и изрёк:
– Подсказал мне листьев шелест,
   Как найти святой чертог.
   А пришёл я к этим стенам
   О любезности просить:
   Объясни, чему, почтенный,
   Ты способен научить? 
– Видишь камень за рекою,
   Погружён в песок, лежит?
   Я могу, взмахнув рукою,
   Сделать так, что он взлетит!
– Прикладные знанье, веру
   Много лет уж не ищу;
   Научился я, к примеру,
   Есть тогда, когда хочу.
– Ты о чём, мудрец досужий?
   Это может даже зверь.
   Человек его не хуже,
   Ты мне на слово поверь.
– Зверь способен – это верно,
   Но заложнику ума
   Не даёт, мой брат надменный,
   Самомнения тюрьма
   В каждый миг, что был отпущен,
   Знать, чего желает он:
   То мечтает о грядущем,
   То копается в былом.

                12.

А в заоблачном чертоге
На Кудыкиной Горе
Лешачихе пала в ноги,
Так ведётся при дворе,
Чистокровная Русалка –
Замуж хочет и ревёт,
Деву жалко, очень жалко,
Только кто ж её возьмёт?!
– Да вот хоть поэт Мурлыка! –
   Голос слышится сквозь плач. –
   Третий день не вяжет лыка,
   Пишет что-то, пьёт первач;
   И покуда вдохновенью
   Помогает самогон,
   Высочайшему веленью
   Подчиниться мог бы он…
– Да ты что, лесная фея,
   С дуба рухнула, поди?
   Ведь Мурлыка протрезвеет,
   Так что зря не ерунди.
   Потерпи, тебе попроще,
   Чем нормальной бабе-то;
   Вон сходи, пройдись по роще.
   Эт не двор, а шапито!
   Худо, главного нет с нами,
   Гастролирует один…
   Чую, рядом мой сусанин…
   Где Вы, друг и господин?!
   Как? Доселе здесь, белуга? –
   На меня не хватит слёз.
   Ну, давай, ступай, подруга, –
   Разрешим мы твой курьёз.
   Да, пришли ко мне колдунью,
   Поболтать желаю с ней;
   А тебе – чтоб к полнолунью
   С блажью справилась своей.

                13.

Рита шла к цыганке Саре.
Офис Сары – в  горсуде,
А ведь раньше на базаре
Рассуждала о судьбе.
Стук шагов торопит сердце –
Грудь волнуется сильней…
Бах! – посудной лавки дверца
Распахнулась перед ней.
"Ха! Керамика? Годится".
Обращаясь к продавцу:
"Мне тарелку: ту, с девицей.
Нет, да что Вы, не отцу".
В облупившемся парадном,
Напугав сонливых мух,
Рита грохнула отрадно
О ступень покупку – бух!
Лязг замков, и вот с заточкой
Появился дед-усач:
"Не расстраивайся, дочка, –
Это к счастью, жди удач".
Подавляя смех, девчонка
Черепки все собрала,
Резко выдохнула в чёлку
И исчезла, как стрела.
Продолжала путь беспечно,
Улыбалась всем и вся:
Людям, псам, трамваям встречным –
Гордо голову неся.
А скажи-ка, Маргарита, –
Персонаж моей души –
На кого ты так сердита,
Что посуду мне крушишь?
"Но ведь я же заплатила?!
Извините, что не так, –
Жизнь мне постная постыла.
Экий, право, Вы чудак! "
Юный дух такой мятежный,
А девичий – плюс к тому…
Плюс к тому ещё и нежный,
И похож на хохлому.

                14.

Вот и место хаты с краю,
То есть улицы конец, –
Здесь бочком стоит к сараю
Правосудия дворец.
В нём снимают кабинеты
Звездочёты и дельцы,
Тренируются атлеты,
Репетируют певцы.
Не успел привыкнуть к барству
Новый суррский – сник в трудах,
И достался государству
Новый корпус для суда.
Секретарь гадалки важен,
Фрак и бабочка на нём,
А в плечах – косая сажень,
Молвит: "Запись на приём".
Огорчившись, Рита вышла,
А на улице рябой
Песнь звучала еле слышно
Под какой-то странный бой:
"В полнолунье летней ночью
Приблудись в трескучий лес –
Убедишься там воочью,
Я не страшный, хоть и бес".
Интересно деве стало.
Дом напротив, чист и бел,
У бетонных львов портала
Бомж стоял и тихо пел:
"Как захочешь, так и будет:
Научу по-волчьи выть,
Покажу как в лунный бубен
Криком бьёт истошно выпь".
Он наяривал игриво,
Неопознанный певец, –
Бил по банке из-под пива
То в бочок, а то в торец.
"А когда, сверчком потренькав,
Сдашь экзамен мне на "пять" –
Так и быть, на четвереньках
Мы отправимся гулять.
Отразимся в лужах чайных, –
Не поймёшь: где ты, где я –
Созерцатели случайных
Развлечений бытия".
– Как чудесна Ваша песня!
   И герой её востёр.
   Жаль лишь мне, что эта бестья
   Глупый вымысел, фольклор. –
   Рита барда похвалила. –
   Кабы он реален был,
   То такого б полюбила,
   Утолила б давний пыл.
– Автор песни кот Мурлыка,
   Он при Лешем шут-поэт.
   У меня же панталыку
   В голове нисколько нет.
   Вот тебе пятирублёвка,
   Токмо дунешь на "орла" –
   Верь мне, это не издёвка, –
   То наступит сразу тьма.
   Но не следует бояться,
   Перелёт такой в тайгу, –
   Там и встретишь ты паяца;
   А покамест – ни гугу.

                15.

Спрятав нос под одеяло,
Лешачиха в темноте
Беспокойно размышляла
О свалившейся беде.
Змей Горыныч, лежебока,
Ультиматум накропал:
Мол, подайте девку, – во как! –
Чтоб влюбился наповал.
А не то он осерчает
И тайгу спалит дотла;
Змий не шутит, Змей скучает –
Пар валит как из котла.
"Кто там? Что за наважденье!
Ты Шишига? Не робей".
Та вошла в сопровожденьи
Суетящихся теней.
– Я боялась, Ваша Тёмность,
   Мысли спутать божеству…
– Ах, оставь ты церемонность –
   Излагай по существу! 
– Долго, матушка честная,
   Выбирала я из краль –
   Красота-то не лесная,
   И другая к ней мораль.
   Змей отправился за пищей,
   Я тем часом не спеша
   Обошла его жилище
   И журналы мод нашла.
   Из замызганных картинок
   Стал понятен мне типаж:
   Ценит он худых блондинок,
   Трёхголовый дурень наш.
   Шест с огромными глазами…
   В общем, сущий сатана –
   Разглядите деву сами,
   Скоро будет здесь она.

                16.

В замке сырость, тьма кикимор,
Суета, незримый бой –
Меж небес и бренным миром
Как удержится покой?
У придворного поэта
В теле лишь одна зола:
Брутто есть, но нету нетто,
Дабы встать из-за стола.
В комнатушке, где Мурлыка
Жил и кое-что творил,
Были роскошью и шиком
Пятна выцветших чернил.
В остальном – вполне обычно
Для жилья холостяка,
Я б сказал: академично…
Не смешно. Наверняка.
Всюду книжки, фолианты,
Вдруг – дырявые носки,
Поискать – найдутся фанты,
Консерванты для тоски.
На облезлых стенах скромно
Лики женские висят:
Взоры масленые сонма
За хозяином следят.
Вот он криво улыбнулся,
Вспомнив что-то в томном сне,
Облизнулся и проснулся,
Прохрипел: "Пошли вы все…"
Пред опухшими глазами,
Обнаружив, разглядел
Лист, испачканный словами, –
"Не напрасно ли корпел?
Как умолкнут от похмелья
В голове колокола,
Так прочту – но что за зелье
Хвостоногая дала?!
Прогуляюсь-ка по крыше,
Свежесть ночи – мне бальзам,
Заберусь куда повыше,
Где привольнее глазам".
Сквозь окошко слуховое
Кот пробрался на конёк
И, обласканный луною,
В размышлении прилёг:
"Льёт и льёт луна сиянье,
Ухмыляется во тьме.
Кто я – Инь? А, может, Ян я?
На свободе иль в тюрьме?
О Мудрейший, помоги мне
Сущность личности познать –
Вдруг, в душе моей погибнет
Чья-то будущая мать?
Как духовные гераклы,
Крест поставив на себе,
Открывают думой чакры
И возносятся к тебе? "
Голос плавно поглотился
Бесконечной тишиной,
Где-то там преобразился,
За смеющейся луной,
И вернулся восвояси
Назидательно-чужой,
Будто ночь в парчовой рясе
Отворила кладезь свой:
"Задремли среди растений
У мурлычущей воды,
И во власти откровений
Первозданной наготы,
Полетишь на свет видений,
В мир неясной красоты,
Где возникнут в преломленьи
Грёз разбуженных цветы.
Но и там, в потоке знаний,
Любознательный поэт,
Нет бесспорных показаний,
Абсолютной веры нет.
Направляет Высший Гений
Вольность ищущей мечты;
Гонит ветер лист осенний,
Но куда – не знаешь ты".
– Леший! Мудрый наш владыка!
   Наконец-то дождались.
– Мой привет тебе, Мурлыка, –
   Получи и распишись!

                17.

– Сплошь и рядом хмарь Господня,
   Паутину вяжет лень.
   Аль забыли, что сегодня
   Независимости День?
   Складки выправьте на лицах –
   Как один все: стар и млад.
   Живо видоизмениться –
   Бал готовьте, маскарад.
– Повелитель, муж мой грозный!
   Пятый час народ смурной,
   Змей Горыныч одиозный
   Угрожает нам войной.
– Неприятно, но не повод
   Убиваться-горевать;
   А веселье – веский довод,
   Что не зря мы кормим рать.
– Вряд ли нам пужаться стоит,
   Больше трёх голов у нас, –
   Поддержал Пенькатый Стоик. –
   А дружине дам приказ,
   Чтоб ни капли медовухи, –
   Эх, такое торжество! –
   Птерозавр покруче мухи,
   Но мы справимся, Ваш-ство!
– Жизнь должна быть беспокойна,
   Как была и будет впредь, –
   Ни в любви, ни даже в войнах
   Всё нельзя предусмотреть.
   Что он ищет, окаянный, –
   Из еды ведь всё там есть?!
   Смех царевны Несмеяны?
   Расскажите толком весть.
Лешачиха объяснила
Мужу вкратце, что к чему.
Как и прежде, Леший в силах –
Нечисть смотрит в рот ему.
Пострашнел царь, побледнев, а
Сверх, естественно, того –
Из зелёного от гнева
Карим стал цвет глаз его.
– Змей забылся на мгновенье.
   Не один живёт, нахал.
   А у нас – вооруженье,
   Лучший в мире арсенал.
   Что касается девицы,
   Волю слушайте мою:
   На балу пусть порезвится,
   И отправите в семью.

