Записки фомы неверящего

   ЗАПИСКИ ФОМЫ
        (НЕВЕРЯЩЕГО)

Пусть я и атеист немного
но верю, не в пример иным.
Ведь кто скажите,кроме Бога
мог сделать мир таким смешным?
…

ВОПРОСЫ ВЕРЫ

Над нами пошутил Господь- проказник,
и нынче так, как было в старину:
мы в этот мир приходим, как на праздник,
а после с ним всю жизнь ведем войну.
И, угрожая нам смолой и серой,
смеясь над простаками наперед,
Бог наградит, кого захочет, верой,
а у кого захочет - отберет.
Но мы в себя приходим понемногу,
а по прошествии недолгих дней
мы даже можем обойтись без Бога.
И, согласитесь, так еще смешней.
…

КОЕ-ЧТО О СУДЕ

Предзакатный румянец блестел на очках и балконах,
я на улицу вышел - отдохнуть от забот пол-часа.
Вдруг слетели два ангела, все в сапогах и погонах
и, в трубу потрубив, потащили меня в небеса.
Потерялись в полете сандали, штаны и рубаха,
беспокоила мысль, что суп пригорит на огне,
и предстал я на суд и нагой, и дрожащий от страха.
И, похоже, никто из толпы не сочувствовал мне.
Зазвенел колокольчик, потом увели посторонних,
секретарь объявил: "Встать! Всевышний, в трех лицах един!"
И возник за дубовым столом на сверкающем золотом троне
некто мудрый и лысый, с кольцом над пучками седин.
Ангелок-адвокат заиграл на расстроенной лире,
а потом прекратил, чему я, признаться, был рад.
И сказал прокурор - тоже ангел, но в синем мундире:
"Перед нами пропащий. И дорога пропащему в ад!
Пил спиртное, и вел он себя преотвратно.
Обманул государство шесть тысяч четырнадцать раз.
К воспитанию сына всегда относился халатно.
Трижды нищим не подал, подбил собутыльнику глаз.
Проявлял беспринцЫпность. Машину вел неосторожно.
Часто правды боялся,молчал словно трус .
А про Вас, Ваша честь, так противно писал и безбожно
что, простите, и сам повторить я боюсь!
В ад навеки его!" - заключил обвинитель крылатый.
И Господь, пробубнил, на столе собирая листки:
"Я за все бы простил тебя, дурень лохматый,
но зачем  так нахально и глупо писал ты стишки?
Ты покайся! Графоманов на дух не приемлю!
Прекращай рифмовать! И особенно эти хи-хи.
Отправляйся покуда на прежнее место,на Землю.
Поживи там, и в муках  искупишь грехи!"
Два здоровых детины (тупые ментовские лица),
подхватили меня, и столкнули безжалостно вниз.
Я упал... и вскочил, и увидел, как солнце садится
и обтрепанный голубь к ночи присел на карниз.
Я помчался домой. Ощущал себя мерзко и глупо
(А в душе ожиданье расплаты и страх).
Снял кастрюлю с плиты чуть уже подгоревшего супа,
и, тетрадку раскрыв, описал все что было в стихах.
Помню я, как Творец наказал непокорного Змея.
Но, Всевыший, хоть ты и всеведущь, но ты недопонял, прости:
"Не дышать" и "стихи не писать" - не умею.
И за это, хоть страшно, готов наказанье нести.

ФИЛОСОФИЯ 

Люди - очень мелкие созданья
как микробы, только повредней
И судьба их - вечные страданья
от рожденья  до последних дней.
Каждый хочет жать, хотя не сеял,
ждет от жизни "Хлеба и забав"
Тот, который это все затеял
был уже поэтому не прав.
Он считался нашей общей "крышей",
но ни в чем, (увы!) не преуспел
самоустранился наш Всевышний
от затеянных когда-то дел.
И теперь нам ни суда ни срока,
нету даже образа врага.
мы свободны от Его опеки.
Только непонятно - на фига?





