Он протолкался между тремя огромными, жутко злыми собаками. И те, с изумлением взирая на наглеца, отошли в сторону и дали ему место. И тогда, давясь кусками каши и мяса, он тихонько заплакал. Он ел, глотал кусочки мяса и горькие слёзы.
Три большие собачьи морды с клыками и глазами, мечущими искры и злость просто потому, что они были здесь, чтобы охранять, переглянулись.
И одна, самая большая и выглядевшая совершенно зверски, опустилась вниз и лизнула маленького, дрожащего и худого котёнка.
Тот посмотрел вверх и зашипел. Потом схватил кусок мяса побольше и потянул его за собой, падая время от времени и выпуская обед изо рта, чтобы пошипеть на этих собак.
А чего они?
Стали вокруг и смотрят. Он, может, и маленький, но очень… злой и решительный. А кроме того, так шипеть умеет, что только держись!
И тогда одна большая собачья морда наклонилась вниз и, подняв малыша в воздух вместе с украденным куском мяса, понесла их в дальний конец двора, где и спрятала за ящиками, давно уже сложенными здесь.
После чего все трое сели охранять малыша, пока он там ел и время от времени появлялся снаружи, чтобы пошипеть на этих противных псов. И тогда одна из собак подходила и облизывала его, а он топорщился и отбивался.
Ишь чего удумали?! Он не кто-нибудь. Он большой и страшный кот. О как!
Пошипев немного для порядку, упав пару раз на своих слабеньких лапках, он возвращался назад, чтобы доесть. Он давно уже не ел. Даже не помнил, когда это было последний раз. Вот голод и погнал его сюда.
Когда он уснул, одна из собак вытащила маленькое, лёгкое и худое тельце и, улегшись в свою будку, свернулась калачиком вокруг пушистого малыша.
И тот открыл глаза и сказал: «Мама!».
Потом потянулся и, лизнув собачий нос, уснул.
***
Так они и воспитывали его. По очереди. Не знаю, как у вас, дамы и господа. Но у этого кота было три мамочки.
Три огромные и злющие собаки.
Люди? А что люди? Хозяева, содержавшие этот склад, так никогда и не увидели большого кота, которого три пса прятали лучше, чем охраняли двор. Они согревали его в зимние холода. И приносили ему в будку свои тарелки с едой. И он отвечал им самой искренней любовью и привязанностью. И, наверное, они очень хорошо воспитали его и передали все свои собачьи навыки.
Потому что когда двор со складом продали и приехала отловка, чтобы забрать никому не нужных теперь собак, выяснилось, что псы были такими большими и страшными только потому, что находились за забором, из-за которого они лаяли, страшно скалили зубы и прыгали.
А когда мужики с длинными палками с хомутом на конце вошли и стали надвигаться на них, они испуганно заскулили и забились в самый угол двора, прижавшись друг к другу.
Они плакали и кричали, понимая, что сейчас случится.
Но и в эту последнюю минуту они закрыли собой ту будку, в которой прятался их сыночек.
Они прижимались друг к другу и закрывали собой вход в эту самую будку.
И трое здоровых мужиков не обратили внимания на маленький вход. Ведь им очень точно сказали: три собаки. И всё.
***
Но было не всё. Всё ещё только начиналось!
Потому что вдруг из-под собачьих лап вылетел комок шерсти, из которого торчали мощные лапы с когтями и клыки.
А коты, надобно вам заметить, не прыгают на ногу или руку. Хватило всего одного удара кошачьих когтей по морде переднего мужика, чтобы тот, дико заорав и схватившись за лицо, бросился к выходу. Вслед за ними побежали и два других.
На следующий день приехали люди из собачьего приюта и полиция.
Собаки стояли, прижавшись друг к другу, а впереди, широко расставив лапы, стоял их сын, их главный защитник! И он так смотрел...
Он так смотрел, что полицейские остались снаружи.
«Мы не пойдём, — сказал один из них. — Вы сами посмотрите. Он же их защищает и не даст никому подойти!».
