2000

Прозорливый читатель наверняка уже догадался что мой друг Гена — образ собирательный. Я вообще именами жонглирую беспорядочно, чтоб только избранные понимали ху из ху, но с Геной особый случай. У меня нет друга Гены. Но это не отменяет его существования.

Начало 2000-х было благостным временем. Встречали новое тысячелетие с размахом. Воспоминания сейчас уже отрывочны, но ярки. Сюрреализм происходящего напоминал фильмы Бюнюэля. Призрак свободы в чистом виде. Всю ночь ездили троллейбусы с праздничными людьми. Можно было мотаться по гостям до алкогольной комы. Два ночи, возвращаюсь с подругой домой, ёлка, мандарины, шампанское, секс, утро, надо к маме, расслабон на кайфе. Женщины, наверное, до сих пор не в курсе, что самый приятный момент, это когда они уезжают после бурной ночи? Это же самый цимес…

Когда женщина уезжает рано утром — это время настоящего дзэна. Утро — время минета и тишины. Не силён во французском, но слова «pipe» и «silence» должны быть синонимами…

И ты такой дёрнул уже пивка с прошлогодней селёдкой под шубой, красота, поспал, а тут звонок, и продолжение праздника… И уже другая, но не менее приятная и симпатичная художница скачет на тебе во весь опор. И в это время вы обливаетесь шампанским, пытаясь его пить, и она насаживается на бутылку, зажатую между твоих ног…

Эх…

А потом звонит Бакулин и рассказывает, что у него Гена был в гостях, сломал стол, разбил окно и дал ему пиzды. Что может быть приятнее? Приходим. Бакулин с фонарём под глазом. Окно заткнуто подушкой диванной. Прохладно. Пожалели Сашу, похмелили. Он нам и поведал что Ельцин ухожуй и теперь будет какой-то пудинг. Мы ни хера не поняли тогда…