СОТВОРЕНИЕ МИРА
(Попытка научного обьяснения некоторых Библейских текстов)

Это было до Вселенной.
Над НИЧЕМ, легко, как пух,
 Божий дух летал нетленный,
Сам себя познавший дух.
Без работы, бесполезно,
Вверх и вниз, назад - вперёд
(И, при этом, знал железно
Что потом произойдёт).
Он витал себе свободно
Без волнений и забот
В новой шляпе, -  шляпе модной
(зная моду на перёд).
Было скучно Богу -  папе
В этом долбаном НЕГДЕ
Ведь совсем не видно шляпы
В первозданной темноте.
Вне времён и расстоянья
(их ещё в помине нет)
Божий дух свершил ДЕЯНЬЕ:
Бог сказал: "Да будет свет!"
Свет - фотон, волна, частица
И, в начале всех начал,
Чтобы смог он появиться
Бог сперва НИЧТО взорвал.
Будто вырвались из плена
Волны, кварки и поля -
Мир известной нам Вселенной
(небеса, вода, Земля).
Появились тахионы,
То - есть время потекло.
Вне физических законов
Это всё произошло.
Бог витал над массой водной,
И по - прежнему скучал.
Удовольствия от модной
Шляпы он не получал.
И сказал: "Опять работа!
Я продлю создания нить.
Изготовлю я кого - то
Чтобы шляпу оценить!"
Осушил Земли приделы,
Насадил на ней цветов,
Рыбок, птиц, зверей наделал
(Вот и интерер готов).
И, без папы и без мамы,
Лишь желанием одним
Из земли слепил Адама
И супругу вместе с ним.
Без порока, без изъяна,
Он сработал их, как мог
(может, и из обезьяны,
он же не гончар, а Бог).
Обсушил сперва немного,
Дух вдохнул Всевышний наш
И воскликнул: "Слава Богу!
Я закончил! Всё! Шабаш!"
Отдыхал господь в субботу,
И с утра - опять вперёд.
Ведь с людьми всегда забота -
Очень крученый народ.
То воруют понемногу
(яблок для себя припас),
То вообще не верят в Бога.
С ними нужен глаз да глаз!
Рвали листья с насаждений,
Развели бардак в Раю
(Тут уж не до наслаждений,
У инфаркта на краю).
Только выгнал их из Рая,
Глядь - опять кругом бардак!
Что за люди? Бог их знает!
Нет порядка, ну никак!
Чтоб отмыть от них планету,
Навести порядок чтоб,
Раз пути иного нету,
Бог устроил им потоп.
Но потом пошло не лучше:
Ной напился, Хам - хамил,
Бог ругал их матом с тучи,
Был и свет ему не мил.
Ведь хотелось, чтоб скорее
Вырос критик наконец…
А потом пошли Евреи.
Это был ваще звездец!
Авраам затрахал Сарру,
Жил в Содоме грешном Лот,
Нужно им придумать кару…
В общем, полный рот хлопот!
Люди всё испортят вечно
Не успеешь и моргнуть.
Бог умаялся, конечно,
И прилёг слегка вздремнуть.
То что Богу две минутки
Человеку - сотни лет.
Бог поспал всего-то сутки
Встал, а моды этой нет.
Новый век,  и то и дело
Новых мод встаёт заря.
Щляпа просто устарела
Целый мир творил он зря!
Вот ведь что за невезеье!
(Что обидно  - мог бы знать!)
Видно новое творение
Нужно с завтра начинать.

БЛАГОДАРНЫЙ!
Мирон, мой прадед,  верил в человека.,
Он был за стачку сослан в Маргелан,
а там жила дочь русской и узбека,
и встреча их переросла в роман.
И я явился в мир почти без спроса,
наследуя от предков не гроши,
а степь, и боль еврейского вопроса,
и русскую загадочность души.
Но в будущее я гляжу без страха,
оно мне обеспечено вполне:
Христоса, Иеговы и Аллаха
от предков благодать лежит на мне.
Хоть мне, боюсь, закрыты рая двери:
чтоб как-то не обидеть одного,
я просто ни в кого из них не верю,
и не прошу в молитвах ничего.
Но кто-то ж был, кто создал Землю чудом,
кто создал синь небес, морей и рек.
Ему по жизни благодарен буду.
Я очень благодарный человек!

