***
Прошу тебя, останься за калиткой.
Прости, не всех впускаю в храм души.
Хоть не храню там золотые слитки,
Нахальство может большего лишить.
Похитить можешь мой покой бесстрастный
И отрешённость белого листа,
Который ничего не ждёт напрасно,
Он стерпит всё, чтоб ты ни написал.
И я, как белый лист в руках Фортуны.
Я ей желаю лёгкого пера,
Чтоб по-простому, без идей заумных
Писала жизни повесть на-гора.
Холодно... Черёмуха цветёт,
Что когда-то вешнею порою
Мы сажали в тот давнишний год,
Когда дом ещё был недостроен.
Ребетня смеялась во дворе.
На асфальте солнце рисовала
Девочка с бантами, сняв берет,
Что вчера был мамой накрахмален.
Мы не знали бед больших тогда,
Как-то доверяли и дружили,
Может, просто юности звезда
Согревала сердце не вполсилы.
Есть ли срок храненья у стихов,
И в какой посуде их хранить?
Засолить в кадушке для грибов
Или строки нанизать на нить?
Может, просто в банки закатать,
Чтобы свежесть мая сохранить
И зимой какая благодать --
Баночку весенних строк открыть,
Где гуляют юные ветра,
Обрывая с яблонь лепестки,
Соловей поёт там по утрам,
Нежностью питая плоть строки.
Всё начинается весной,
Когда с небес стекают реки,
Чтоб растопить лёд зимних снов,
Таких глубинно-одиноких.
И хоть рисует на стекле
Мороз кристальные узоры,
Я жду, когда растает снег,
Ручьями потечёт в предгорье.
И златовласая капель
Мне возвестит с утра тихонько,
Что наступил весенний день,
Зима ушла тропинкой скользкой.
Клонит в сон росистые травы
Перед самым-самым рассветом,
Повышая небес октавы,
Птицы хором поют куплеты.
Новый день, ничем неприметный,
На пороге стоит, стесняясь:
"Я могу войти? Всем привет вам,
Дорогие мои земляне!"
Распахну ему настежь двери:
"Заходи, мы ль тебе не рады?!
Испеку для тебя эклеры,
Или, может, хочешь оладьи?"
А рассвет в цветных шароварах
Небеса к заутрене моет,
Облаков лохматых отары
Гонит медленно к водопою.
Первый крик разбуженной чайки
Над разлившеюся рекою,
Над аллеей липовой стайки
Воробьёв с утра беспокойных.
Сколько жизни в каждом мгновеньи
Дня, родившегося в рубашке.
У него хорошие гены,
Нас порадует, став чуть старше.
Мне старые стихи куда милей,
Хоть рифмы слабые, и ритм слегка хромает,
На травах чувств настоенный елей
В них смешан с нежностью восторженного мая.
И если плачет дождик, то навзрыд,
А солнце светит как-то ярче и смелее,
И мысль, не зная страха, вглубь летит
Туда, где вдохновенье в недрах жизни зреет.
Всё искренно в моих первых стихах,
И чувства трепетны, как мотыльки на поле,
Мне так хотелось, что таить греха,
Чтоб кто-то эти строки прочитал и понял.
Партизанской тропою уходят весенние зори
По ещё не подсохшей на травах росе.
На небесных ходулях июнь входит в свет,
Все ворота закрыв за красоткой-весной на затворы.
Буду лето встречать в сарафане из лёгкого ситца,
На рассвете схожу к роднику за водой,
Хоть проснувшийся ветер на небе седом,
И не знаю за что, но с утра на меня очень злится.
Я его успокою молитвой простой, или, может,
Посвящу пару строк в своём новом стихе,
Погремушку повешу на старый штакет,
Чтоб увлёкшись игрой, ветер вихри лихие стреножил.
У реки сиреневый банкет
Веселятся юные сирени.
Многие впервые вышли в свет,
В платье, на заказ сшитом апрелем.
Птицы признаются им в любви,
Ветер обнимает их за плечи.
