Палка о двух началах

http://stihi.ru/avtor/dmitrievoleg
К юбилею О. Ю. Дмитриева

(Дмитриев О.Ю. Избранное. Часть 1. – Саратов: издательство «Саратовский источник», 2022)

        Книга, которую я сейчас держу в  руках, попала ко мне не случайно. Во-первых, её автор – мой земляк, во-вторых, мне посчастливилось знать его лично. Юбилейный поэтический сборник замечательного саратовского поэта Олега Юрьевича Дмитриева «ИЗБРАННОЕ. Часть 1» весьма солидный, как и его создатель. Но чем же он замечателен? Попробую разобраться.
        Отбросив дежурные любезности, положенные к поводу, со всей откровенностью и уверенностью заявляю, что все дифирамбы, прозвучавшие и которым ещё только предстоит усладить наш слух, абсолютно заслуженные.
К сожалению, многих наших коллег по перу чествуют исключительно из чувства такта, чтобы не обидеть. И чем старше юбиляр, тем елейнее и трепетнее звучат здравицы. Превознося виновника торжества до небес, расхваливая его, мягко говоря, «слегка» раздутые таланты и достижения, никто не говорит ему ни слова объективной критики. А как же?! Нельзя, неприлично портить человеку праздник… И умасленные обильными словесными дарами и подаяниями, возлежа на ворохах собственноручно собранных лавровых гербариев, местные пушкины, некрасовы, достоевские и прочие «классики» самодовольно поплёвывают с надпарнасской высоты своей мнимой значимости на очевидную, печальную, а порою и горькую действительность.
        Иногда разговоры на подобных мероприятиях и в кулуарах уводят аудиторию в сферы далёкие от литературы. Надо же что-то говорить, если о произведениях сказать особо нечего. Тогда вспоминаются грандиозные попойки, романы и интрижки, меткий выстрел на охоте или удачная рыбалка,  и прочие бытовые курьёзы, типа:
 – А я слышал, будто он сделал то-то и то-то. Неужели это правда?
– Да-а! Конечно, я лично присутствовал при этом.
– Что, прямо на Театральной площади?
– Именно!
– Экая глыба! Экий матёрый человечище!
        И неприглядные факты романтизируются, их герои приобретают ореол скандальной славы а-ля Есенин, путём словесной гальваники бронзовеют, постепенно превращаясь в легенду. Но под микроскопическим наслоением мифов продолжает скрываться заурядный литератор с неким творческим багажом, едва ли претендующим на хрестоматийность. И неважно, что для иного автора составить сто;ящую брошюрку избранного из гор изданной им макулатуры будет большой удачей, а у другого книг больше, чем стихов, из которых эти книги состоят и произведения кочуют из одного издания в другое, а премий ещё больше, чем книг. И даже честно выстраданные, талантливо воплощённые, заслуживающие искреннего уважения труды остаются забытыми сиротами на чужом пиру, их ценность меркнет и девальвируется на фоне ненужных подробностей, вовсе не красящих автора как личность. Но юбилей – дело святое! Приглашённые артисты честно отрабатывают гонорар, гости хлопают и торопятся покинуть зал, а «свои» остаются на неофициальную часть. Приблизительно по такой схеме проводится большинство подобных мероприятий.
       Но, к счастью, к данному вечеру и к нашему юбиляру это неприменимо.
Называя Дмитриева саратовским поэтом, я сильно сужаю границы творчества и масштаб личности. Не погрешу против истины, если скажу, что Олег Юрьевич давно вышел на всероссийскую и даже  международную арену. Он – человек очень живого, гибкого и подвижного ума с особым углом зрения. Творческий мыслительный процесс – его обычное состояние. Целые серии книг, объединённые тематически, задуманные или готовящиеся вот-вот появиться на свет, буквально наступают друг другу на пятки, томятся, ждут своей очереди, потому что Олегу Юрьевичу не нужно ждать или ловить то, что принято именовать вдохновением, наитием. Все его поэтические находки являются закономерным результатом, ответом на задачу, условия которой Дмитриев составляет, согласуясь с ноосферой. Неудивительно, что он моментально реагирует на некий заинтересовавший его фактор и тут же обыгрывает его, причём в нескольких проекциях и с  принципиально новой идеей, если хотите, уникальной авторской концепцией подаваемого материала. Так для подавляющего большинства людей при упоминании палки возникает устойчивая ассоциация с общеизвестной поговоркой, что «палка о двух концах», а у Дмитриева она может стать палкой о двух началах! Чувствуете, как перевернулось ваше мироощущение и перед внутренним взором разрастается что-то необозримое, светлое, влекущее и будоражащее самые добрые фантазии? Отсюда же возникают причудливые, но жизнестойкие словообразования. Строки у Дмитриева «бродсковеют», «есенятся» и, вообще, как хошь угоднятся, угождая самому требовательному читательскому вкусу.
       Перелистывая страницы сборника, читая давно знакомые стихи, многие из которых я имел удовольствие иллюстрировать, у меня возникает приятное чувство радости и гордости за Олега Юрьевича. И не беда, что он, усевшись на какой-то образ, может эксплуатировать его до бесконечности. Например, такие строки из стихотворения «Куршская коса»: «Птиц заклеили точки / Горизонта конверт». Хотя здесь образ птиц упоминается только раз, но у него есть и такое произведение, где присутствуют птицы-кнопки, птицы-клёпки, птицы-точки, строчки, нити и прочая крылатая канцелярия и мануфактура. Но это лишь говорит о неограниченной фантазии автора и вовсе не означает, что Дмитриев – поэт одного образа. Напротив! Он виртуозно вписывает в ткань стиха множество самых разных троп.