СТАРЫЕ ШУТКИ

Старый еврей на скамье в синагоге
плачет навзрыд неспроста:
"Сын мой взбесился, и верит как в бога
в Иисуса Христа!"
Вдруг небеса развернулись, как свиток,
солнечный свет исчез.
Голос "Мой - тоже!" раздался сердитый
           с Богом разверстых небес.
                …

Шли сынишка, папа, мама. 
    Вдруг сынок отца спросил:
Папа, а зачем же храмы, 
   если бог на небеси?
Подсказал ответ прохожий:
    "Хоть и верится с трудом, -
В храме, сын мой, оффис Божий,
                а на небе - Божий дом."
…
ПРО  КСЕЗА,  РАВВИНА  И  ПОПА


СПОР О СВЯТОСТИ
Дружили ксендз, раввин и поп,
Имея уговор –
Скажи любой при споре: «Стоп!»
Прервут немедля спор.
Хлебнув разок-другой винца
Пять литров на троих,
Раз обсуждали без конца:
А кто святей из них?
И поп сказал: «Семь дней назад,
 копая огород
Нашел я золотой оклад.
И снес его в приход».
И ксендз, помаявшись, сказал:
«Я кошелек нашел.
Себе не злотого не взял.
И все отнес в костел».
Раввин воскликнул: «Все не так!
Ты, поп, (чтоб я так жил!)
Оклад занес путем в кабак
И там неделю пил.
А ксендз, я это точно знал,
в костел и не дошел.
В игорном доме проиграл
Все, что тогда нашел.
А я наследство получил,
и, не в пример всем вам,
решил раздать, как сам учил,
сиротам- беднякам.
Так я, - добавил он, - решил,
(и вытер потный лоб)
пока я ложью не грешил -
скажу-ка спору: «Стоп!»
…
Ксендз, с ним раввин и поп простой               
    дорогой пыльной шли,
И на дороге золотой   
 они в пыли нашли.
Воскликнул поп: "Прервем наш путь,   
   докажем, что честны:
Хозяину его вернуть   
   немедля мы должны.
Тот, что монету бросил так,    
   растерян и сердит.
Пойдем искать его в кабак, - 
   он точно там сидит!
А если нет, - монеты в счет 
    закажем мы винца,
И будем ждать его приход 
    до самого конца.
А ксендз сказал: «Искать пойдем    
  по злачным всем местам,
Сперва зайдем в игорный дом:
наверное, он там.
Пусть золотой игру начнет.    
     Сплывет он, - ничего,
Так Бог хозяину вернет   
                наверняка его»
Раввин сказал: «Согласен я,    
    чтоб золотой вегнуть.
Но где хозяин? Мы, дгузья    
     у Бога спгосим путь.
Подбгосим в воздух золотой.
     Коль гешкой упадет, -
Пойдем в кабак. Догогой той    
 нас, значит, Бог ведет.
А если упадет оглом,   
  то, не жалея ног,
Пойдем тогда в игогный дом,   
  газ посылает Бог.
А вдгуг останется висеть,
    в убытке мы не будем
Когда сбежится люд смотгеть   
                толпой на божье чудо»


…
Однажды ксендз, раввин и поп    
       пришли в игорный дом.
Пошла игра. Вдруг выстрел "хлоп!"    
      Полиция! Разгром!
"Играли ль вы?" - ксендза спросил 
       филер, кусая ус.
"Да нет же!", - тот заголосил. 
                "На библии клянусь!"
"А ты, отец, скажи, - играл?", - 
     усатый кривит рот.
"Ей-богу, в руки карт не брал" - 
     поп крестит свой живот.
"А ты, раввин, клянешься чем?   
     Хоть ты играл? Колись!!!"
Раввин вскричал: "Иггал? Да с кем?
                Они ж уже клялись!"


