По дророге в ад

I said: "Mama, I come to the valley of the rich myself to sell"
She said: "Son, this is the road to Hell"...
Chris Rea, "The Road To Hell"

Х


Тот референдум был две тыщи лет назад,
но в души на века занёс отраву.
«Кого хотите?» - вопрошал Пилат,
и был ответ ему:«Варавву нам, Варавву!»

И с той поры юродствует толпа.
Права ли, неправа, вопит орава,
поправ права. Бездушна и тупа.
Не Божий глас я слышу - смех Вараввы.


Х

Под грохотом игрищ, ристалищ,
проложим дорогу в загон!
Товарный - от слова "товарищ" –
для нас приготовлен вагон.

Фантазии имажиниста
грядущую выдадут цель,
и ждут рычаги машиниста,
да вот машинисты-то те ль?

Отравлены тяжким угаром,
обмануты жаждой свобод,
мы стали дешевым товаром,
с безликим названьем - "народ".

Раздавлены общим развратом,
отвергнув единство в веках,
мы стали вдруг электоратом.
Вот: брат, восстающий на брата
и громко орущий: «Ракка!»

Перроны в проёме оконном
мелькнут... иль совсем не видны?
Спрессованы в душном вагоне
товарищи тяжких агоний,
обломки великой страны.

Х

То ли здорово набрался,
То ли подошел к черте –
Ненароком оказался
На веселье у чертей.

Абсолютным был невеждой,
До упаду танцевал
И надежду – на одежду
Очень выгодно сменял.

А еще спустил я совесть –
За неё мне дали есть.
Не в чести сегодня совесть,
А в чести сегодня лесть.

Подаю бокалы, брагу,
Карты по столу мечу.
За полученное благо
Продаю свою мечту.

От галдёжа вянут уши,
Черт завыл - и ты завой.
Но за проданную душу
Я в аду сегодня свой.

Запах серный – запах скверный.
Суета да маета…
За карьеру отдал веру,
Вот такая ерунда.

Вот такая, братцы, повесть:
Ни струны и ни страны.
Вот такая, братцы, пошесть
На балу у Сатаны!

Х

Когда за ложью гладь вокруг да тишь,
Когда в округе балом правит быдло,
Ползёт на волю, как из норки мышь,
Мальчиш Плохиш, замызганный повидлом.

В толпе такого сразу не узнать –
Бесформенный, как рыхлый хлебный мякиш.
Но он готов продать родную мать,
Коль сговоришься и с лихвой заплатишь.

Словам не внемлет плохишова рать –
Горда собой и, как всегда, на марше.
Плохиш средь нас, и будет процветать,
Пока его за горло не ухватишь,

Пока на глотке не зажмёшь кулак,
Плохиш не успокоится никак!

Х

Когда дневная стихнет суета,
И темнота устало смежит веки,
Я превращаюсь в чёрного кота,
На время сбросив облик человека.

В глазах огонь - охотничий девиз.
Коль смелости иным не доставало,
Моя задача уничтожить крыс
По норам, подворотням и подвалам.

На то кинжалы-зубы мне даны,
Стальных когтей разящие иголки.
Я буду рвать исчадья Сатаны,
Впиваясь в их взъерошенные холки.

И всякий пусть запомнит и поймет -
До каждой крысы доберётся кот!