Авторы Произведения Рецензии Поиск Магазин О портале Вход для авторов

***

Наталья Асадовна Неженцева: литературный дневник

литературный дневник

Зоя Ильинична Лазарева ( в девичестве Неугодова), 1895 года рождения. -это моя бабушка по маминой линии. Увидела я ее впервые, когда мне было 5 лет. Мы тогда жили в пыльном Пятигорске, который мне запомнился суховатыми склонами Машука. Мы, дети, ловко карабкались по ним до вершины, цепляясь за мелкие кустарники, покрывавшие гору, ловили
юрких, тоже суховатых ящериц. В горе были странные круглые пустоты, похожие на колодцы. Света Молчанова, у которой был чудесный голос (она потом стала певицей) наклонялась и пела в них. Звук уходил в землю, но преображался эхом и выходил совершенно небесным. До сих пор мне слышится это чудесное пение. Дома ждала молчаливая бабушка, какая то тихая, она все готовила и готовила из ничего, жили голодновато.
В конце книжки я приведу факсимиле справки, которую я получила, пытаясь добиться ее реабилитации. Много времени было потрачено, но все трагические события, произошедшие в судьбе Зои Ильиничны, были так давно… архивы не сохранились, попытка не удалась, и бабушка навсегда осталась как бы заклейменной этим странным термином «социально опасное лицо».
Живя в Пятигорске, Зоя Ильинична томилась по прохладному золотому Подмосковью, где так благополучно, в большой семье прошло ее детство, по Москве, где она училась. Я тоже бывала в Подмосковье, когда ездила к
прабабушке Марии Осиповне в Монино, бывала и в Пушкино, и на станции Чкаловская, где бабушкин брат Сергей Ильич служил в аэропорту (теперь это звездный городок), во Фряново, где мой прадедушка был совладельцем шелкоткацкой фабрики (сейчас эта фабрика полностью разорена), в Ногинске, где вполне благополучно проживали бабушкины родственники. Все эти поездки ярко запомнились мне, красота сосновых, еловых, березовых лесов, перелесков, речек как бы вошла в мою душу и сердце. Спустя многие годы, после долгой жизни в заполярной тундре, я, вернувшись в эти места, почувствовала себя в раю.
Из всей большой семьи пострадала только бабушка, в основном из-за своего мужа дворянина, который в первую революцию (1917 г.) вывез ее в Германию. Там родилась и моя мама.
Зоя Ильинична не смогла смириться с тем, что осталась без родины и четверых братьев. С маленькой дочкой на руках она вернулась, чем напугала и братьев своих и их семьи, да и
Родине она не очень – то была нужна. Имея хорошее образование, но дореволюционное (по тогдашним меркам его сочли за среднее), ей удалось устроиться медсестрой на большом заводе в Электростали. Мне запомнились ее слова, слова глубоко православной верующей, которые она сказала в редкие минуты откровений : «Так хочется побродить по тропинкам России».
Это был решительный поступок, который повлиял и на ее судьбу, и на нас с мамой. Второй поступок она совершила перед самой войной (1941 года), когда внезапно приехал ее муж и хотел вывезти ее с дочерью в Америку. Она решительно отказалась. Душа романтическая, тихая, какая – то светоносная жила в ней. Но во все времена таким людям трудно жить. Её выслали в Тобольскую область. В дорогу родные вручили ей скрученный рулоном матрас, привязали к нему валенки. Долгие годы ей и маме не удавалось вернуться не только в Москву, но даже в Подмосковье. Всего не расскажешь, да и нет многих свидетельств – самым страшным
последствием того времени было глухое молчание и страх сказать лишнее. Уже умирая на моих руках, мама рассказала мне немногое. Приучена была молчать и я, до сих пор в моем характере это есть. Неистребимо. Однако мне хочется поделиться с вами ощущениями, впечатлениями, тем неуловимым, что незаметно входит в нашу жизнь, в душу, и остается там навсегда.

Выйду поздно...

Выйду поздно в сумрак и прохладу.
Ни огня, ни голоса в округе.
На скамейку у ворот присяду,
Успокою ноющие руки.

Дети дремлют на соломе свежей,
Пахнет чистое рядно рекою,
В окна им глубокой синью брезжит
Небосвод с вечернею звездою.