                18.

Маскарад в лесу, прикольно, –
Клоунаде он сродни –
Не в одной первопрестольной
Куролесят в наши дни.
Люди в сказочных героев
Наряжаются, а здесь –
В топ-моделей и плейбоев,
В наш бомонд, какой уж есть.
Высший свет пестрей и краше,
Телевизоры не лгут,
Но политгусары наши
Надоели всем и тут.
С рюкзаком и в джинсах Рита
Появилась на балу –
За фигурой из нефрита,
Расположенной в углу.
Распахнув глаза, туристка
Обомлела: где она?
Праздник карикатуриста,
Что за люд, что за страна?!
Гуттаперчевые лица,
Но узнать нетрудно их:
Вот известная певица,
Пляшет будто за двоих.
Зад вихляет чаровницы, –
Гвоздь сезона и намёк –
Он завёрнут не в тряпицу,
В узкий лаковый кулёк.
Желатиновые губы
Алой дрожью на зубах,
А во взоре страсть: кому бы,
Кто здесь спонсор-вертопрах?!
Нет, Вы только посмотрите!
Ну, широк – почти кровать;
Хлыщ подмигивает Рите,
Приглашая станцевать.
– Не танцую, не привыкла,
Да к тому ж болит живот.
Где сейчас поэт Мурлыка,
Он и в самом деле кот?
– Кот, в миру. А ты, принцесса,
Почему особняком?
Не из нашего ты леса,
Голос нежный, незнаком.
Где достала эту маску?
Каучук – не то что мой.
Кто готовил латекс, краску –
Ты сама, мастеровой? 
– Бог готовил, мама с папой
Воплотили, как смогли;
Нет, пожалуйста, не лапай –
А то высыплют угри.
– Ладно-ладно, недотрога,
Я ведь ласково, любя.
Вон он твой дизайнер слога,
Сэра корчит из себя.
Образ кот снял, как копиром, –
Классик вылитый, атас! –
В профиль выглядит Шекспиром,
Лордом Бэконом анфас.

                19.

Пьяный ветер космы треплет
И вальсирует меж пар,
Разнося обрывки реплик,
Смех и винный перегар.
Кот читает даме в сером
Стиш об участи невест –
Дама в такт кивает телом,
Но Мурлыка сыт, не ест.
Поглядел на мышь устало,
Отхлебнул вина глоток
И, поёжившись, достал он
Мятый творчеством листок.
"Рыбий хвост пикантней, кстати, –
Лучше шёл тебе, душа.
Интересно, что писатель
Сочинил, как ты ушла? "
Рита рядом, за колонной,
Притаилась, чуть жива,
Фанатичкой эталонной
Жадно слушает слова.
" Отплясали вихри света,
Меркнет в сумраке заря –
В ожидании рассвета
В ночь бросаю якоря.
Ярких мыслей шум стихает,
Сон разглаживает лоб –
Ни единого стиха нет,
Слов закончился галоп.
Снятся мне морские шири,
Выси гор, простор долин –
Но и здесь, как в явном мире,
Я по-прежнему один".
Оказавшись недалече,
Леший к паре подступил,
Потрепал кота за плечи
И затем проговорил:
"Напустил туманной грусти,
Но красиво, как не ври,
О Мурлыке Златоусте
Слава плачет на Сури.
Превратил бы в человека,
Ан в моём лесном краю
Кто не тварь, так тот калека –
Верно, Рита, говорю?
Серость, дикость, супостаты.
Любят, так и то – губя.
Цепки руки их, косматы,
Всё гребут, всё – под себя".
Эва! Дева чуть не села:
Обратился Леший к ней?
Страшно, но – шагнула смело
К свету факельных огней.
Языки теней и взоров
В пляс пустились по лицу,
Зал притих, какой-то боров
В шоке рухнул на лису.
Рита юная красива,
Право слово, – хороша;
Искра Божьего огнива –
Возгорается душа.
Взгляд, и обмер кот Мурлыка, –
Под стрелой и ты не стой –
Завелась любовь с полтыка
И помчалась за мечтой.
– В гости к Вам, вот, очень рада.
Мимо шла, вдруг слышу шум –
Глядь, а тут глазам услада.
Извините за костюм –
Не для бала он, конечно.
На вопрос отвечу так:
Делать выводы поспешно
Не умею, не мастак.
– Дипломат. Что до костюма –
Можешь взять себе любой,
Украшений и парфюма –
В сказке мы иль где с тобой?!
Златоуст тебя проводит,
Он теперь твой верный паж,
В гардероб, где всё по моде, –
Там и брилликов стеллаж.
Торопитесь, прихоть света
Переменчива, ей-ей:
Может стать немодным это,
Возвращайтесь поскорей.

                20.

