22

мне всего двадцать два а ты говоришь, что я слишком лирична.
да, я ещё способна просто так улыбаться небу – каждое утро –
и тебе
даже когда ты не в духе и так цинично называешь все наши встречи
пустой камасутрой
и бесполезной тратой – не времени – а той сдачи, что оно нам отмерило.
а я поправляю: не нам – тебе. я ни разу тебе не врала. ты мне ни разу не верила.
ты уверена, что все мои слова пусты и поверхностны по большей части.
и что лучше совсем не пачкать бумагу, чем писать так.
а я не могу не писать. мне обидно, а ты хмуришь брови и говоришь,
что у меня чересчур ухожены руки и волосы…да, мне уже двадцать два
и я не девочка-дайк.
тебе смешно, что я не пью кофе (а только зелёный чай и какао), с детства
не травлю себя никотином, ни разу не резала вены.
ты говоришь, что твою душу вспарывали, рвали зубами
тушили окурки об неё точили ножи
а на моей – всего пара царапин, от которых и шрамы-то не заметны.
да, наверное ты права …ну и что? просто мне двадцать два. так случилось,
что я (пока) люблю эту жизнь.
тебе снова смешно. ты говоришь, что мои глаза неестественно синие
и определённо не способны принять в себя даже боль,
что зеркала не должны быть такими прозрачными и предельно открытыми –
появляется повод их разбить
и разбить их сможет любой… признаёшься, что тебе очень часто
приходят в голову извращённые способы моего убийства.
а я просто смотрю в тебя и мне кажется –
ты тяжело больна жизнью, но я точно не буду пытаться лечить тебя выстрелом
буду - собой...
выпуская дым в потолок, отвечаешь с иронией:
пытаться лечить и лечить – это разные вещи,
это всё равно что вместо дать по лицу за измену –
даёшь от похмелья таблетку.

но ведь ты приходишь ко мне каждый вечер, закрываешь глаза и –
молча-устало вжимаясь
лицом в мою грудную клетку –
шепчешь так горячо:
иди ко мне, детка, спазмолгоновая моя реальность…