Ксендз утречком на берегу
Сидел с попом вдвоем
Жевали заячье рагу,
Гляделись в водоем.
Вдруг с сумкой подошел раввин:
"Тут завтгак поутгу?
Скажите, будете ли ви
       Есть чегную икгу?"
Взглянув на сумку, что держал
В своих руках раввин,
Плечами поп слегка пожал:
"Конечно будем, блин!"
"Ага…, - кивнул раввин, - тогда,
сижу я гядом здесь.
Меня зовите, господа,
когда начнете есть"
…
 Бедняк раввину говорит:
Ах, рэбэ, сотен пять,
и чтобы месяца на три,
не мог бы ты занять?
Раввин  сказал: «Пгедположить
легко, что я бы смог.
Но у кого их одолжить?
Кто даст их мне, сынок?


Один раввин в местечке жил,
святого славу заслужил.
О чем раввин бы не взывал,
Господь всегда ему давал.
Вот раз пришел к нему богач.
«Несчастен, ребе, я, хоть плачь!
Я все отдам, что дал мне Бог,
 чтоб мне Господь чуть-чуть помог.»
«Для Бога, сын мой, все пустяк.
Он мог бы дать и просто так,
а я служу по мере сил,
 и Бог дает, что я просил.
Скажи мне, в чем твоя беда,
вдвоем помолимся тогда.»
Сказал богач: «Жить не дают
антисемиты там и тут.
Ты можешь всех их убедить
евреев искренне любить?»
«Ну, знаешь, где-то есть предел
доступных людям божьих дел!
Скажи-ка, сын, скорее мне
свое желанье поскромней!»
«Ах, ребе, дочь - моя беда!
Она еще так молода,
Бог смог бы дать ей красоты?
Вот фото. Посмотри и ты.»
Раввин взглянул и помрачнел:
«Ну да, конечно, есть предел…
Так про кого ты там просил,
 чтоб он евреев возлюбил?»



Раз бизнесмен к попу пришел:
«О отче, я сейчас нашел
один рекламный классный трюк
чтоб публику поймать на крюк.
Любой бродяга и алкаш
готовы слушать «Отче наш»
А мы слегка добавим слов,
мол «Дай нам водку днесь «Смирнов»!»
Готов я сразу тысяч пять
за пару дней рекламы дать.»
Поп закричал: «Да как ты мог?!
Слова молитвы дал нам Бог!
Да в ней хоть слово потеряй,
                не попадешь навеки в рай!»
«Ну ладно, отче, не сердись
ты как молился, так молись.
Я понимаю, опоздал.
Наверно «Дока» больше дал.»

…
КЛАССИФИКАЦИЯ

Я разделяю, кроме шуток,
род омерзительный людей
на сутенеров, проституток
(иначе говоря – ****ей),
и неудавшихся клиентов
(иначе – просто импотентов)
Мне эти мысли надоели,
 и отравляют бытиё.
Великий Боже, в самом деле
мы все -  подобие твоё?
От простаков до уголовных?
Тогда, Господь, поведай нам:
к какой из этих групп условных
ты относиться должен сам?
Тогда спадут покровы с тайны
(прозрачной и для дурака)
что Божьей волей, не случайно
                мир принял форму бардака


ОШИБКА ПРИ СОТВОРЕНИИ МИРА

Господь шесть дней не сачковал
он мир наш спешно создавал.
Работа спорилась тогда,
он стал ударником труда.
Господь спешил по мере сил,
а кто его спешить просил?
Ударный труд – не лучший труд.
Невольно ошибешься тут.
Болезни, ненависть, беда –
все было создано тогда.
И напоследок, в день шестой
еще один просчет простой:
Господь не вставил до звонка
защитный чип «от дурака»,
и в день творения седьмой
дурь просочилась в мир земной.
Ну вот, теперь мы знаем как
мир стал похожим на бардак.
Все наши беды сквозь века
являют рожу дурака.
Он правит миром без корон.
Возможно, лишь в конце времен,
когда грядет Армагеддон,
в конце концов, исчезнет он.
Бывают беды у страны
покруче мора и войны.
Черна судьба страны пока
в стране правленье дурака.
И я у Господа прошу:
пока я жив, пока дышу,
и мыслю здраво я пока,
спаси меня от дурака,
от дома отведи войну
и защити мою страну
от мора, вражеских полков
и от засилья дураков!



