Вслед за деланиями душевными должны направляться внутрь и телесные. За вниманием — обращение внутрь очей, за бодрственностью — напряжение мускулов во всем теле в направлении к персям, за трезвением — оттеснение расслабляющихся движений, подавление услаждений и покоя плоти. Святитель Феофан подчеркивает отличие внутрьпребывания и собрания от углубления при размышлении. Последнее исходит только от ума, не затрагивая других сил, и остается в голове. Потому то пребывание является условием истинного господства человека над собой, следовательно — истинной свободности и разумности и потому истинной духовной жизни. Свт Феофан З.
И последнее. В Добротолюбии, у Странника, у Игнатия Брянчанинова, у Феофана указаны телесные упражнения или телесная дисциплина, связанная с этой молитвой. В этой дисциплине есть принципы, универсальные вещи. Принцип тот, что все, что в нас происходит в душе, в мысли, или в чувстве, или в воле, так или иначе отзывается на нашем телесном состоянии. Вы сами знаете, что ваше телесное состояние, когда вы читаете что-то, что вас глубоко волнует, не таково же, как когда вы просто греетесь на солнце; и чем бы ни была занята мысль, чем бы ни горело сердце, куда бы ни направлялась воля, в зависимости от содержания и от напряженности внутреннего состояния, ваше тело меняется. И исходя опять-таки из опыта молитвы, наблюдая тот факт, что те или другие молитвенные состояния всегда связаны с тем или другим телесным состоянием, аскеты выработали физические упражнения, которые могут создать тот телесно-душевный строй, при котором молитва легче спорится; но никакой телесный или душевный строй не может молитву ни создать, ни вызвать. В конечном итоге, вся традиция исихазма в том, чтобы достичь телесно-душевного безмолвия, глубокого молчания души и тела; и изнутри этого молчания начинается молитва. Но самое молчание — это только возможность молитвы, это не сама молитва.
С другой стороны, телесные состояния для духовных отцов могут служить гораздо более удобным и легким способом проверить качество молящегося и его духовного опыта, присутствие или отсутствие прелести, чем описания с его стороны его душевных переживаний, потому что душевные переживания очень клубящиеся, а телесные состояния — удивительно четкие вещи.
Это общий принцип. В результате были выработаны специальные технические приемы, которые можно найти у целого ряда отцов; у Симеона Нового Богослова подробно об этом пишется и у других. Но заниматься ими без руководства нет никакого смысла, потому что непременно заходишь в тупик: в какой-то момент не знаешь, куда дальше идти — это в лучшем случае. Тут опять-таки большой помощью может явиться епископ Феофан Затворник. Не то в одном из своих писем, не то в “Пути ко спасению” он говорит, что для того, чтобы вести духовную жизнь, надо быть, как хорошо натянутая струна — и этого всякий может достичь. Мы все можем научиться неподвижности или, наоборот, гармоничному движению, которое не было бы ни напряженным, ни расхлябанным. Мы можем научиться не быть напряженными в уме и вместе с этим вне всякой дремоты; мы можем не быть бесчувственными сердцем и вместе с этим не в каком-то истерическом состоянии. Вот этого мы должны искать — физически, внешне. Мы должны учиться и сидеть и двигаться так, чтобы владеть своим телом. Потому что мы можем Богу дать только то, чем мы овладели, мы не можем принести Богу то, чем сами не овладели.http://www.mitras.ru/pouty/spas.htm
Упражнения заключаются в том, чтобы, когда вам нечего делать – ничего не делать и никуда не устремляться. Это кажется очень простым делом, а попробуйте… Вот выдалось пять минут свободного времени. Что вы делаете большей частью? Ерзаете на стуле; перебираете бумаги; смотрите вокруг; складываете и раскладываете книги; перекладываете тетради; смотрите в окно; думаете о том, что будет – то есть, занимаетесь тем, чтобы момент совершенной устойчивости превратить в маленькую бурю, – ну, в какую-то рябь, бурю в стакане. Вместо этого попробуйте ( и это далеко не легкое упражнение), если у вас есть пять минут, когда вам просто, вполне законно нечего делать, – сядьте и не делайте ничего. Сядьте и осознайте: вот я – Петр, Иван – сижу. Вокруг меня тихо, ничего не происходит и нечему происходить, и я – перед лицом Божиим; и побудьте эти какие-то мгновения перед Божиим лицом. Вы увидите, что это далеко не так легко, потому что начнутся кружиться мысли, как мошкара в весенний вечер, по словам Феофана Затворника; какие-то воспоминания начнут подниматься в душе, что-то будет подсказывать: Ах! а я забыл то, и другое, и третье, что надо сделать; тревога начнется, напряжение тела… И вот надо научиться справляться и со своим телом. Надо научиться сесть и расслабиться, сесть так, чтобы не сидеть, будто на угольках, а сидеть, как на стуле или в кресле, “осесть”, добиться покоя телесного, вслушаться в тишину, которая вокруг. Митр.Сурожский Антоний Редко, или почти никогда, восточные христиане не сидят во время богослужений, согласуясь с мнением Тертуллиана, который в Книге о молитве говорит: «Непристойно вообще сидеть в присутствии и пред лицом того, кого боишься и почитаешь, а тем более нечестиво сидеть пред лицом Бога живого, которому предстоят и Ангелы со страхом и трепетом».
***
«Обязательно ли во время богослужения стоять? Почему нельзя сидеть?»
Архиепископ Викентий:
- В нашей Православной Церкви принято стоять на богослужении. Так как в этот момент мы стоим пред Богом, и это тоже своего рода подвиг. Также у нас есть традиция уважать и почитать старших. Поэтому мы при виде человека, который старше нас, с почтением к нему относимся и встаем. Об этом написано еще в Ветхом Завете: «Востани перед лицом старца, и чти лицо его». Тем более мы должны почитать Бога, так как Он является нашим Творцом, Промыслителем и Попечителем. Мы пришли в церковь беседовать с Богом, попросить прощения в своих грехах. В знак того, что мы осознаем свою греховность, мы приносим этот маленький подвиг – мы стоим на службе. Бывает тяжело, болят ноги, но мы терпим, – ради того, чтобы Господь простил нам наши прегрешения. Для того, чтобы Господь увидел нашу жертву, услышал наши молитвы и даровал нам Свою милость. Вот почему в нашей Русской Православной Церкви мы стоим на службе, а не сидим.
Действительно, почему бывает тяжело выстаивать длинные Богослужения. Помню по себе, еще задолго до семинарии, выстаивание полностью всей службы в храме воспринималось мной как личный подвиг. К этому подвигу нужно было долго готовиться морально, порою неделями, после совершения такого подвига оставалась радость в душе и усталость в ногах. Да и еще возникала необходимость отдохнуть.
Так бы возможно это и продолжалось, но потом меня пригласили петь в церковный хор. Служба сразу пошла быстрее. Я узнал какие песнопения поются на каком Богослужении, их последовательность, их смысл, который частично ускользал при восприятии на слух. Уже затем, просто приходя в храм помолиться, без пения, все равно не возникало прежней тяжести и томительного подсознательного вопроса (скоро ли закончится). http://pravoslavie.org.ua/showthread.php?t=768
Другие статьи в литературном дневнике:
