Действительность
Погибший «Курск». Волна по всей стране:
Сто восемнадцать членов экипажа
Семь дней на стометровой глубине.
Последние часы в коротких сводках.
Казалось бы, уже не до манер:
Пол-офиса служили на подлодках,
И гендиректор – бывший офицер.
Но нет. Спокойны. Курят. Отвечают.
Пьют кофе. Не сжимают кулаков.
Смеются. Лишь порою замечают,
Что в целом жаль, конечно, моряков.
– Успеют? – Нет… Всю технику – на свалку…
Упадок… Нашим средствам – грош цена.
Еще одним подводным катафалком
Пополнится российская казна.
Семь дней, семь дней… - невольно дрогнут губы, -
Не выбраться, и помощь не придет.
Огромный крен. Полнейший мрак. И трубы.
Безмолвные. Холодные как лед.
Там дело не в нехватке кислорода,
А в холоде. Давленье. Темноте… -
До следующих выборов – три года.
Так что властям? Они на высоте…
Обычный день. Из смежных помещений
Сквозь жалюзи струится тусклый свет.
– Взгляни, что там на ленте сообщений?
– Вода во всех отсеках. Шансов нет.
Растерянность. И фразы все короче.
Перед глазами черная вода.
– А где же президент? – На яхте. В Сочи.
И так же импозантен, как всегда.
– Жаль семьи. – Да. Ославленное горе…
А впрочем, ведь забудут, продадут…
Смотри, уже по Баренцеву морю
Изящные букетики плывут.
Ждут Путина… Не личность – многогранник,
Рыдал по Собчаку – теперь ни-ни,
В одном лице – наследник и избранник,
Достойный продолжатель дел «семьи»…
Приедет… Будут пышные прощанья,
Слова… И даже память тех ребят
Минутой лицемерного молчанья
Державные подонки оскорбят…
И будет так же легок шаг обманов,
И свежий ветер с моря так же чист,
И в бороду смеясь, своих баранов
Верховный призовет экуменист.
И ризою блеснув, начнет молиться,
Чтоб всем хватило места для могил!
Чудовищная черная гробница
Медлительно соскальзывает в ил…
И все сведут к дороге на Голгофу,
Смиренье победит за пару дней:
Народ забудет эту катастрофу
Как тысячи других, подобных ей.
Окончен день, и все уже не ново –
Забудут навсегда, забудут все…
«МЫ ВЕРИЛИ!» – два страшных, диких слова
Оттиснуты на первой полосе.
Свидетельство о публикации №100082300085