От лугов сырым простором тянет,
И сверчок всполошено стрекочет
И заглох закат, дымясь в бурьяне,
А душа всему открыться хочет.

Но прошли года, а я все та же,
Ту же весть ночным доносит ветром,
Та же песня мне в свой час прикажет
Не сорить словами о заветном.

Не спешить, души не подгоняя,
Со словами древними не споря,
Чтоб они как листопад слетали
Звездным шорохам согласно вторя.

Впроголос, иль уст не разнимая,
Под калиною над кручей стоя,
Говорят, что я теперь другая,
Так и есть, но это все пустое.

Родное слово

Спят поля в тумане,
Краток летний сон,
Темными лесами
Сомкнут небосклон.

И плывет без плеска
Сквозь речной туман
Хвойных перелесков
Стройный караван.

Светлыми ночами
Без тревог и снов
Спят поля в тумане...
Или это манит
Горстка русских слов?

Влажный подорожник
В дрему погружен,
Камень, как заложник
Рожью окружен.

Чуть отмечен пухом
Перепелки след,
Припадаю ухом
Ко сырой земле.

Нет, не ждать покоя,
День и ночь стеречь
Эту рожь, и поле,
И родную речь.
Едва трава...
Едва трава в полях просохла,
По блеклой радуге холмов
Моя тропа, теплея охрой,
Вновь повела меня на зов.

Из тени в свет, цвета меняя,
Минуя копны и стога,
Где елка, дали охраняя,
Стоит торжественно строга.

Где на лугах шмелей гуденье,
Стремителен полет стрижа,
Где бродят облачные тени,
Ромашкам головы кружа.

И даль захлопнув, как капканы,
Тепла и света закрома,
Обидно рано и не звано
Мне преградили путь дома.

Гудок протяжный электрички
Вмешался в птичьи голоса,
И шумом крон, как в перекличке
Ему ответили леса.

И тянется, летя навстречу
Летит,томительно моля
Лишь об одном,- чтоб тихий вечер
Слетел на мирные поля.

Воспоминание

По склону глухого оврага,
В отраде весеннего дня
Со мною гуляет собака
И нежно глядит на меня.

Откуда сбежала, бедняга,
С остатком тяжелой цепи?
Такая как я бедолага
В бескрайней пустынной степи.

Нас майское солнышко греет,
По райски шумит вода,
И желтая бабочка реет
И светится лебеда.

За краткое счастье в овраге,
За эту свободу в тиши
Спасибо чужой собаке
От знавшей неволю души.

За оврагом

За оврагом, за туманными овсами,
Говорила мне знакомая осина:
"Не ходила бы ты, дитятко, лесами,
Не ходила б до темна, не голосила".

На краю у вызревающего поля,
Протянула мне березовую дудку:
"Ты забылась бы, дитя хоть на минутку,
Да поиграла бы на дудочке что ли".

Ох,- какими пела дудка голосами...
Да звучала эта песенка недолго -
Залила я свою дудочку слезами,
Захлебнулась она ими, да умолкла.

"И о чем ты? И о чем ты?" - без печали
Любопытная синица расcпросила,
Только серая ворона все молчала,
Черным глазом в чью – то сторону косила.

Улетела прочь пророчица лесная,
Лишь слетая ветки ели раскачала.
Ох, недаром глаз косила и молчала,
Незадачливую долю мою зная

Подросла я, уж по лесу не бродила.
Позабыла, как прекрасна медуница.
Где - то дудку ненароком обронила,
А нашла себе заморского принца.

По мотивам сказки "Иван - царевич и серый волк"

Рдеет поле,озеро тлеет,
Из-за темного леса огонь,
За стволами прощально белеет
Чей-то конь.

Уж вечерняя мгла наступает,
Вышел месяц на мир взглянуть.
В темной чаще с конем пропадает
Кто-то выбравший путь.

Лютый зверь тяжело взметнется-
Два свирепых огня.
И душа, оробев, содрогнется
От предсмертного крика коня.

И туман у трясины бездонной,
Всколыхнувшись, сомкнется стеной,
И сквозь ропот осины бессонной
Слышен голос судьбы самой -

Волчий голод познавший сам,
И простивший голодному волку,
Что судьбу пытаешь без толку,
Долго ль будешь бродить по лесам?