Как прекрасны с ног до головы
Юные сирени в этот вечер.
Не забудут этот первый бал,
Сколько б тёплых вёсен не минУло,
Как закат с луною танцевал,
Облако в речной воде тонуло.
В нарядном платье подвенечном
Цветущих весенних садов
Из девятого мая в вечность
Победа вошла в каждый дом.
Не все отцы домой вернулись...
А сколько одиноких вдов...
Не пощадили злые пули
Чьих-то мужей, чьих-то сынов.
Остались на полях сражений
Солдат последние следы,
Но в памяти всех поколений
Те, кто спасли мир от беды.
Поклон нижайший всем солдатам,
Что пали жертвою Игры
Безумцев, раскромсавших Святость
В пылу запутанных интриг.
Лунной поступью ночь по бульвару бессонницы
Тихо шла, напевая о чём-то своём,
В платье тёмном, как будто монахиня-скромница,
Чётки звёздные перебирала тайком.
И не спали в квартирах поэты, художники,
Слыша издали скромницы-ночи шаги,
И ложились штрихи на полотна в треножниках,
И писалась строка про небесных богинь.
Засыпали под утро творцы непутёвые,
Когда сыпало небо на землю лучи,
День грядущий, одетый с иголочки в новое,
Обещал не сердиться без веских причин.
В кошельке моём звенят монеты,
Значит, можно жить и не тужить.
На пороге праздничное лето,
Мне на море быть или не быть?
На Мальдивы точно не поеду,
Не такой тугой мой кошелёк.
В Турции бесплатные обеды,
Но там землю так порой трясёт...
Кто же знает, что у них там будет,
Мне то злоключенья ни к чему.
Буду в огороде, как все люди,
Там волну пырея обниму.
Ах, так не хочется писать о грустном,
Когда Земля цветёт, как райский сад,
И в каждом уголочке захолустном
Сирень льёт ароматный цветопад.
И пахнет само небо вешней песней
Влюблённых в тишь рассветов соловьёв,
И пишет о любви поэт-кудесник,
Вплетая в строки венчики цветов.
И я спешу с утра на встречу с солнцем
В цветущий старый яблоневый сад,
Помолодели яблони, и вьётся
Над садом вешним счастья аромат.б
Небо твоих обид
Пасмурное с утра,
Солнце за тучей спит
Пьяное со вчера.
Нам бы поговорить,
Только не слышишь слов...
В небе твоих обид
Плачет дождём любовь.
Я не уйду, прости,
Можешь кричать,ругать,
Ты как тот тайный стих,
Что мне не прочитать.
Лепестки холодных белых роз
Сыпала с небес луна-богиня,
Небо мирно спало после гроз
В серебристой звёздной паутине.
Колдовала на удачу ночь
В лабиринте тёплых сновидений,
Кто-то видел маму, кто-то дочь
В вещих снах в ночИ на понедельник.
Но зари сияющий челнок
На волнах небес вдали качался,
Лепестки летели на порог
Дня, что на востоке причащался.
Сиреневые звёзды
На небесах двора,
Под пылью придорожной
Созвездий дружный ряд.
На роликах мальчишки
Гоняют целый день.
Вот девочка вприпрыжку
Бежит на карусель.
А май вовсю хлопочет,
Собрался на курорт,
Не на Эльбрус, не в Сочи,
В двадцать четвёртый год.
Завтра будет война. Будет и послезавтра,
И ещё много лет будет длиться война.
Бога глас не звучит над планетою жаркой,
Правит нашей Землёй господин Сатана.
Верим в Бога мы свято, иль вовсе не верим,
Обманули нас всех. Как ты тут ни крути.
Умереть самому, иль познать боль потери?
Выбираем не мы, какой крест нам нести.
Выбор был, но, ослепнув, его не видели...
В платье жертвы идём на заклание.
Улыбается дьявол голодной ехидною,
Бог с любовью зовёт к покаянию.
Другие статьи в литературном дневнике:
