В храме святого Людовика, что на Лубянке

(посвящается о. Гвидо)

Молодой священник служит мессу,
и слова текут и ввысь взмывают,
бьется звонкий голос светлой птицей
и парит под низким сводом храма.

Вскинул руки тонкие - объятья,
знак приветствия неверным прихожанам,
потемневшее от времени распятие
за спиной его застыло в жесте том же самом.

Преклонил колени пред Священными Дарами,
а в глазах его все то же удивление,
как и в первый раз, когда ему, мальчишке,
объясняли тайну Превращенья.

Белизна и золото одежды,
пояс кожаный и четки в тонких пальцах,
снова дарит он слова надежды
всем неверным и неверящим страдальцам.

Преклоню колени я, циничный скептик,
встану на холодный мрамор пола,
хуже нет беды, чем холод сердца,
и молитва - бесполезным комом в горле.

Чем поможешь, молодой священник?
Я устал от слов, наскучили обряды,
но все жду и встать с колен не смею.
Подойди и молча постой рядом.

Можешь помолиться, если хочешь -
ни о чем просить тебя не стану.
Сломан страха лед, и имя Бога
прошепчу я непослушными губами.

* * *
(21.11.99)