Под свечами в Лунном Зале
Стол широкой буквой "эль".
"Кушать подано! – Сказали. –
В винном соусе форель".
Что форель, что оленину
Бестьи сроду не едят –
Мы ж не станем кушать тину,
Ну, на кой она нам ляд?
Обезьянничают духи,
Нет пока других идей,
В том числе и у стряпухи, –
Сиречь, всё как у людей.
Много яств на самобранке,
На любые вкус и пасть:
Мох, коренья, ил, поганки –
Слюнкам некуда упасть.
Где скатёрка харч сбирает,
Нам неведомо сие –
Всё ж, пред кем-то исчезает,
К удивленью, оливье.
На дубово-прочном троне
Восседает царь лесной:
В малахитовой короне
Золотой паук блесной;
Изумруд еловых игл
В волосах его блестит;
На плече сова, как идол,
Неподвижная сидит;
Серебристой паутиной
Вышит мантии узор,
Лоск оборочки утиной
Застит модницам обзор.
Хор запел, скругливши губки,
Духов славящий псалом –
Рук волна качнула кубки
Ввысь над праздничным столом.

                21.

Понимаю, стихотворец
Лишь в потенции поэт,
Но ведь только космомолец
Получает партбилет.
Иногда догадка стукнет:
Ямб уместней, чем хорей, –
Но копаться недосуг мне
В казуистике своей.
Пусть о том, что априори
Был я крайне бестолков
Пишут кровью на заборе
Толкователи стихов.
Словно без году неделя
Пролетели, эх, пять лет
С той поры, как я, Емеля,
Сочиняю в интернет.
Всё издал, и в результате
Слух прошёл, мол, в проводах
Был замечен мой читатель,
Но я верю, что их два.
– Фантазёр не запылится.
   Ты пиши, пока удал.
   Слава, что в руках синица.
   Леший знает, повидал.
Люд, внимающий поэту,
Всё равно необходим...
– Жечь сердца, толкая свету
   И намереньям благим?
   Херувим, неугасима
   Страсть твоя от вещих снов.
   Налетай до серафима
   Сколь положено часов.
Много ль?
– Сорок тысяч с гаком
   Меж пылающих планет;
   Как сказал творец Булгаков,
   Есть действительность – снов нет.
Да, забылся в круговерти
И роман я не писал,
Но готов продолжить, верьте,
Предан Вам я, как вассал.
Намекну на справедливость:
Хоть и сделан марш-бросок,
Ничего ж не изменилось
На Сури за этот срок –
Посему я без ущерба
Как роману, так и нам
Оживляю лапкой вербы
Всех героев, тут и там.

                22.

Александр Малопарнев,
Это наш студент-певец, –
Пусть фамилия у парня
Будет в сказке, наконец, –
Опростав, поставил кубок
И сквозь пук любовных стрел
На кокетливых голубок
Из капеллы посмотрел.
Те захлопали глазами
Интенсивнее в ответ
И зелёными слезами
Окропили вкруг паркет.
Из паркета появились
Полуголые грибы
И ватагой в пляс пустились,
Не нарушив ход гульбы.
Соколов в парадной форме,
Звёзды пуговиц горят,
Он алмазной вилкой в корме
Добывал, сердясь, опят.
Вот Ивану показалось,
Будто дочка говорит,
Прошептал: "Какая жалость,
Что не видит, дома спит".
Леший Стоику негромко
Порученья отдаёт,
А русалка о потомках
Мысль на древо скорби льёт.
Вестовой пришёл с докладом,
Еле ноги волочит.
"Змей Горыныч с белым флагом
Над Рукилами летит! "
"Это что ещё за юмор? –
Леший мыслит. – Что за год?!
Говорить со мной удумал?
Это правильный подход.
Встречусь с ним при всём народе,
Пусть повнемлет чернь ему,
Разглядит да и проводит
Восвояси по уму".

                23.

В полный рост идёт фиеста
Без испанских кастаньет,
Рита выглядит невестой
В бальном платье для газет.
Но не к платью из левкоев
Льнёт внимание толпы –
Маргарита беспокоит
Натуральностью умы.
Обольстительно красива,
Нож в любой мужской судьбе,
Без косметики на диво
Привлекает всех к себе.
Плавной речью, светлым взором,
Грациозностью простой,
Добрым нравом, кругозором
И природной красотой.
Белый танец объявили,
Кот невольно взор отвёл –
Ох уж эти водевили,
То ли дело волейбол.
Он, быть может, чем-то беден,
Виден зрителю насквозь –
Но в нём воля есть к победе,
Нет там вздохов на авось.
– Вы танцуете, Мурлыка?
– Мур, мерси. Почту за честь.
   За столетие отвык я,
   Но, признаюсь, опыт есть.
Сообщить забыл, читатель, –
У таланта есть и брат –
Ростом кот мой будьте-нате,
С детства был акселерат.
– Ах, Мурлыка, не лукавьте.
   Вам ли скромничать со мной?
– Я паяц. На космонавте
   Отпечаток неземной.
– Вы смешной или смеётесь?!
– Убедили: я поэт.
   Вы, конечно, улыбнётесь –
   На меня суда ведь нет?
– Как на “нет”? Не в столь высоком
   Явном смысле. Боже мой,
   Я влюблюсь в Вас ненароком,
   Цап Царапыч дорогой!
– Как Вы сделаете это,
   Чёрт возьми, неважно мне.
   Заберите у поэта
   Сердце в пляшущем огне.
   Сердце сделалось обузой,
   Я страдаю от него.
   Ты являлась ко мне музой,
   Я люблю тебя, Марго!
– Штурмом крепость, милый витязь,
   Неприступную берут.
   Златоуст, не торопитесь.
   Я похожа на редут?
– На цветущий сад, где можно
   Повстречать свои мечты...
– Так гуляйте осторожно
   И не мните в нём цветы.
   Обязательно обрящет
   Всяк, кто ищет, а пока –
   Если есть сад настоящий,
   Вот Вам, друг, моя рука.

                24.

Горький ветер, собирая
Тучи в кучу над горой,
Горних ангелов для рая
Закаляет злой игрой.
Прибыл Змей: боеспособный
Борт под номером один,
Чёрной молнии подобный
В небе сером от седин.
Реял гордо, энергично
С полчаса он, грохнул гром,
И тогда демократично
Сэр низам махнул крылом.
– А, Горыныч. Хай постфактум!
   Всё такой же стрекозёл.
   Вот не лечишь катаракту
   И бузу опять развёл!
– Леший, сила зоркость кроет,
   Так мой папа говорит,
   Мы такие с ним герои,
   Что где хошь найдём иприт.
   Операцией наземной
   Перерыл я весь песок,
   И наведались ко всем нам
   Гнев и трепет, страх и шок.
   Несогласных уничтожил,
   Ради жизни кровь на мне, –
   С ними надобно построже,
   А иначе быть войне.
   Не нашёл я газ запретный.
   Может, выкрал аксакал?
   Иль купил. Какой? Сосед твой!
– В чёрном золоте искал?
– Полагаешь, нефть пустыни
   Отравили? Вот беда!
   То-то чую я, не стынет
   Жар в груди и с полведра.
   Кстати, я к тебе по делу.
– Так зачем в бутылку лез?!
– Да оставь себе ты деву,
   Лес мне нужен позарез!
   Я горючим обеспечен,
   Хоть упейся – не хочу.
   Дай гектар-другой пожечь мне.
   Лес продай? Озолочу.
   Ты назвал ошибкой, Леший,
   Подвиг, правом кулака.
   Я услышал и опешил,
   Но не дрогнула рука,
   Дело сделал, лишь немного
   Осерчал, полез в бутыль,
   Но у нас одна дорога,
   В дружбе клялся мне не ты ль?
– Друг тебе я, хоть и змей ты.
   Трезвый ты – так очень груб.
   Выпей, что ль, под звуки флейты
   Водосточных медных труб.
   Тихо стало, интересен
   Ты народу моему.
   Знаешь, сколь про лес он песен
   Сочинил? Не знаешь – тьму.
   И душевные всё вирши.
   Не получишь ни шиша.
   Азамонки мало, вишь, им.
   Чем намерены дышать?!

                25.

Зимний сад, укрытый крышей
Из слюды и хрусталя,
Круглый год цветёт и пышет
В обрамленье янтаря.
С жёлтых каменных фасадов,
Источая аромат,
Виснут зелени каскады,
Будто смотрят на парад.
А внутри: бананы в пачках
Балеринами стоят,
Розмарин сидит, как прачка,
У воды, в росе до пят,
А ворчливые фонтаны
Дружно трудятся, да так,
Что их мокрые кафтаны
Не просохнут всё никак.
Сад окутан мягким светом
Пучеглазых фонарей,
Для которых нет секретов,
Службе преданы своей.
– Как чудесно здесь и чисто,
   Музыкальная вода.
   Разве может так случиться,
   Что я больше никогда
   Не увижу эти листья,
   Травяной в цветах палас, 
   Этот куст с пурпурной кистью...
– И меня, Марго?
– И Вас.
   Надо действовать, Мурлыка.
   План составить помоги.
– Я отныне Горемыка
   И хромой на две ноги,
   То бишь лапы, а вообще-то,
   В смысле, разумом стал слаб,
   Я сейчас не архитектор –
   В лучшем случае прораб.
   Не уйти мне дальше тына,
   Нам лишь в чаще быть вдвоём.
   Любит Царь меня как сына –
   Я обязан быть при нём.
– Телефон звонит, отвечу...
   Зина? "Где?" В тайге, в гостях.
   В холодильник ставьте гречу.
   Да, приеду. Нет, на днях.
   Мама! Дочка повзрослела,
   Как-никак семнадцать лет.
   У какого там пострела?!
   Не волнуйся, есть билет.
   Что?! По первому каналу?
   Ух ты! Я ли? Ну и ну.
   Триллер? Па-па?! Нет, не знала.
   За столом? Бегу к нему.

                26.

– Господа, я Змей Трёхликий
   Заявлял немало раз,
   Повторю и вашей клике:
   Кто не с нами – против нас.
   Триедины главы в вере,
   Наш завидный паритет
   Подтверждает в полной мере
   Демократии расцвет.
   Трудно жить мне на три мозга,
   Всех попробуй урезонь.
   Всё же, как у вас промозгло!
   Надо выпить за огонь.

Водяные, те, что справа,
Закричали второпях:
"Змею Огненному слава!
Здравствуй в топях и в степях!"

   Есть взаимопониманье,
   Это радует меня,
   Но не нужно ликованья –
   Надоела болтовня.
– Выбирай, друг, выраженья -
   При народе говоришь!
– Леший! Я ж из уваженья,
   От признательности лишь.

                27.