БЛАГОДАРНЫЙ

Благодарю, тебя , о Боже
за каждый день,
за солнце, месяц, и звезды тоже,
за свет и тень.
За звук дождя и улыбку друга,
и за зарю,
за зимний снег и за солнце юга
благодарю.
Зачем же я мольбу в смиренье
Тебе твержу?
Добьюсь ли я благословенья,
иль рассержу?
За дело я, иль без прегрешенья -
в дерьме по грудь.
Тебе молится, просить прощенья -
излишний труд!
Есть руки, ноги, мозги и кожа,
я встал с колен.
Так будь за это, великий Боже,
благословен.
Как на тебя же я стал похожим,
хорош вполне!
В тебя не слишком я верю, Боже.
Зачем ты мне?


БЛАГОДАТЬ

Над Днепром в хорошую погоду
В воздухе разлита благодать.
Так и хочется поверить в Бога.
Только Он такое мог создать.

Божьи твари счастья (хоть немножко)
Получить немедленно хотят.
Родила январской ночью кошка
У причала четверых котят.

И, пока округа не проснулась,
мышковать отправилась чуть свет.
Кошка-мать с охоты не вернулась
В этом мире сказкам места нет.

И ходила смерть в холодкой рясе
С погремушкой в снежном серебре.
Некому услышать писк кошачий:
У  причала пусто в январе.

Дядя Дарвин знал отбора тайну.
Из котят (такие вот дела)
Выжил лишь один – и  то случайно:
Женщина его подобрала.

Аннушка была чуть-чуть похожа
На того, которого нашла.
Дауна болезнь – подарок Божий.
Так она одарена была.

Отнесла за пазухой к старушкам
В дом из кирпича невдалеке.
Так и стал котенок жить в «психушке».
В комнате у Ани. В уголке.

В этом доме доживали тихо,
Грелись и питались (хоть с трудом)
Три десятка  стариков и психов.
То, что раньше звалось: «Божий дом»

Был тот дом красивым, кроме шутки.
Над Днепром, как  я успел сказать,
Кто там побывал хотя бы сутки,
Сразу верил в Божью благодать.

Двухэтажный, с залом и паркетом,
Шесть колонн, пилястры, бельведер.
Говорили, будто место это
Присмотрел под дачу  местный мэр.

В этот год горючего не стало,
И с котельной дело было «швах»,
Так топили только в общей зале:
Там стояла печка на дровах.

Кто-то искру обронил спросонок,
Или кто «подбросил петуха»
И сгорели Аня и котенок.
Видно Бог им не простил греха.

Грешных душ в округе было много.
Что ж других для жертвы не нашел?
Слава Богу, я не верю в Бога,
А не то бы сам с ума сошел.

Над рекой как раньше, ивы плачут
Что ни вечер – трели соловья.
Там сейчас и вправду чья-то дача.
К сожаленью, я не знаю - чья



Эта, или очень похожая, история произошла в действительности в 1992 -94 гг., (Васильевская психушка).
Я бы не рискнул о ней написать (Терпеть не могу сопли разводить!), но  вчера, как раз после новостей, где показывали целые заморженные поселки, увидел доброго дядю, рассуждавшего с огнем в глазах о «блудниках и блудницах, и Божьей руке, карающей грешников».  И Жирика, бубнящего про «Святой путь»
Мой привет всем ханжам и святошам!

