Охотник

- Иди сюда, - он положил руки на стол и поскреб указательным пальцем по гладкой поверхности.

Фотография пододвинулась на несколько миллиметров, так, чтобы только губы были видны его глазам.

- Сегодня я не упущу тебя, ты моя, где бы ни была...

Тень искривленных спазмом пальцев бегала в бреду полусгоревшей свечи. Нагар падал на полировку, превращаясь в странные фигурки. Колдовство жило в его крови. Мгновение ему подсказало, что делать.
Он вышел на улицу. Матерясь сквозь зубы и проклиная дождь, кое-как раскрыв старый зонт с искореженными спицами, он побрел к метро, приговаривая: "Не уйдёшь, сегодня - не уйдёшь!". Встречные прохожие шарахались от него, как крысы от работающего в коллекторе дворника, с диким недоумением смотрели на его пижаму и накинутый поверх неё женский плащ, на накрашенные ногти и всклокоченные седые волосы, на безумные черные глаза...впрочем, глаза были закрыты темными очками... Небо извергало на его неспокойную голову мириады крохотных капель холодной воды, ветер шумел в его ушных раковинах, а асфальт так и норовил прикинуться лужей.
В метро пахло булками. Он сел на край платформы и закурил. Мысли успокаивались, строясь в шеренгу по двое, и он уже осознавал, что сегодня удача навестит его.
Сзади он услышал голос:

- Пошел вон, бомжара тупая!
В ответ следовала тишина.
- Я те шо сказал, падло??
- Вон, - тихо произнес охотник.
- Что-о?
- Я сказал, вон отсюда, - добросовестно повторил он.

Не успел он вдохнуть очередную порцию Кента, как оказался на рельсах. И, конечно же, на него из тоннеля мчался поезд. "Не уйдешь!" - крутилось в неспокойной голове. Он лег на бок, откатился к дальней стене и прикрыл голову руками. Поезд пролетел прочь. Он поднялся, отряхнул пижаму и побрел в тоннель, закуривая новую сигарету. В темноте он увидел искорки знакомых глаз.

- Я пришел забрать тебя навсегда.
- Нет.
- Я так решил.
- Я не выйду на свет, ты испугаешься.
- Я тебя люблю.
- Нет, ты любишь не меня.
- Мне лучше знать.

Вспышка осветила часть тоннеля. Он увидел содрогающийся комок плоти. Подошел, закрыл горячими пальцами все три глаза, погладил по набухшей от крови шерсти, завернул в плащ, понес по рельсам прочь. "Я же сказал, не уйдешь..."
Гул догоняющего поезда, два мягких удара, два странных тела находят утром: человека в пижаме и трехглазую, шестипалую, безобразную обезьяну, на правой ладони которой вытатуировано: "гармония в пустоте"...