– Глянь-ка, мама, мы страдаем,
   А они пируют всласть...
   А могли бы – да куда им! –
   Попросить что иль украсть.
   Батя снова в эполетах,
   Золотые блюда, вишь!
– Зинаида, ты ли это?!
   Что такое говоришь?!
– Я, мамуля, а то кто же?
   Огорченье покажи,
   А теперь взгляни построже –
   Сколько можно жить во лжи?!
   Столько лет коптите небо,
   А чего добились вы,
   Что есть в доме кроме хлеба,
   Зелень комнатной листвы?
   Приучила тело к робе,
   Муж безрадостно стал пить...
   Телевизор вас коробит –
   А ведь там умеют жить!
   Ограбленье как победу
   Отмечают – и не лень.
   Я куда-нибудь уеду,
   Чтоб был праздник всякий день.
   Как живут! Без лицемерья.
   Все свободны. При деньгах.
   Грудь открой для ожерелья –
   И мужчина твой, в ногах.
   В брак вступают без прелюдий.
   Что там секс – картошка фри!
– Зина, разве ж это люди?
   Ты в глаза им посмотри.
   Как бы ты ни прокричала,
   Свой имею взгляд на ложь, –
   В них душевного начала
   Нет ни капли, ни  на грош,
   Как в твоей груди надутой
   Сластолюбием и злом...
   Праздник с праздностью не путай.
   Вот мне с дочкой повезло!
   Боже праведный, на милость
   Вразуми моё дитя!
   И в кого ты уродилась?
   Не в отца и не в меня.
   Не о деньгах мы мечтали.
   А о счастье по любви,
   Не считали, а читали –
   И, сдаётся, обрели.
– Ну, конечно: у мамаши
   Для чего ещё гортань?
   Всем известно, секс не страшен.
   Я любви боюсь, отстань!
   Ладно, хватит, нареветься
   Мы успеем и потом,
   А сейчас дай наглядеться
   На сестрицын флирт с котом.
– Как "с котом"? На пустомелю
   Не похож, как будто, он.
   Нет, на слух не бабник. Верю
   В то, что юноша влюблён.
– Слышишь, да? А я, к тому же,
   Вижу – он в натуре кот.
   Классным будет Ритке мужем,
   Если батя не убьёт.

Зина, если ты в дальнейшем
Будешь матери хамить –
Так и знай, к болотным гейшам
Отошлю, посуду мыть.
Не волшебник, знамо дело,
Но, однако, автор я...

– Поняла, я не хотела,
   Заготовщик "Вторсырья".
   Вообще Вы не судьба мне,
   Здесь никто мне не указ.
   Сочиняйте-ка забавней,
   Нету критиков на Вас.
   Я модель, но с дарованьем,
   В сериал меня зовут
   С увлекательным названьем
   "Декольтированный блуд".

Н-да, ты фифа, но не промах,
Журналистское клише,
И помрёшь, даст Бог, в хоромах,
А не с милым в шалаше.
Родилась одна идея:
Ты права – я не гигант,
Подменила б скукодея,
Распустила б свой талант.

                28.

– да лехко! базарить рифмой?
   атдыхай любовьморковь
   тока знаеш што сизиф мой
   ты мне зря ни прикасловь
   буть паслушный и безшумный
   мысль на время затаи
   я красивая ты умный
   мне праблемы бы тваи
   ну так слушайте сестрица
   заблудилась так сказать
   в трёх калонах материца
   ат растройства паказать
   красату сваю ни можыт
   не парням не мужыкам
   в даный мик жыланье гложыт
   крофь прихлынула к вискам
   как аслепшая ат блеска
   брилиантавых калец...

Искромётная бурлеска.

   ни мишай мне удалец
   аслеплёная миталась
   безпарядачна ана
   и в итоги аказалась
   в странам месте где стина
   лишь адна сажений во ста
   ну смикнули али нет?
   а веть всё придельна проста
   эта круглый кабинет
   лабратория шышыги
   пракапчёная в дыму
   на хазяйке три вириги
   атчуждёные в ркыму

Слушать далее нет мочи,
Запустил на пьедестал, –
А слетаю-ка я в Сочи,
Как от вас я всех устал.

   на дваре свабода слова
   вольнась ты та должын знать
   как пастух так и карова
   можут голас падавать
   я законы увожаю
   но и все сваи права
   так как я их панимаю
   знаю скажыш ни права?
   тиха скатиртью дарога
   маладым типерь пачёт
   у тибя была еклога
   я народу дам улёт

                29.

   в общим в энтом кабинете
   был немеренный атстой
   стмрат нислыханый на свете
   чан струил там залатой
   зглазу формулу писала
   шыша в толстую титрать
   левый ус крутнула встала
   и за шею ритку хвать
   в чан суёт её как в прорупь...

Стоп! Покамест не снимать.

   улител пачтовый голупь
   толька начала играть...

Начала. Не до, а к ветру.
На площадку ни ногой!
И поправь ты эту гетру,
Не на правой, на другой.
Не реви! Нас здесь не двое.
Чёрно-белое кино
Разве выкрасишь в цветное?
Машешь – то-то и оно.
Я не против – говорите,
Реформируйте язык,
Но что скажет телезритель?
Он к такому не привык.
Мы поступим по-другому:
Ты свои мне миражи,
Как допрыгаешь до дому,
На бумаге изложи.
Напиши без рифм, поведай
Что имеешь ты в виду.
Буду ждать тебя с победой,
В рифму я переведу.
Оператор! Едем дальше.
Маргарита? Молодцом.
Все стараемся, без фальши,
Не ударьте в грязь лицом.
Рита в кадре. Жезл Шишиге!
Поверните монитор.
Всё: играем, в высшей лиге.
Приготовились... Мотор!

