***

Скупа на краски зимушка:
Лишь чёрное да белое.
Серебряная ивушка
Над речкою не смелою.

Сквозь ризу серебристую
Течёт небес молозиво.
Жемчужными монистами
Украшены берёзоньки.

Девчонки улыбаются,
Слепили бабу снежную,
Дородную красавицу
В накидке светло-бежевой.

А может, ты зайдёшь ко мне,
Попьём рябинового чаю,
И убывающей луне
Споём с тобой романс печальный.

О тех, кто страстно встречу ждут,
Когда-то запросто расставшись.
Не зная на свою беду:
Судьба тогда дарила шанс им.

Нет, это точно не про нас,
Хотя, всё ж, чуточку похоже.
Я был завзятый ловелас,
Тебе поверить было сложно.

И ты ушла... А я любил,
Хоть чувства научился прятать.
И гроздья огненных рябин
Клал в чай, совсем как ты когда-то.

Свободного неба тому, кто летает,
На время забыв о земном!
И мыслью высокой -- за птичьею стаей,
Опоенный воли вином.

Там кажется мелким всё то, что душило
Петлёю на вольности чувств.
Ты вольная птица, хотя и без крыльев,
Познавшая сладость безумств.

И только лишь ветер тебя чуть свободней,
Ему небеса чуть родней.
И месяц лукавый, как опытный сводник,
Зовёт в царство строгих теней.

А утро радостью лучится,
Заря походкой от бедра
Идёт по хрупкой половице
Небес роскошного шатра.

Восток над речкою светлеет,
Ушла холодная луна.
Зима по липовой аллее
Идёт в народ из мира сна.

И иней падает с деревьев
На бирюзовое пальто.
Шаль серебристую примерив,
Зима танцует под мостом.

Считать ворон на тополе высоком --
Занятие, пожалуй, не из лёгких.
А мне б найти живое в тёмных строках
О тех, кто средь толпы так одиноки.

О тех, кто смеет быть самим собою
Среди раскрашенных нелепых масок,
Вороной белой иль чуть-чуть рябою
Между собратьев тёмного окраса.

Им не легко в зашторенном от света
Холодном мире свергнутого неба,
Где даже зрелищ требуют столь редко,
Отравленные сумасшедшим бредом.

Как в тёплых гнёздах малые птенцы,
Мы подрастаем в отчем доме скромном.
Девчонок часто балуют отцы,
Для них дочь -- королева без короны.

А мальчиков так обожает мать,
Для мамы сын -- любимейший мужчина.
Люблю альбом семейный я листать,
Там дней давно ушедших пантомима.

Я вспоминаю снова день за днём,
То радуясь, то глупо негодуя.
Когда забудусь ночью лунной сном,
Увижу в поле маму молодую.

Я стучала, но мне не открыли,
Может, я не готова войти,
В зеркалах, потускневших от пыли,
Не увидеть никак, кто есть ты.

Шаг за шагом пленяла пространство,
И наощупь я шла по меже,
Слева тьма в тёмно-сером убранстве,
Справа свет перспектив-миражей.

Мне не нужно ни то, ни другое,
Я ищу безмятежный покой.
Обречён в мире лжи быть изгоем
Тот, кто хочет остаться собой.

-- Ну-ну, прошу не хулиганить!
Войдём мы в Новый год вальяжно.
-- О нет, мне приготовьте сани,
И снегопад мне будет пажем.
Помчимся по дорогам белым,
А может быть, по бездорожью,
Чтоб бубенцы нам звонко пели
О счастье, что всегда возможно.
И будет день, и будет пища,
(Салаты все мы не доели.)
Пусть Кролик по углам не рыщет,
Морковка ждёт его под елью.

На берегу весеннего прилива,
Когда подснежник на лесной поляне
Ждёт первого неистового ливня,
Чтоб дряблый снег размок и весь растаял,
Я пробужденья жду от зимней спячки,
Чтобы весна мне голову вскружила.
И март, надеюсь я, не напортачит,
Поделится со мною вешней силой.
Расправив запорошенные крылья,
Приросшие уже за зиму к телу.
Я улечу туда, где жизнь скроила
Одежды мне, омытые капелью.

Из города приехал юноша к отцу,
Давным-давно он не был в отчем доме.
Сбежались тут же все соседушки к крыльцу,
Спешат увидеться с давним знакомым.

Отец на ужин приготовил красный рис,
К гарниру сытному цыплёнок сбоку.
Сели за стол, старик спокойно говорит:
"Что ты узнал, мой сын, в краях далёких?"

"Я стал философом, могу я убедить
Людей и повести их за собою.
Смотри внимательно, цыплёнок тут один,
Но докажу я, что цыплят тут двое."

С улыбкою старик продолжил разговор:
"Цыплёнка, что зажарил для двоих я,
Себе возьму. Оставлю для тебя того,
Что стряпала наука-повариха."

Для меня что хореи, что дактили...
Не люблю я и ямба скромного.
Не кичится строка моя платьями,
В сарафанчике, наспех скроенном.

В немудрёной строке этой боль моя,
Что с грехом безрассудства повенчана,
Вырывается птицею вольною
К облакам, что зарёй подсвечены.

А бывает, что строки забавные
Рассыпаются, как горошины,
Лечат душу, тоской израненную,
Строки, что приходят непрошенно.

А мне тебя, увы, не укротить
Ни лаской трепетной, ни нежным словом.
Ты верностью моей по горло сыт,
И страсть тебя зовёт к победам новым.

Ты словно бриз над водами морей,
Летишь над бело-пенными волнами,
Чтоб сердце новой дивы отогрев,
Обманываться сладкими словами.

Волны времён остудят чувств песок
На берегу несбывшегося счастья.
Однажды ты поймёшь, как одинок...
Хоть сколько было их: Наташи, Насти...

Когда не вдохновляет ничего,
И день грядущий видится унылым,
А тучи грозные таранят неба свод
И меж собою меряются силой,
Я по ступенькам поднимусь туда,
Где ждёт меня не сказанное слово,
Чтоб мыслей отсыревшая руда
Зажглась, согретая идеей новой.
И в пламени сгорит моя хандра,
Заря сбежит из облачного плена,
И дождь, что ночью лил как из ведра,
Уйдёт с утра в леса по лужам пенным.

Гнездится небо между строк,
Что уронила спозаранку
Заря, обнявшая восток,
Скользя с большой горы на санках.

Сбежала облачная грусть,
И на душе светло, как летом.
Два минуса сменив на плюс,
Чарует день уже с рассвета.

Мне всё сегодня по плечу,
Барьер любой возьму с разбега.
Я от несчастия лечусь
В строку зарёй пролитой негой.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 11.12.2022. ***
• 01.12.2022. ***