                МОРЕ

              На гальки хлебные крошки
              Море намажет звуки,
              Чьи-то холодные руки
              Солнце отгонят, как мошку.

              Ветер в карманы улиц
              Спрячет свой гребень частый,
              В море тонут на счастье
              Монеты, чтоб мы вернулись.

              Волны устало точат
              Лезвие побережья,
              Провод ночь перережет,
              Звёзды все обесточив.

              Лишь фонари устало
              Гладят асфальта тину.
              Счастье стреляло в спину,
              Только вновь не попало…

        Продолжая раскрывать тему дмитриевских образов, нужно отметить, что они не из числа ассоциативных смысловых и художественных конструкций поэтов-символистов, таких как Рембо, Блок, Бальмонт и других «старших» и «младших» представителей этого направления. Хотя влияние упомянутых авторов, безусловно, отражается в прочувствованной, переосмысленной и по-своему трансформированной форме, образы Олега Юрьевича вполне земные, ощутимые, даже при всей присущей им неожиданности, а сочетание необычных сравнений наделяет обыденные предметы или явления новыми качествами и создаёт иную, дмитриевскую реальность. В ней люди могут быть «не перпендикулярны, но, всё-таки, не параллельны», а «закат избыточно янтарен, и берег грубо нелинеен».
       Да, такой поэт способен провести через игольное ушко метафоры не одного, а целый караван верблюдов-образов, нагруженных под завязку вариантами трактовок авторской мысли. И это не дешёвый факирский фокус, а строгий математический расчёт. Тут всё по-настоящему, ибо плоть от плоти истинной поэзии! 
Любимым приёмом Дмитриева является сравнение, на котором он строит свои произведения: «Свет вытек, как желток, / Звук выбит, будто зуб». Я специально привожу эти, пусть не самые изящные, но зато ярко показательные своей неординарностью дмитривизмы. А ещё он довольно часто использует всевозможную игру слов: «Дно не одно у дня» или «Дорожка поцелуй дождя / ждёт безнадёжно и тревожно, / Бросает время якоря, / но выбросить никак не может…» Именно эта, кажущаяся лёгкой и непринуждённой, игра идёт по особым правилам и формулам, раскрывая всю свою многогранность только искушённому, мыслящему читателю. Но, как это не парадоксально, всё же остаётся игрой в лучшем значении слова, потому что интеллектуальные игры, наполненные эстетикой – удовольствие для редких гурманов. Конечно, я назвал далеко не все из обширнейшей гаммы приёмов, которыми мастерски владеет Олег Юрьевич, что в свою очередь позволяет ему успешно работать в самых разнообразных поэтических формах и жанрах, от лимериков до классического сонета, от сатиры и юмора до утончённой лирики.