Кто за счастьем пошел, не вернется,,
В час урочный для твари всей
Вновь над миром восходит солнце -
Утро вечера мудреней.

Серый волк в беде не оставит,
Совесть сытого зверя грызет,
Он опять свою спину подставит,
И за счастьем меня повезет.

По холмам, задевая тучи,
По полям, по лугам, по лесам...

Эх, царевич, молчал бы ты лучше...

Эта сказка меня не отучит
Выходить навстречу волкам.

Ожидание

Гудки за лесом закричали,
Померкли утра зеркала.
И осень с тучей за плечами
Мне долгий путь пересекла.

Немецкой улочкой предместья,
Где на углу растет платан,
В заветный дом, за тайной вестью
Иду сквозь утренний туман.

Но снова, снова нет ответа,
Один сочувствующий взгляд,
Да эта вечная примета -
Дорожный знак - нельзя назад.

И вдаль бреду дорожкой торной,
Который год уже подряд.
Теснятся птицы стайкой вздорной,
И о моей судьбе галдят.

Туда, где листопад багровый
Слетает, словно бы во сне,
Туда, где все ждала я слова
Назначенного только мне.

Непонятное

Кто-то тучи пасет по склонам,
в деревянную дудочку свищет.
Синь плывет по лугам зеленым,
И крадется в лесное жилище.

Бузину накрывает собою,
Дудка тоньше поет и жальче, -
Кто - то тешится давней игрою…
Дух лесной, уж не ты ли, старче?

Это ты колдовал надо мною ,
В темной чаще меняя обличье?
В лес позвал погулять с тобою,
Голоском окликая птичьим?

Подарил мне лесную дудку,
Петь твоими учил голосами?
Пошутил надо мною шутку
И ушел густыми лесами.

Я спасибо сказать хотела,
Только ты мне не показался,
Я в лесу старательно пела,
Но на зов ты не отозвался.

Жизнь моя заблудилась в чаще,
Быстрой птицею промелькнула,
Так прощай, дух лесной молчащий,
На другую тропу я свернула.

Заветный уголок

Приду, не думая о хлебе
И не заботясь о тепле.
Спокойно будет в русском небе,
И все надежно на земле.

Такое место в мире было,
Такое место где-то есть,
Душа об этом не забыла
И приняла благую весть.

Стояла туча на причале
У островка глухих осин,
И тихий дождик без печали
Самозабвенно моросил.

Береза празднично светлела,
Но листья осенью свело,
И что-то рушилось и тлело,
Рождая слабое тепло.

И капли чистые повисли,
Вновь повторили эту явь,
И не был озаглавлен мыслью
Мгновенный облик бытия.

И радужный туман как ладан
Стоял у каждого плетня,
И поднимался тонким чадом,
Тревожно душу веселя.

И пристально, настороженно,
Как ящер шею наклоня,
С березы мокрая ворона
В упор глядела на меня.

И как над хлябью первозданной,
Раскинув крылья, поплыла,
И этот миг и лес туманный
Единым криком назвала.

А листопады Подмосковья
Мне как заветный талисман,
Где воедино - голос крови,
И память сердца и ума.

Мораль

Ударил кто-то по воротам
В рассветной гулкой тишине.
И молча встал за поворотом.
Я хрипло спрашиваю:"Кто там?"
Но нет ответа мне.

"Подруга детства, иль земляк?
Ответь, мне не по силам шутка,
Ответь, я жду, нельзя же так,
Ну пусть не друг,пускай хоть враг,
но отвечай, мне жутко..."

Когда разбудит сердца стук,
К окошку не бросайся вдруг.
В окне не та округа.
И ни врага, ни друга.

Верное слово

В чистом поле песня длится,
Ясно слышны голоса...
Красно солнышко садится
Да за темные леса.

За кирпичные кварталы,
За фабричные дымы,
Стелет тихие пожары
На долины и холмы

Снова осенью прощальной
Растревожена душа,
За обманчивою далью
Рвется в странствия, спеша.

Но полям обман не ведом,
И рисунок елей строг,
И привычно грезит небом
Даль заброшенных дорог.

И заклятья в небе чертят
Над просторами Руси
От кащеева бессмертья
Выйду поздно...