                30.

– Доброй ночи...
– Здравствуй, Рита.
   Я Шишига – ведьм гроза,
   Именита, знаменита
   На глазах и за глаза.
   Ты покуда осмотрись тут,
   Я тем часом, аккурат,
   Размельчу помёт и висмут,
   Изготовлю препарат.
– Благодарствую, однако
   Я спешу, к отцу бегу.
– Погоди, вдруг вурдалака
   Встретишь где, или Ягу?
   Комары у нас плечисты,
   Сам Господь не страшен им –
   А отца лишь огорчишь ты
   Появлением своим.
   Вот и славно. Думать надо...
   Мы подружимся с тобой.
   Наливай нам лимонада
   Из бутылки голубой.
   Вкусно, да? Чуток добавим.
   Из алтайских трав настой.
   Не для дяди с тётей варим –
   Оттого он и густой.
   Сожалею, ждёт работа.
   На, с лягушкой поиграй,
   Поздним вечером с болота
   Прискакала к нам на грай.
Явно здесь трудилась секта,
Книги, кафельный настил.
Впечатление, что некто
Кухню с офисом скрестил.
На столах, их штук тринадцать,
По две сольные доски:
Можно клавишами клацать,
Или – резать на куски.
Оборудованы мойки...
В будний день, наверняка,
Все сотрудники тут бойки,
От гуру до слизняка.
В середине помещенья
Расположен медный чан –
Важный символ всепрощенья
Для вельмож и болотчан.
– Маргарита, доводилось
   Слушать тайны о мирах?
– Нет, окажете мне милость
   И развеете мой страх.
– Не тревожься зря – пустое,
   Не из чёрной я дыры.
   Ты послушай, что такое
   Параллельные миры.
   Их не так уж много, если
   О реальных говорить.
   Вон, наш автор, сидя в кресле,
   Может сотню сотворить.
   Виртуальная реальность,
   Безусловно, тоже мир.
   Сон для вас одна ментальность,
   Разум – тела конвоир.
   Тем не менее, в природе
   Жизнь безумием полна,
   Ткань, на выходе и входе, –
   Не частицы, а волна.
– О, теперь я...
– Без оваций.
– Понимаю головой.
   Суть ясна телепортаций.
   Антимир, он волновой?
– Нет и да. Волна одно лишь
   Проявленье бытия,
   Вариант. Ан, ты позволишь?
 Пусть ведущей буду я?
– Извините.
– Мы нейтране,
   Из нейтрино кровь и плоть –
   Дух в живом аэроплане,
   Нас попробуй побороть.
   Ты, красавица, плюсанка,
   Но в тебе и волны есть,
   Так же, как и в минусанках.
   Что, шокировала весть?
– Подозрения имела
   Об устройстве я таком,
   Но не справилась, незрела,
   С умозрительным гуртом.
   Любопытно, минусане –
   В Зазеркалье? – как живут?
– То пока чужие сани. 
   Передай мне этот жгут.
– Клонит в сон, устала... или
   Одурманил лимонад...
   Чем меня Вы опоили?..
   В дамки шла... вдруг шах и мат.

                31.

– Так и я душою русский,
   Разве зря прожил лета?
   Это лоб такой же узкий,
   Сколь бы много не читал. –
Продолжал беседу Леший,
Подкупая простотой.
Соколов почти опешил:
Вот те раз, и дух с душой.
От улыбки задрожала
Берендея борода,
Будто с кручи побежала
Серебристая вода.
– Важно что. В Соррии, знаешь,
   Перемены, много мух.
   Сомневаться начинаешь
   В том, что он нетленен, дух.
– Так и есть. Хороним часто,
   И в лесах большой падёж.
   Смерть задириста, глазаста,
   И у нас ей невтерпёж.
   Ты, Иван, пойми, вся пена
   Обязательно сойдёт,
   К переменам перемена –
   Хочет кто, аль нет – грядёт.
– Соглашусь. Но так обидно,
   Что восставшая из сна
   Не духовна, а ликвидна
   Путеводная страна.
– Соколов, хватил ты лишку,
   Я не вникну без вина:
   То ли мудрая мыслишка,
   То ли скорбная она.
– Унавозят для гармоний
   Почву рыхлую, а там –
   Глядь, и море благовоний
   Пустит волны по лугам.
– Редко я виню огульно,
   Но не пушкинскую речь
   Дал нам автор – мы ходульны,
   Знать бы, как сие пресечь.
– Я солдат, и груб невольно,
   Да и ты не ангел – чёрт.
   Ну, а автор, может, больно
   В злободневном стиле твёрд?
– То в казарме, на работе,
   В телевизоре, в метро –
   Но, позвольте, не в блокноте.
   Чистить нечистью перо.

Со стыда сгореть и в лету,
От кого не ожидал,
Так от Вас, прибавки в смету –
Выше всяческих похвал.

                32.