БАЛЛАДА О БОЖЬЕМ СУДЕ

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не жалея ног.
Подобно каждому  из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать, когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо  верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя  лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то, что дети тол несут,
Он этого не знал.
И ждал его не Божий Суд,
А просто трибунал.
Он рукавом слезу стирал
С разбитого лица
А на суде солдат молчал.
Он просто ждал конца.
И был он много раз избит,
И возражать не мог.
Полковник строг был и сердит.
И приговор был строг.
И был рассветною порой,
Когда светлеет мир,
Расстрелян. Но не как герой,
Как подлый дезертир.
Второй был врач, и мог на спор
Пить спирт и не косеть.
В дежурство трахал медсестер,
А, впрочем, был как все.
Не гений, но и не дебил,
Знал туго ремесло,
И в абортарий послан был.
Ему не повезло.
Ведь выживание – закон
Для всех детей Земли.
И души тех, кто не рожден
Во сны его пришли.
Другой бы плюнул, да забыл:
Моей вины, мол, нет!
А он, видать, из слабых был
И страх топил в вине.
И он при жизни стал мертвец,
Из тех, кто не встает.
И пьяный бред его вконец
Сгубил всего за год.
А третий – истый адвокат,
Хотя не из светил.
Из тех, кому дорогу в ад
Сам Сатана мостил.
Деньгами пахло за версту
Когда в суде сидел.
И было на его счету
Немало грязных дел.
Но как-то раз случилось так,
что сбой произошел.
Перед судом сидел маньяк
А он – защиту вел.
Суда был переполнен зал
Дружками по «перу»
И правду адвокат сказал.
Что вовсе не к добру.
На много-много лет садист
Посажен был в тюрьму.
А адвокат дрожал как лист:
Страх жить мешал ему.
И был с позором изгнан он,
И проклят был везде.
и права  выступать лишен
в суде и не в суде.
А через год его жена
Днем, на глазах у всех
Была в машине сожжена
Под чей-то дикий смех.
А он ее похоронил,
Припал лицом к земле,
И утром дома  найден  был
Подвешенный, в петле.
А после смерти души их
Растаяли, как тень.
Господь призвал их, всех троих,
На суд к себе в тот день.
Бог-председатель был суров
И, что еще страшней,
Огромный список их грехов
Читали восемь дней.
И строгий Демон –прокурор
Назвав пятьсот статей,
Кричал, что все они – позор
Адамовых детей.
И что  они - укор Земле,
И стыд своей страны.
Что двадцать тысяч лет в смоле
Кипеть они должны.
А адвокатик-ангелок
Стал по листку читать,
Что  десять тысяч – потолок,
И нужно ж меру знать!
А Бог смотрел, а Бог молчал,
И тихо так сидел,
И только лысиной качал,
Как будто не у дел.
Вдруг свиток со стола схватив,
Сказал: «Ну что за бред!
Да я прощаю им грехи!
Я Бог вам, или нет?
Не буду выносить им зря
суровый приговор.
Ведь смерть их, честно говоря,
Мне, Господу, укор.
Я создал их во всей красе,
И не могу понять:
Что им мешало жить, как все:
Молчать как все,  стрелять, как все,
И просто – не встревать???
Пусть возвращаются на свет
В обличиях других
А мы, глядишь, за сотню лет
Рассмотрим дело их.

И тут балладе бы конец
Но я сказать хотел:
Не верю я, что Бог-отец
Настолько мягкотел.
Один знакомый мой солдат
Балладу прочитал.
«Я расстрелял бы всех подряд!»,
уверенно сказал.
И врач-дантист ее читал
И выбросил в окно:
«Врач алкашем от страха стал.
Его жалеть смешно!»
Читал балладу адвокат.
Сказав, что это бред
Всех дураков отправят в ад,
и им спасенья нет.
И оглянувшись, зашептал
вдруг покраснев, как мак:
- Зачем ты это написал?
Ты что, совсем дурак?
Ты никому не говори,
никто не верит в чушь,
но было нас тогда не три,
а три десятка душ.
И вы поверьте мне, друзья
Он это ТАК сказал,
Что по сей день не знаю я:
А вдруг я угадал?