Рожок

Свистит, изгибаясь ракушкой, полуденный свет
В ветвях ослеплённого дерева, жар контражура,
Охотничий белый рожок, словно вечный дежурный,
Всё будит, зовёт догонять неизвестное: вепрь

Укрылся, быть может, вон там, в буреломных местах,
И что нам до вепрей свирепых, оленей и прочих,
Но он неотступен, и вот, потемневшие очи
Задумчиво смотрят в невидное, где пустота

Свернулась клубком и молчит, и таится, и ждёт,
Когда прикоснётся её изумлённый, весь голос
Вложив в этот трепет, как будто рождает другое,
Чего ещё не было в мире, а в нём перейдён

Покой Рубикона и Стикса, и край высоты,
Откуда уж только лететь, словно белка, до цели,
До тёмного неба насквозь в распростёршемся теле,
А воздух вскипает, а кровь не успеет остыть,

А сердце кричит, как поёт, отдавая всю жизнь
До капли последней Живому, и тихо, и кротко
Он перелагает его в тишину, словно лодкой
Выносит на берег, вручая всю землю: держи.