В эту минуту единственное, что наполняло меня глухой болью разлуки, - было сознание невозможности обладать ею полнее и глубже того, это дано человеку.
Я бы хотел осязать её тысячами рук и уст, я бы окружил её собою, будто скорлупой, чтобы чувствовать её всю вплотную, кожа к коже, любя и наслаждаясь, и всё же тоскуя древней тоской, - что это только кожа и кожа, а не кровь, только соединение, а не слияние.
Эрих Мария Ремарк, "Ночь в Лиссабоне"