Поэзия. Green Nada
_Бессонница
Вспухают веки от бессонницы,
Разбита вдребезги луна.
Тоска в висок с высокой звонницы
Набатом бьёт, сводя с ума.
Струной натянуто терпение,
Дрожит в разверстой тишине.
А ночь-подруга с упоением
Смакует сплетни обо мне.
И бумерангом возвращается
Проклятий кованная сталь.
Куда уж больше? Но впивается
Сильнее в горло мне февраль.
Обрывки снов летят, как вороны,
Клюёт зрачки рассвета рать.
Уйду на все четыре стороны,
Развеюсь... след не разобрать...
В невинной неге, в трепетной тиши
Горячий воздух обожжёт нам губы.
Себя к святым причисля, согрешим,
И станут речи так нежны и гру;бы.
И будет так неистово-упрям
Тот поцелуй, исколотый щетиной.
Друг в друга утекая, инь и ян,
Сплетясь корнями, станут неделимы.
Себе позволим чувственными быть,
Метаясь от распутства до стесненья.
Как в первый раз научимся любить,
До точки доведём, до исступленья.
Волной неудержимой захлестнёт,
И отзовётся в теле мелкой дрожью.
Фантазий необузданный полёт
То бросит к небу, то сметёт к подножью.
Переплетая шёпот, сон и явь,
Теряя на лету своё сознанье,
Утонем в ночь и унесёт нас вплавь
Река запретных, давнишних желаний.
Сольются вместе бред, огонь и лёд,
И будет взрыв, и рухнут все основы...
И, кажется, Земля замедлит ход,
Приветствуя рождение сверхновой...
Грязные окна, налёт несмываемой пыли.
Смотришь сквозь них на холодный безжизненный мир.
Призраки го;рода тоже когда-то любили.
В этом ковчеге нет места, сойди, пассажир.
Пепел скрипит на зубах, забивается в поры.
Внутренний голос проклятиями заглушив,
Сделай же что-то, сними ненавистные шоры,
Оцепенение сбрось, ты ведь все-таки жив.
Сквозь пелену примерещится серое небо,
Солнце, даря;щее смерть, на востоке взойдет.
Хватит, не верь предсказаньям оракулов слепо,
Двадцать двенадцать - всего лишь бессмысленный код.
Рубище прочь, облачайся в льняные одежды
И отправляйся босой по горелой земле
Вслед за своею звездою последней надежды,
Птицей воскресни из пепла на ранней заре.
Так немыслимо сложно и просто -
Нимбы радуг, мельканье зарниц...
Ноль ответов на сотни вопросов,
Моя глупость не знает границ.
Я песчинка в пустыне незнанья,
Я сплошной вопросительный знак.
Моё тщетное существованье
Не оправдано смыслом никак.
Я не знаю, зачем это небо,
И зачем так тревожит закат.
Ах, хоть капельку разума мне бы,
Я согласна на сущий пустяк.
Мне понять бы - зачем время тает,
Не сдержать, как в ладонях песок.
И в ночи если звёзды сгорают,
То какой в этом смысл и прок?
И зачем так до одури сладко,
Так томительно ноет в груди...
Я в смятении... но без оглядки
Продолжаю наощупь идти...
На месяц посмотрев прогноз погоды,
Закутавшись по уши шарфом длинным,
В дорогу я отправлюсь на восходе,
И даже буду рада ветру в спину.
Взглянув на фото мельком на прощанье,
В карманы руки, воротник повыше.
Забуду смысл слова "обещанье".
"Прости" я тоже не желаю слышать.
И солью посыпая в сердце рану,
Пойму, что время вспять необратимо.
Мосты я жечь конечно же не стану, -
Я просто ненавижу запах дыма...
...С собой возьму я платье из ромашек,
Вдруг потеплеет, - знаю, пригодится.
И что-нибудь хорошее в кармашек,
Чтоб не забыть однажды возвратиться...
1,2,3
Не печалься, друг мой, не печалься.
Мы с тобой давно идём по краю.
Раз-два-три, прогулка в ритме вальса,
Я отсчёт последний начинаю.
