Диалог

- Что, кентавр моего вдохновенья,
Тот, что ищет вотще разуменья,
До сих пор не обрел ты крыл?

- Да куда ж мне еще и крылья? -
Остается стенать в бессильи
Да гонять по лугам кобыл.
Нету сил - захлопнулись веки -
Плотным строем идут человеки,
Что один, что другой, что ряд...

- Только, как бы их твердь выносила?
Где б взялись и терпенье и сила,
Чтоб вершить сей скоромный обряд?

- Пожирать - нехитрое дело.
Видишь: дыры латает умело,
Близорукие пялит несмело
Бельма гнусные в темную даль.
Что бы там из него не перло,
Все ж судьбу не схватил он за горло.
Несть числа - сколько их перемерло,
Уж скорей бы трубил Хеймдаль.

- Поделом же ему за это,
Ведь, поди, не найдется завета,
Чтобы он не нарушил вдруг.
Почитает первейшей забавой
Он любое море отравой,
Иль какой-нибудь кашей кровавой
Все заполнить кромеш и вокруг.
Ну-с, кентавр моего вдохоновенья,
Переполнилась чаша терпенья:
На лугах фессалийских спасенья
Уж не стоит теперь искать.
И, качнув головой державной,
Знаменитой поступью плавной
В воды Леты ты входишь опять.

- Поздно ли, иль еще не время -
Зароненное издревле семя
Будет вечно без спроса лежать.
И какое теперь нам дело,
Лишь бы в черепе впредь гудела,
Как пчела, настойчиво пела
Восковая печаль, звеня.
И по странности вечной Закона,
Как и прежде, мы ждем Персефону,
Рокового весла Харона
Тихий плеск услышать моля.

- Так, иди же - ступай себе с миром.
Завтра внидут другие кумиры
Во дворец, что века стоял.
И на крыльях влетит одинокий,
Тот, посланец звезды жестокий,
Саван свой распахнет ясноокий,
Что на хлеб и вино не сменял.