Дорогие литераторы!
Вас ждет встреча с удивительными и красивыми мыслями! )) В дневнике я публикую только небольшой отрывок. Полностью читать произведение можно здесь: https://www.proza.ru/2016/05/25/957 Вера открыла дверь и шагнула внутрь. «Сколько же лет я здесь не была?…» Неуверенными шагами она прошла вглубь комнаты. Увидела спящего Макара, бессильного, исхудавшего и какого-то непривычно серого. «Наверное, свет так падает на лицо», — решила она. В комнате было душно и холодно. Спёртый воздух давил на грудь. Вера осторожно подошла к окну и открыла форточку. Ветер сразу же ворвался в маленькую каморку, и свежесть разошлась по углам за считанные секунды. Она закрыла форточку, боясь выхолодить и без того несогретое жилище. Села на стул, невдалеке от постели больного и в растерянности глядела на него влажными от слёз глазами. Ей хотелось разбудить Макара, но она боялась его пробуждения. Много лет они не встречались, а когда виделись в последний раз, Макар просил забыть о его существовании — навсегда. Правда, ключ от своего дома забрать отказался. Сказал, что она должна знать, что его дом всегда готов стать её домом, если другого места, куда прийти, у неё не будет. Вера глядела на измождённое лицо крылатого друга и пыталась представить, что он пережил в последнее время. Память возвращала её в давно забытые дни, когда они, школьниками, бегали друг за другом, играя в любовь. А потом была юность, и новая влюблённость — Арнольд. Макар не годился в мужья, это было очевидно, и потому она вышла замуж за Арнольда. — Ты? Макар принял Веру за видение. — Я, — ответила она. Он блаженно улыбнулся, но тут же вскочил в испуге. — Вера? Как… ты сюда попала? — Прости. Я звонила, никто не открыл. Я воспользовалась ключом. Она показала ключ. — Я…. Я болен… — Тебя не было на похоронах. — Я не мог. — Понимаю. Возникла неудобная пауза. Макар попытался заполнить её: — Знаешь, я состриг перья на своих крыльях. Это не в первый раз, но впервые они не растут. — Не может быть! Вера встала со стула и подошла к Макару, чтобы взглянуть на его спину. — Да, я и сам удивлён. Сколько мама боролась… — И давно? — Сразу. После смерти Ани… — Значит, почти месяц прошёл. Ничего, ещё вырастут. Снова возникла неловкая пауза. Макар посветлел, на его щеках появилось подобие румянца. Он ощутил как сильно любит эту женщину. Давно уже чужую. Сердце его трепетало от позабытого переживания нежности. — Ты меня по-прежнему любишь? Вера не думала, что причиняет боль Макару своим вопросом, она просто хотела знать. — Да, — ответил он. — Но это неважно. — Для меня важно, — сказала Вера. — Мне больше некуда идти. Можно я останусь? Ужас отразился на лице Макара. — У тебя что-то случилось? — спросил он. — Вы поссорились? — Хуже… — Хуже? Что может быть хуже? Твой Арнольд умер? — У него другая женщина. Макар не мог придумать, что сказать, не понимал, что уместно в такой ситуации. — Конечно, ты можешь пожить некоторое время у меня. А я… Я перейду к Скорику. Он согласится. — Кто такой Скорик? — Так, знакомый. Он мне здорово помогает. Из-за крыльев: принимает меня за свою птичку… Макар улыбнулся, Вера тоже ответила ему улыбкой. Они наконец-то вгляделись друг в друга без страха. — Я бы хотела быть с тобой, Макар: ты — единственный мужчина, умеющий любить. — Но ты любишь другого! — Я его ненавижу. Макар сделал нарочито кислую мину. — Ненависть — лишь часть твоей любви. — А как же ты? Тебя тоже должен кто-то любить? — Меня любят крылья. — Но тогда скажи, зачем ты до сих пор любишь меня? — Будем считать, что я люблю твои крылья. Макару хотелось прижать её к себе, обхватить её стан и не отпускать. — Все вы мужчины одинаковы. Он любит мои крылья, которых нет и в помине, зато я сама ему не нужна. Вера расплакалась. — И я не нужен тебе, мы оба знаем об этом. Это всего лишь эмоции… — Да что ты знаешь?! Может я всю жизнь тебя любила, только твоя непрактичность, твоя нелепая мечтательность сделали невозможной семейную жизнь с тобой. Тебе ведь ничего не нужно! Посмотри как ты живёшь?! — Да, быт — забыт... Значит, ты вышла за Арнольда, потому что он казался респектабельным? — Он казался мне опорой. Но я ошиблась. — Выходит, ты и его не любишь? — Ты послушай себя! Ещё объяви, что я всему виной: повтори Арнольда! Давно не слышала, какая я не такая… Вера вскочила и собралась было уйти, но безвольно опустилась возле Макара. Они долго сидели молча. Сердце Макара сжималось от жалости к женщине, ближе которой никого не было. И, в то же время, он не чувствовал на неё никаких прав. — Ты создан для неба, я понимаю — не для меня… В замке послышалось шуршание ключа, и на пороге возник Скорик. Он вошёл без тени смущения, положил на стол пакет и украдкой глянул на Макара с Верой. — А-а-а-а, у тебя гости?! Это хорошо, когда больного навещают друзья. Говорят, от этого больные выздоравливают. Вера сразу узнала рыжего мужичонку, с которым не так давно беседовала под дождём, но виду не подала. Сейчас, на фоне маленькой Макаровой комнатушки, он казался крупнее. — Человеку вообще нужен рядом другой человек. Особенно больному. Есть три вещи, которые обязательно должен делать другой: варить кофе, варить кофе… Ну, и ещё обрезать крылья, чтобы потом было кого винить в неминуемых последствиях. Хотите кофе? Скорик обратился к Вере и тут же узнал её. — Так это вы? — Меня зовут Верой, — улыбнулась она. — Вера? Та самая? — Та самая, — ответил Макар. — Бывают же чудеса на свете! А ведь он бредил вами, Верочка. Знаете, когда он лежал без памяти, часто вспоминал вас. И я так мечтал найти вас. А когда встретил, не узнал — странно, правда? А ведь должен был, должен… Вера взглянула на Макара: он был смущён. Она взяла его руку и прижала к себе. — Если был день — Ты сочинила? — спросил Макар. — Нет, но мне очень нравится, — ответила Вера. — На тебя похоже, по-моему… Они сидели близко-близко, ощущая дыхание друг друга и трепеща от этого. Скорик понял, что должен поскорее оставить влюблённых, которые так неожиданно встретились. — А вот и кофе! — сказал он, преподнося на маленьком подносе две изящные чашечки. — Пейте, насыщайтесь бальзамом жизни! А я пойду, пожалуй… — Нет-нет, не уходите! — попыталась задержать его Вера. Напрасно. Дверь за Скориком закрылась, и тут же в сумочке зазвонил телефон. Вера встала, подошла к стулу, на котором висела её сумочка, достала мобильник. Посмотрев на номер, замерла в нерешительности. Затем, отойдя к окну, ответила: — Да…. Не знаю… Макар внимательно всматривался в плечи, шею, спину Верочки, следил за пластичными движениями рук, очерчивал взглядом её силуэт и профиль. Она ничуть не изменилась. Казалось, не было этих лет разлуки. Вера повернулась к нему и радостно спросила: — Так значит ты для него — птичка? — Муж звонил? — Да. — И что? — Спрашивал, когда я собираюсь домой. — И-и-и… — Знаешь, что самое противное в наших отношениях? Он даже не допускает мысли, что я могу не вернуться. Понимаешь? — Он знает, что ты его любишь, что ты — его женщина. Он знает это. — И пользуется. Да, моё место рядом с ним. Другого места для меня уже нет и быть не может: я его вещь. Но знаешь, когда я пью из чашки, на ней остаются следы от моих губ, а когда я общаюсь с ним, следов на нём — не остаётся. Никаких следов… — Но ты его выбрала. — Да, Макар, ты прав. Прав! Но кого выбрал ты? — Я не принадлежу себе. — Понятно… Она встала, прошлась по комнатке туда и обратно — в три шага. Собралась уходить, но обернувшись спросила: — Скажи, пожалуйста, если можешь, кому принадлежишь ты? — Тебе. — …. Вера разрыдалась. Она села возле Макара, обняла его и плакала, плакала, плакала. А он молча гладил её голову, склонённую к нему. Прошло немало времени, пока она затихла. Потом встала, взяла сумочку. — Прости меня, Макарушка! Я, наверное, причинила тебе много страданий. Прости, что я пришла сюда. Она склонилась к нему, чтобы поцеловать, но поцеловала только руку. Он ощутил жар её губ и холод своей руки. — Прощай! Я больше не приду, не нарушу твой покой. А крылья твои — отрастут, я знаю. И она ушла, оставив лёгкий аромат своих духов на его футболке и трепет воспоминаний в его сердце. Он долго оставался неподвижен. Слушал, как затихали её каблучки, удаляясь всё дальше и дальше. Слушал, как стучит кровь в висках, как шумит в голове. И вдруг схватил свою чашку и швырнул её в стену. Чашка разбилась, испачкав стену кофейной жижей. © Copyright: Светлана Новомлинская, 2018.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
