Екатерина Перченкова
* * *
белей крыла летала полуночница,
теплее крови таяла во рту,
горела, будто выдохнет — и кончится.
дыши до света, оставайся тут,
где шёпотом поёт, не чуя времени,
вода, себя укрывшая сама.
ещё не слепота. уже не зрение.
ещё не холодно. уже зима.
* * *
но встанет за спиной, уже не проливной,
от холода сплошной, от сквозняка раскосый;
синичий телеграф дрожит беспроводной,
от неба до земли раскрошенный в морозы.
какой водой беду обнять и утолить,
больную на лету, заплаканную выше,
ещё расскажет снег, не знающий земли,
горячую ладонь узнавший и простивший.
* * *
скрипнет ли ночью дверь — нечего охранять.
кто узнаёт в лицо? — только вода в колодце.
кто не отводит глаз, видящих сквозь меня,
кто не поднимет рук, воздуха не коснётся?
на молодой реке светится полынья,
душу из темноты заживо вынимая.
кто это подошёл? здравствуй, любовь моя.
плакальщица моя.
дура глухонемая.
*
*
*
У БЕДЫ НИ ДОМА НИ ОГОРОДА
у беды ни дома, ни огорода,
только погреб, бочки кругом и банки,
только ясли с вымокшею соломой.
говорит: люблю тебя, человечек,
так ты пахнешь нежностью и овчиной,
так поёшь на слабом своём воздушном,
поживём-увидимся, боже правый,
и никто мне глаз отвести не сможет,
и никто тебя от меня не спрячет,
потому что я-то любила больше.
у печали вечер, а ночи мало —
прошлогодний снег, календарь настенный,
говорит: не дыши, я могу вернуться,
я живу в чернильнице, как сиротка,
там темно и тесно, как будто в сердце,
вот и сердце твоё что моя стекляшка,
постучи, послушаем, зазвенит ли,
зазвенит, поплывёт за окно со мною,
потому что я-то любила больше.
вот и эта, маленькая, шальная,
замирает, вслушиваясь, болея,
как гудят волшебные самолёты,
как растут огни на зелёном поле,
вся насквозь бесплотна и кругосветна,
всё глядит в окошко, уснуть не может,
выцветает стрелкой в далёком небе,
всё молчит, что носит ручною кладью.
спросишь, как зовут, а она смеётся,
;;;ничего не скажет, а всё смеётся
сквозь небесный свет, голубые слёзы.
Другие статьи в литературном дневнике:
