Алексею Головченко

Капли дождя на ресницах повисли,
Рядом с дождем невеселые мысли,
Скучно проходит житье.
Горе – не горе, и радость – не радость,
Но имей силу признать свою слабость
И пораженье свое.

Не о чем больше грустить дни и ночи:
Вывод непрост, но как минимум точен –
Нечего здесь проверять.
Освободившись от всех обязательств,
Нам ли быть жертвами злых обстоятельств,
Нам ли учиться терять?

Не занимать другу воли и такта,
Но это лишь констатация факта:
Благо он сверху лежит.
Но как бы ни был друг нежен и верен,
Я утверждаю, что он лицемерен, -
Он мне не принадлежит!

Дождь – он один к нам по-прежнему нежен,
Но разве проигрыш был неизбежен,
Ведь оступались чуть-чуть!
Несовместимое стопкой не сложишь:
Лучше забудь навсегда, если сможешь,
Все, если сможешь, забудь!

Не поверяй свои беды и нужды:
В жалких остатках рассыпанной дружбы
Спрятан холодный упрек.
Лей разговоры, теплом своим раня,
Только во сне видишь яркое пламя,
А наяву – огонек.

И не проси, наклонясь над порогом,
Счастья, что было обещано богом, -
Пусть остается при нем.
Но не пеняй на него за ненастье:
Бог не повинен, ни в горе, ни в счастье,
Ни в безразличье твоем.

Ну, защищайся! Но в каждом движенье
Чувствую вновь нежеланье сраженья,
Жалкую скудость ума.
Нет, не стучусь неуверенно в дверцу:
Я не прошу у тебя твое сердце, -
Надо, так вырву сама!

Все обещанья со смехом нарушу,
Пусть мой огонь опалит твою душу,
Сделает воплем нытье,
И от любви, от тоски, от испуга ль –
Пусть превратится в дымящийся уголь
Спящее сердце твое!

Бойся же, бойся того, с чем играешь,
Здесь ты навеки мечту потеряешь,
Всем, чем угодно, звеня.
Ты видишь жизнь чередою полосок,
Вся твоя страсть – это лишь отголосок
Той, что сжигает меня.

Против нее ты не в силах бороться:
Видишь, в глазах моих дьявол смеется,
А не священная высь.
Да, ты уйдешь с гордо поднятым взором,
Да, мою тень ты покроешь позором,
Если сумеешь спастись.

Так уходи по дороге бесслезно,
Так уходи – ведь потом будет поздно,
Поздно загладить позор.
Что это в нас – никогда не узнаем,
Только друг друга мы так презираем,
Как никого до сих пор!

Пусть ты захвачен не солнечным светом,
Но говоришь мне все время об этом
Всеми чертами лица.
Близко паденье, отчаянье близко,
Но раз не смог отказаться от риска,
Что же – рискуй до конца.

Пусть вслед за днями торопятся ночи,
Пой обо всем, о чем только захочешь,
Пой о себе и других,
Но не держись, если вниз рвутся санки:
Жизнь нас поставила в жесткие рамки,
Пой – и забудешь о них.

1992