И тогда... тогда во двор вошла самая пожилая и опытная женщина, проработавшая в приюте много лет. Она спокойно подошла к коту и, остановившись в метре от него, достала аппетитно пахнувшую курочку. Потом присела на корточки, разломала на несколько кусков тушку и положила её на землю.
Посмотрела на кота и сказала: «Я не со злом пришла. Давай поговорим. Но, может, вы сперва покушаете?».
И собаки, услышав в её голосе доброту, бросились к еде. Они были очень голодны. Хотел есть и кот, но он так и стоял, широко расставив лапы. Он охранял своих мам. Какая тут еда? Самое главное, чтобы их никто не обидел!
А пожилая женщина смотрела на кота и почему-то плакала. Она вытирала слёзы бумажной салфеткой. «Ну, надо же такое, — сказала она. — Надо же, кот охраняет трёх собак! Дорого бы я заплатила, чтобы услышать эту историю."
Когда собаки поели, ей удалось уговорить их пойти с ней в машину. Кот шел рядом и подозрительно смотрел на окружающих.
***
В приюте пришлось выделить им отдельную большую вольеру. Кота совершенно невозможно было отделить от собак. Они начинали так биться и кричать, что сердца у женщин, а в приюте обычно работают женщины, не выдержали этих криков. И кот поселился со своими мамами.
А вскоре за ними приехали.
История о коте, защитившем трёх больших собак, стала очень хорошо известна.
Теперь они все вчетвером живут на небольшой ферме, где охраняют овец. Не то чтобы они их охраняли. Небольшое стадо пасётся тут же, рядом.
Скорее, они присматривают за овцами. И счастью собак нет предела. Потому что они все вместе! Все три мамы и их ребёнок!
Но кроме этого, семья, забравшая их из приюта, завела ещё раньше кошечку. Прелестную — белую, с голубыми глазами. И теперь у них четверо котят.
Видели бы вы, дамы и господа, как большой кот по имени Лев гордится своей семьёй! Как он облизывает кошечку и котят.
А ещё... я вам больше скажу.
Теперь у каждой собачьей мамочки есть по своему котёнку, которых они таскают по двору и играют с ними. А их кошачья мама спокойно спит в это время, потому что она совершенно точно знает: на собак можно положиться.
А вечером, когда овцы загнаны в большой деревянный сарай на ночь и большая семья садится за стол, стоящий во дворе под раскидистым деревом, три большие и добрые собаки собираются вместе и садятся рядышком. Они смотрят на закат, который, как говорят, в этом месте самый красивый в мире.
И рядом с ними сидит их любимый кошачий сынок.
Кот по имени Лев.
Они время от времени наклоняются и лижут его, а он тихонько и ласково шипит на них и мурлыкает, потому что он уже большой. Он давно вырос. А они, мамы эти, с ним, как с маленьким. Ну, честное слово. Позор какой-то.
Так они и живут.
Три большие добрые собаки и их родной кот.
***
И я вот что думаю, дамы и господа.
Почему мне всё чаще и больше хочется уйти в одну из моих сказок и никогда больше не возвращаться?
Остаться там, где люди понимают язык животных и где всегда в последнюю минуту приходят на помощь.
Туда, где животные и люди сидят рядом и смотрят на закат. И ничего им больше не надо.
Где любовь, нежность, вера в добро всегда возвращаются.
И где зло всегда наказано, но...
Кого я обманываю? Ведь это всего лишь сказки...
Сказки для взрослых.
Которые так и не перестали быть детьми...
Олег Бондаренко
Найти крайнего оказалось трудно. Дети, убегая на речку, забыли закрыть попугая в клетке. Бабушка, возвратившись из магазина, распахнула настежь окно. В результате, когда вечером хватились Фимы, стало понятно, что наш красавчик - амазон скрылся в неизвестном направлении. Три дня и три ночи мы, забросив все дела, сайгачили по дачному поселку в поисках утраченного. Но тщетно. Фиму никто не видел. Дети -размазывали по щекам слезы, бабушка сокрушенно «ох-ох-охала», а мы с мужем «спускали всех собак» то на старых, то на малых.