4
Зреет и вот-вот должно случиться,
Фонари - свидетели немые.
Мне сегодня хочется напиться.
За четыре года так впервые.
5
Турка с чёрным кофе на конфорку.
Телефон. На улице темнеет.
За враньё поставлю я пятёрку.
Молодец. А я так не умею.
6
Шесть часов. Худею - лёгкий ужин.
Капля коньяка, чтобы согреться.
Голос в телефоне вновь простужен.
Ну, пока. Гудки. Не разреветься.
7
Музыка. Семь нот. Туман. Прозренье.
Пальцем на стекле пишу триоли.
Дождь по ним сыграет настроенье.
Прозвучит оно на си-бемоле.
8
Это осень, это просто осень -
Грустная, тревожная, пустая.
На бочок ложится цифра восемь,
Бесконечность в душу мне впуская...
9
Девять, вновь несбывшаяся встреча.
Не придёшь. Я тоже не успею.
И еще один замёрзший вечер
Над осенним городом развею.
10
Я к нулю добавлю единицу,
Новый круг. Меняемся ролями.
Отпускаю в небеса синицу,
Начинаю грезить журавлями...
Оседают по кругу чаинки,
На коленях - томик Басё.
Говоришь - я твоя половинка?
Пятьдесят процентов, и всё?
Не дели на части единое,
Не разламывай на двоих,
И границу привычкой-рутиною
Не веди ты от сих до сих.
Округли меня в бо;льшую сторону,
Не хочу быть одной второй.
Разве правильно - весить поровну,
Разделяясь дробной чертой?
Промелькнёт догадка несмелая,
Озареньем накроет волна:
Я же не половинка, я целое,
Я тобой до краёв полна.
(мой ответ тебе-)))):
Ну, а если считать по другому?...
Единица- то Ты... Я - лишь ноль...
Но стою за твоею спиною...
Превратиться в десятку- изволь...
Без меня - просто ты - единица...
Без тебя- я какой-то там ноль...
Во Вселенной устала ничем быть..
Я хочу быть всегда лишь с тобой..
Откуда столько нежности, скажи
У снега, что пришёл сегодня ночью?
Из-под-небесья смотрят этажи,
От умиленья щурят окна-очи.
Полночно-чёрный колер городской
Разбавлен, опорочен. Просветленье
Накрыло всех внезапно с головой,
И этот снег для всех - как откровенье.
На улочках ночных как днём светло,
Снежинки к фонарям летят с разбегу.
В отчаянно холодное стекло
Ладонь вдавлю, чтоб быть поближе к снегу.
Хочу понять, зачем она пришла -
Та нега, что собой накрыла город.
Снежинки счесть хочу - им нет числа...
Так простою всю ночь, поддёрнув ворот.
Очнусь внезапно, взглядом распахнув
Окно напротив с темным силуэтом.
Там кто-то, точно так же, не уснув,
На снег сейчас глядит со мной дуэтом.
...А однажды покажется - всё надоело.
Бег по кругу, бессонница, ломаный график.
То ль в моём патефоне пластинку заело,
То ли просто пора её выбросить на фиг.
Аннулирую списки нелепых запретов.
Хватит, больше себя поучать не позволю.
Заслужу от воинствующих эстетов
Тумаки и презренье. Скорей бы на волю.
От друзей (тех, кто ими считался) - молчанье.
Провожать до порога - ну что вы, не нужно.
Утирая фальшиво слезу на прощанье
И скандируя тосты вдогонку натужно.
И мне в общем-то всё равно будет, призна;юсь,
Что подумают те, кто и думать не может.
Посылаю подальше, хамлю, огрызаюсь...
Представляете - совесть ни капли не гложет.
Единицы поймут, остальные - прощайте.
И не будем бросаться словами излишне.
Не клянитесь, прошу. И не обещайте.
И не пойте мне песен про карие вишни.
Убегу, задыхаясь, опомнюсь у края,
С намереньем покончить со всем в одночасье...
...Кто-то схватит за руку, свободы лишая.
Подчинюсь и поверю...