       Но о чём хочет поведать своему читателю поэт Олег Дмитриев? Что он «несёт в массы» посредством всего богатейшего технического арсенала? На страницах его сборника мы можем найти всё, чем озадачено современное общество. От частных, сугубо личностных переживаний и самопознания до поднятия вопросов о проблемах общечеловеческого масштаба. И здесь уже вторично то, каким образом это преподносится: пересыпается ли песком философских изысканий, накатывает мягким приливом или обдаёт бушующими  волнами чувств и эмоций. И после того, как впечатление от прочитанного отхлынет, на поверхности факта проступают  вечные ценности, завуалированные ритмом, рифмой, звукописью, ненавязчиво, как бы матово, даря свой непреходящий свет. Несмотря на то, что Олег Юрьевич педагог и в силу этого склонен к повторениям, он избегает прямой дидактики: делай то и не делай это. Как гражданский поэт он обходится без пафоса, ура-патриотических лозунгов, но всегда чётко обозначает свою позицию. Поэтика Дмитриева, наполненная мелодией, образует порой сюрреалистичный, порой обыденный, если это определение вообще подходит к стихам, но логически выстроенный гармоничный мир. Это не значит, что он идеален, но в его живой атмосфере органично сочетаются все элементы бытия, и дышать этой атмосферой полезно для духовного здоровья.
    Я нарочно не стану разбирать по косточкам стихи Олега Юрьевича, и не потому, что у него юбилей, на котором принято хвалить, а не ругать, даже если есть за что. К чести юбиляра могу отметить его внимательную и мудрую восприимчивость к товарищеской критике, чем обладают, увы, не все. Но, как говорится, было бы ЧТО критиковать! Здесь ещё огромное значение имеет соотношение восхищённых восклицаний на количество замечаний. Как можно не восхититься такими строками:

                НЕВЕРИЕ

              Когда не верят в чудеса,
              Не открывают двери башен,
              Довольствуются днём вчерашним
              И пьют таблетки по часам.

              Когда не веруют в любовь,
              Меж звёзд не вешают качели (Ах! чувствуете, да?)
              И одиночество постели
              Отравой заглушают снов.

              Когда не верят в крыльев взмах,
              В словах не видят сеть прожилок  (Нет слов!)
              И ищут тайные пружины
              В песочных вечности часах. (Великолепно!)

         И как тут же не возмутиться: куда смотрели автор, редактор, корректор? Я куда смотрел?! «Когда не верят в крыльев взмах» – что это за слипшийся ком ввзм, просто, жуткая фонетическая жвачка! А это «И ищут»? Но здесь три восторженных «Ах!» минус два сожалеющих «Эх!», всё равно, равняются пяти с плюсом за грандиозность философского посыла, выходящего за рамки стихотворения.
          Поэтому лично для меня с творчеством Дмитриева всё, ну или почти всё, ясно. А уважаемой публике я желаю окунуться в богатейшее и интереснейшее многомерное пространство поэзии Олега Юрьевича и самим увидеть шероховатости, оценить достоинства и степень таланта. С большой долей вероятности осмелюсь предположить, что книга «Избранное. Часть 1» займёт достойное место на книжных полках взыскательного читателя. А через какое-то время с удовольствием потеснится, давая место для последующих частей, благо, как уже отметил в предисловии Алексей Бусс: «Есть из чего избирать». И это уже аксиома.