Впрочем, нашу собственную собаку, эрдельтерьера Микки, «спустить» на кого-нибудь в эти дни было практически нереально. Микки пребывала в печали. Псина подавала признаки жизни, только когда звонили в дверь. Она бросалась в коридор со звонким лаем, но через секунду замирала, и, понимая, что ее голос звучит одиноко, оглянувшись по сторонам, ковыляла к своему коврику. Целых четыре года гостей в нашем доме встречало «собачье» многоголосье. Фима гавкал виртуозно, порой, казалось, что он умеет это делать лучше самой Микки.
Собачий лай - был первым «попугайничеством» в Фиминой жизни. Будучи совсем зеленым (во всех смыслах) птенцом, наш питомец взялся изводить подобным образом кошку. Подкравшись к свернувшейся в клубочек Муське, он что есть силы гавкал ей на ухо. Муська подскакивала на месте с пронзительным «мяууу», на эти звуки тут же с собачьими воплями прибегала Микки, и в доме начиналось невообразимое.
Муська Фиму терпела, хотя иной раз складывалось впечатление, что терпеть не могла. А вот Микки любила птицу искренне и нежно. Негодник сидел у нее на голове (опять же, в прямом и переносном смысле). При этом, чаще всего Фима читал Микки нотации. Он мог полчаса кряду, воспроизводя бабушкину интонацию, донимать собаку вопросом:
- Кто кашу доедать будет?
И, выдержав мхатовскую паузу, укоризненно добавлял:
- У нас шшвиней нет!
Собака реагировала на речи попугая точно так же, как дети на речи бабушки. То есть никак. Иногда, когда Фима становился слишком назойлив, она стряхивала его с себя, поднаддав зануде под хвостик шершавым языком.
Короче, исчезновение Фимы было воспринято всеми домочадцами, кроме Муськи, как личная трагедия. Через пару недель, когда мы свыклись с мыслью, что уже никогда не увидим нашего дорогого болтуна, по поселку поползли слухи, что в стае ворон, обносивших местные сады, появилось пополнение. Новая ярко зеленая с красной «рожей» ворона, была особо наглой. Она не только громко каркала, но могла облаять и даже обматерить самым что ни на есть человеческим голосом. Последний факт, чуть было не погасил вспыхнувшую в наших сердцах надежду: в нашей семье слова такие знали, но вслух старались без надобности не произносить. Однако подумав, что на вольных хлебах наш вундеркинд мог нахвататься ненормативной лексики, как Муська блох, мы вновь стали искать свою перелетную птичку.
Удача улыбнулась дней через десять. Склонившись над грядкой, я вдруг услышала знакомое:
- Ну, чЬто?
На вишне, в окружении нескольких черных подружек, которые по-хозяйски лакомились ягодами, сидел мой малыш.
- Фимочка, иди сюда, сыночка. Иди, мама мальчика своего пожалеет, даст вкусных семечек…
Фима в раздумье наклонил голову.
- Фимочка, мы все по тебе соскучились, и папа, и Соня с Мишей, и Микки. Иди ко мне, маленький…
Я, вытянув руку, осторожно двигалась в сторону дерева. Я почти дотянулась до ветки , но…
- Хе,…шшукины дети! – голосом председателя дачного кооператива ехидно произнес Фима, и вместе с остальными пернатыми подался со двора.
Вольная жизнь Фимы продолжалась до самых заморозков. Он появлялся возле дома несколько раз, но договориться с ним не получалось. В ответ на наши увещевания вернуться в дом, в семью, он философски каркал и улетал восвояси.
Поздней осенью люди все чаще стали видеть Фиму в одиночестве. Все чаще он стал появляться во дворе. Грустный и нахохлившийся, он сидел на заборе или на деревьях, но в руки не давался. И тогда в ход была пущена «тяжелая артиллерия». Микки. Что она наговорила своему любимцу, я не знаю, но в дом он въехал с гордо поднятой головой, верхом на рыжей собаке.
