Отрывок из повести Гиряллиссимус Плейшнер

Горгониада Плейшнер. Отрывок из повести «Гиряллиссимус Плейшнер»

Гиря Плейшнер , отмачивал синяк под глазом специальным раствором еле сдерживая слёзы. Ему, славе и гордости Граушпица и всей империи, «Золотому-перезолотому голосу» и «Лицу высокого искусства» дали в глаз! Обидно было даже не за наличие синяка , а за факт. Но, что самое отвратительное в этой истории так это то, что «Слава и гордость» не мог определить кто же, собственно говоря, вмазал ему – Зильберкланг или Корелли. В конце концов, чисто теоретически, ожидать можно было такой «почести» от обеих. И, именно за эту подлость, Гиряллиссимус Плейшнер , не любил своих партнёрш по сцене.

Выбросив все бестолковые таблетки и порошки для рассасывания синяков, Гиря откупорил бутылочку крепкого Граушпицского шнапса ( самой обычной самогонки, настоенной на цветках голубой альпийской фиалки), налил в коньячный фужер граммов пятьдесят, покружил тёмно-золотой бальзам по стенкам, и понюхав шикарный букет напитка , сделал медленный глоток. Вот она – сила родной земли, наполняющая жизнью бренное тело!!! Мягкое тепло разлилось внутри Гири . Щёки знаменитого баритона порозовели, конечности стали тяжёлыми. Гиря встал , оперся на перила балкона и запел во всю мощь:
- Elsa, mein Schatz !!!!- звенело и распространялось по всей округе. Прохожие останавливались и озирались. Диковинный тембр очаровывал и манил.
-Плейшнер!!!- слышны были восторженные возгласы просвещённых горожан.
А Гиря заливался, он пел всё подряд, в ход шли арии из опер, оперетт, уличные шлягеры, и даже песни граушпицских уголовников.
Вдруг он вспомнил свою русскую няню, его большое всеобъемлющее сердце затосковало, а на глазах навернулись слёзы . И потрясающий голос Гири Плейшнера- Гордости и славы империи раскатисто возвестил:
- Отчи, чьёрьныё !!! Отчи штрасьныё…!- отражалось от стен соседних домов. Звуки гуляли по узеньким улицам, словно мячики пинг-понга и «ранили сердца своих случайных жертв». Гиря знал массу иностранных языков и диалектов на уровне «колбасы», пел на всех этих языках, и по оценке выдающихся граушпицских профессоров иностранной словесности – практически без акцента.
-Браво!! Бис!!!- кричали на все лады собравшиеся горожане.
И Гиря Плейшнер, в своём махровом жёлтом халате, в тапочках на босу ногу, кланялся публике и посылал неизменные воздушные поцелуи.