Точь-в-точь на меридиане Нового Иерусалима, Москов

Награждение звездой Наследие III степени
Сообщаем Вам, что Президиум Российского союза писателей принял решение о награждении Вас звездой «Наследие» III степени.

Однажды в Цфате

Стихайбун без xokkу

Никто не ведает судьбою.
А голоса? Внутри тебя.
Да, это верно — с недопою,
Ветрище дует, невзлюбя...

Но что же видится, что снится?
Всё солнце, камни, дикий зной...
В птицевороте, мнится, лица
Кричат “Кирдык! Кирдык!” с тоской.

И небо с дыркой без озона —
Под ним ползу, молю, как тля—
От Цфата до Иерихона
Дрожит неихняя земля.

Повадились лазать на гору Ханаан, где над обрывами высится синагога, с паперти которой открывается пол-Израиля, его причудливые всхолмия, складки изъеденных хребтов и даже горы-человейники.
Знайте, что выпукло-вогутый рельеф местности увеличивает её
поверхность и, таким образом, еврейская Палестина
становится всё увеличивающейся маленькой страной.

Я складывал вирши о Иерусалиме и Цфате:

Ах, иудеи, мы правее!
Ерусалим есть Вавилон.

Но, братья, в Верхней Галилее
У нас есть храм. И есть закон.

Есть синагог цветные стёкла
И промельк ящерки живой,
Крапива, что росой намокла,
Фонтан и прудик под горой.

Здесь всеобьемлюща суббота.
(Булыги собирают вновь.)
Тут Пурим — это с чем-то что-то,
А маков шёлк окрашен в кровь.

Оливы здесь подъемлют камни—
Они врастают им в стволы;
Здесь мудрецы, как в древнем Явне,
Грызут анналы Каббалы.

Кашрут внедрён здесь повсеместно.
(Но есть и русский магазин.)
В молитвенном квартале тесно,
А в лицах и хандра, и сплин.

Здесь цитадель османов в выси,
Мамлюков ханы и дворы...
Здесь крестоносцы и Клариссы
Плодили кучу детворы.

Йешивы явно процветают.
Везде валяется еда;
А ночью кладбище мерцает,
Восходят души и года

В великий храм большого града,
На холм гигантский Канаан:
С него видна Тивериада
И весь разлом, где Иордан.

О, горний Цфат с пещерой предков,
Лишь ты теперь Ерусалим!
Твой ствол усох. Но корень, ветка...
Рожки. Этрог. И иже с ним.

Здесь чудеса. Лишь здесь пленэры...
Мессия к нам придёт. Вот он!
И, исполненьем страстной веры,
Плывёт, как облако, Хермон.

Ночью, к югу от нас, огни городов и посёлков Галилеи, Голан и Моава сливаются и становились предтечей гигантского мегаполиса, нового Декаполиса.

В Ерусалиме галилейском
Нет больше церкви, звон утих...
А муэдзин? За далью сельской.
Поэтому мой слышен стих.

Но не стихом единым жив человек.

Хабад открыл благотворительную столовую и народ потянулся отъесться и погутарить.
Как-то на западном спуске в старый еврейский квартал, моя челюсть отвисла. Среди едоков обозначился мой сокурсник, которого я не видел почти
полвека, Боря Жислин. Альма матер, но в фарватер, раскидала нас жизнь,
но не навсегда, а?
Концентрация совпадений, накладок и знамений у подножия
разрушенной крепости ордена тамплиеров,
была и до того слишком, даже слишком,
но тут живой человек.
Телепортация, а?
Мы вцепились друг в друга.
Словоохотливый Боря выдал свою краткую
биографию, набор анекдотов и даже познакомил со своей кузиной,
обнаруженной им случайно в нашем многоимённом граде.
Он и Сепф, и Сафет, и Сафед, и Сафад, и Тсфат, и Цофет, и Цфат.
Но предупредил, чтобы я вёл себя с его родственницей как нормальный человек,
а не как вздорный шакал рифм.

Ходит голубь палестинский
В светоносной глубине,
И беззвучный мир сикстинский
Опрокинулся вовне.

Вся полдневная картина
Зеленью позлащена,
Но безлюдная долина
Безысходностью полна.

Осыпаются террасы,
Свалок оползни текут,
А кладбищенские асы
Чистят склепы. Ждёт галут

Нас, меня, тебя, всех хлюпов...
Забытьё, навек галут!
Меж пещер и сих уступов
Спрячут нас и не найдут.

И искать не будут, нечем!
Да и незачем им знать,
Ведь их новый мир не вечен,
Лишь минутна благодать.

Ветер, солнце... блик от блюдца
Бьётся, страждет... Жёлт хамсин...
Эмбрионы жизни льются
В бездну стыни как один.

Ходит голубь палестинский
В смертоносной глубине;
И погасший мир сикстинский
Будет мреть в предвечном сне.

Откуда-то снизу почти явственно донёсся звон колоколов, а в позапрошлое утро пение
с минарета Акбары, нового арабского городка-спутника Цфата, волнами, шло и замирало в предрассветной сини.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 07.05.2020. Точь-в-точь на меридиане Нового Иерусалима, Москов