Д. Фаулз. ВолхвЯ был слишком молод, чтобы понять: за цинизмом всегда скрывается неспособность к усилию – одним словом, импотенция; быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся. Я отверг то, что ненавидел, но не нашел предмета любви и потому делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает. Я не трачу время на то, чтобы проповедовать глухим. Мудрец не станет презирать людей прошлого за то, что те многого не умели; он станет презирать себя, ибо не умеет того, что умели они. Вы превращаете слова в пустой хлам. ..Принимая себя такими, каковы мы есть, мы лишаемся надежды стать теми, какими должны быть. Вещь в конце концов овладевает своим владельцем. В голове не укладывалось, как можно столь упорно противиться медицине, разуму, науке. Но ясно было, что и другие мои приоритеты – плотскую радость, музыку, рассудочность, врачебное мастерство – он отмел бы точно так же, с порога. Его топор метил прямо в темя всей нашей гедонистической цивилизации. Нашей науке, нашему психоанализу. Для него все, что не являлось Встречей, было тем, что буддисты называют Между этими событиями не было никакой связи. И быть не могло. Точнее, их связывал я, именно во мне нужно искать смысл их совпадения. – Но я хочу понять, что есть взаправду, что останется, когда рассеются чары. © Copyright: Майя Кузнецова, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
