Ботинок и глухари

Она освободилась раньше,
Чем предполагалось, и ждала
До круглой цифры в коридоре,
Внизу, минут пятнадцать,
Объявления читала и ровно
В N часов 00 минут она,
Поднявшись выше на этаж
Смотрела, как он ждал её внизу,
Примерно пять минут, достала
Из дамской сумочки мужской ботинок
И мысленно примерила ему, как будто бы
Впервые. Он был широк ему, как был
Широк вчера, неделю, год назад.
Ни кожа не усохла, ни нога
Не пополнела. Она, вздохнув, сама
Его надела и пошла по коридору
К другому выходу, чтоб он не видел
И дальше ждал, отселе тщетно.

На улице весна кругом, играет
Солнце в лужах, сосульки плачут,
Молодежь без шапок ходит, то и дело
Какой-нибудь простак воскликнет:
"Хорошо-то как!" Поют все
Птицы: взрослый и птенец, кто
Песню сочинит свою впервые и будет
Год за годом повторять её,
Наращивая новые детали на неё
С весною каждой. Но даже
В зрелости своей дворовый воробей
Не сможет издавать ту трель,
Что издает придворный соловей.

Тут впору сказку рассказать
О птице, кем он был уж не упомню,
Но спев своей весною первой песнь
Своей любимой, и не найдя ее
Весной второй, всё ищет и поёт,
Весною третьей, поёт и ищет,
И люди восхищаются мелодией
Простой и горестной, как жизнь,
Не зная то, что предназначена она
Не им, а ей одной. Но нет
Её, она не слышит, есть девушка
В мужском ботинке, потерянная,
Деловая и знающая твёрдо, что ей
Надо. Она пыталась избежать
Тех дней, той осени, где все чего-то
Ждать уже устали и ничего
Не ищут, лишь гутарят и токуют
Поодиночке. И правды той,
Что осенью все птицы - глухари,
Не знаю, удалось ли не заметить ей.

Она ушла, она закрыла дверь,
А дверь закрытая - всего лишь часть
Стены, которую "ломать теперь в ломы",
Как я б сказала, если б девушка с ботинком
Подсказала эту фразу мне.