Нас снова Змей разводит, как детей,
разводит так, что мысли нет брататься.
Чем родственней дружины, тем лютей -
им до последней капли крови драться,
чтоб ветвь одну оставить, лишь одну!
отречься, отлучить, отгородиться.
Чужих родов холодную войну,
(что нынешней в подметки не годится),
так не ведут, поскольку кровь не та.
А в этой битве не разжать объятья.
Бог сотворил Адама и Христа,
плоть и душа - заветные собратья.
Кровавый пар, что пахнет молоком -
в ноздрях играет, оседает в горле.
И со ступни Распятого, сквозь корни,
в расщелины известняка, влеком
не силой тяготения, но силой
родства, стекает алый ручеек,
где всяк перед Адамовой могилой
отныне обезгрешен и высок.
Смотри, Господь, на терриконах тех,
не на Голгофе – на вершине Кряжа
Донецкого – мы искупаем грех
всемирной плодоядности. Но кража
еще приободряет новый рейх.
Прости их, мы взошли на крест - за всех.
Но он не виден из-за камуфляжа.