Всё, очнулся лирик гжели,
Нет спокойствия от снов.
Боже, смилуйся, ужели
Я отпетый сквернослов?
Нет, неправда, фору многим
Дам, раз надо, пред игрой.
Думай, может быть убогим
Положительный герой?
В ускользающем от мысли
Мире денег и химер,
В коем были, да вот вышли
Все заветы старых вер?
А вполне. Тридцатилетний,
Двадцать дней, душой поэт.
Перспективы беспросветней
В нашей жизни просто нет.
С нами будущее, честно,
Пусть не сеем, но ведь жнём,
И воркуем повсеместно:
"Да гори оно огнём".
Критикуем власти, женщин,
Тех, кто в шапках, без пальто,
Детвору и братьев меньших –
А не нравится никто.
Чу! Мелодия. Откуда?
Мысли путает с конца,
На добро найдётся худо.
Что-то значимое... А!
Гимн Восетского Воюза,
Иль Соррии – не понять.
Я люблю под звуки блюза
Просыпаться, буду спать.

Через мили, краем глаза,
Леший видел, дуя в чай,
Как во сне любитель джаза
Вздрогнул, охнул невзначай,
Как наш автор выдал штуку –
Поцелуев нежных шквал, –
Как, смочив губами руку,
Локоть он поцеловал.
Берендей лишь ухмыльнулся,
Широко, до хруста скул.
Автор начисто проснулся,
Дёрнул ножкой и заснул.

                33.

– Са-шень-ка! Голубчик, где Вы?
   Полурыбка Ваша здесь.
– О, Русалка, лучше девы
   Не встречал я – тут я весь.
– Трансцендентно, сбросим скуку.
   Будем грызть, мой озорник,
   Как гранит любви науку.
   Время тикает: так-тик.
   Ах, студент, мужи нищают,
   Хоть кого ты назови.
   Вас ночами посещают
   Тени сгинувшей любви?
   Параллельные прямые...
   Как Вам это объяснить?..
– Нет теней, влюблён впервые,
   Я улавливаю нить.
– Замечательно, прелестно!
   Те – так выпьют и в кровать.
   Невдомёк им, как нам лестно
   Перед сном потолковать.
   Ох, не всем. Болтаю. Можно?
   Возбуждаю я Ваш ум?
– Факт есть факт. Что непреложно
   Не даст сердцу новых дум.
   Как назначили свиданье
   У фонтанов, я с тех пор
   Лишь об Вас. Всё ожиданье
   Мысли гнал во весь опор.
– Выдаст умника обличье,
   Разговор... а Вы шалун,
   И захочешь, не накличешь
   На такой язык типун.
– В краску парня не вгоняйте,
   С интеллектом Бог помог.
   Что не так – так извиняйте,
   Ум не низок, не высок.
– Вы и скромный тип к тому же.
   Браво, я люблю таких,
   Тех, кто женщин греет в стужу,
   А в жару морозит их.
   В наши дни век так изменчив,
   Век заманчивых убийц.
   Появилось много женщин,
   Алчных, даже кровопийц.
   Но при всём при том есть дамы,
   Безотказные во всём, –
   Просто жёны, просто мамы,
   Разомлевшие от дрём.
   Мне не надо пылкой страсти,
   Ты, как знаешь, поступай,
   Но с утра промолви «здрасте»,
   На ночь глядя – «баю-бай».
   Коль скажу, то будь уж рядом,
   Если грустно мне – утешь,
   Одари влюблённым взглядом,
   Залатай на сердце брешь.
   Кто устав приемлет, званы,
   Тем зазноба, тем играть.
   Вас ли, Шурочка Иваныч,
   Особливо приглашать?

                34.

Саша жалобно заплакал,
Холостяцкий быт его
Водружали спешно на кол –
Страшно стало оттого.
Он закрыл лицо руками,
Но боялся миг-другой,
Потянулись руки сами
К ненаглядной, дорогой.
Оступился, ёлки-палки,
И чуть было не упал
На прекрасный лик русалки,
Превратившийся в овал.
– Извините, слёзы душат.
– Милых чувств, эмоций смесь.
   Так приятно видеть, слушать.
   Как бы в воду Вам не сесть?
   Свойства этого фонтана
   Колдовские, просто жуть.
   Не фонтан – фата-моргана,
   Или Моргана, не суть.
– Чья фата?
– Миллиардера.
– Вот как?! Выменял лешак.
– Милый, в замке есть мадера.
   Будь любезен, сделай шаг.
– Что Вы, что ты, хоть десяток
   За дражайшей за тобой,
   Оживлю любви остаток
   Я онегинской стопой.
– Вы?! Умеете стихами?
– Только так и говорим.
– Пушкин, Саша, между нами,
   Был герою побратим.
– Говорят, роман любовный?
   Рульный, что и говорить.
– Но чрезмерно многословный,
   Побыстрее бы любить.

                35.

Надо будущему вкратце
Нечто прошлому сказать,
Лучше снов, галлюцинаций
Вряд ли можно что сыскать.
Что, казалось бы, такого
Непонятного, смешного
Для грядущего потом
Есть в оставленном былом?
Ничего. Я без сарказма
Говорил себе в ответ,
Допуская, что маразма
У времён грядущих нет.
Коль былое захотело
Разузнать – другое дело.

Трудно пишется, не скрою,
Мне онегинской строфой.
Не в бою легко герою
С полноценной головой,
А в поверхностном ученье –
Сразу после воскресенья
Мне стремили школьный путь
Кое-как к чему-нибудь.
Сообщала будто пресса,
Что второй «Онегин» сдан.
Продолженьем жив роман.
Сочинила поэтесса.
Пушкин что-то не успел,
Или даже не сумел.

1999 – 02.07.2005.

(продолжение "спрашивайте в аптеках Вашего города")