Не это ли счастье?..
Не закрывай же ставнями окно...
В тот миг, когда почти перелистнётся истрёпанный последний светлый день,
В душе твоей ребёнок вдруг проснётся, в его ладонь свою ладонь продень.
Ты осознай в себе любви частицу, останови, прочувствуй этот миг.
Невидимую, зыбкую границу преступит первым кто из вас двоих?
Эмоций не сумеет он умерить, и слез горючих вовремя сдержать.
Он не научен подло лицемерить, зато он знает, как это - летать.
А ты - давно и безнадежно грешен, свои оковы тащишь сквозь года,
Веригами повинностей обвешан, цветными снами брошен навсегда...
Но в памяти вдруг станет проясняться, узнаешь в нем забытые черты.
Так искренне, безудержно смеяться давным-давно умел когда-то ты.
И сдавит сердце, оглушит прозренье, на скуле камнем вздуется желвак.
С внезапно заполняющим смятеньем ты не сумеешь справиться никак...
Нечаянно наружу хлынет слякоть, холодной змейкой по щеке скользя,
Но ты-то взрослый, ты не вздумай плакать. Пусть он поплачет, а тебе - нельзя.
Ведь ты так отрезвляюще циничен, ты столько лет ковал свою броню,
К пинкам судьбы давно уж стал привычен, в простых улыбках видишь западню...
Казалось бы - открыты настежь двери, и свет в окошке, будто добрый знак,
И очень в чудо хочется поверить... Ребенок верит, ну а ты - никак...
Своё ты одиночество лелеешь, эмоции отправлены в простой.
Но из души изгнать его не смеешь, ведь он теперь единое с тобой.
Ты сохрани в себе его сиянье, глаз не своди, не отпускай руки,
Не заменяй безудержность молчаньем, не продавай свой смех за пятаки.
И, может быть, однажды станешь снова покинутым, угрюмым и больным,
Поставишь одиночество в основу и занедужишь сплином затяжным,
Но отголосок искренности робкой осядет, будто бабочки пыльца,
На пальцах, на душе, бесповоротно. Согреет до развязки, до конца.
Когда души останется на донце, внезапно станет тихо и темно...
Твой внутренний ребенок любит солнце...
Не закрывай же ставнями окно...
Нарисована тушью зима,
Красок минимум - белое с чёрным.
С крыш сосулек висит бахрома,
Окна в ряд арабеском узорным.
Минус несколько градусов вниз -
И уже будто дышится легче.
Набросал кто-то четкий эскиз,
Лики зимние увековечил.
Масть суровая - да или нет.
Монохром, никаких компромиссов.
Колорит, полутоны и цвет -
Средь неяркости жгли бы как вызов.
Нет, не место горячим цветам,
Солнца диск свою мощность убавил.
Пропуск выписан лишь снегирям,
Лишь они исключенье из правил.
Да лазурного неба ломоть,
Да заката лихая сутана,
Да рябины кровавой щепоть -
Многоточием сыпет багряно...
Вот и всё, что на откуп даёт,
Чем зима свои дни украшает.
...Напоследок морозцем кольнёт,
И весной акварельной истает.
У черного кота недоуменье,
Из подворотни выбрался на свет.
Он оказался в это воскресенье
Наедине со снегом, тет-а-тет.
В смятеньи, в замешательстве, в тревоге:
Средь этой неги чем себя занять?
Бросаться суеверам прямо в ноги,
Иль по капотам тёплым погулять?
Идет по снегу, барственно ступая,
Бесцеремонно руша целину.
Наискосок пунктирная прямая
Двора пересекает белизну.
Так неуютно - черному на белом,
Эх, надо ж было нынче снегу лечь.
Теперь не скрыться в мраке запустелом,
Не раствориться в серость, не утечь.
Свежа; и холодна; летит пороша,
Тетрадь двора вся в рунах-письменах.
Издалека зовут: "Кис-кис, Тимоша",
Но это не его, увы и ах.
Он жмурит глаз, переступает лапкой,
Коси;т надменно вслед чужому псу,
На черном лбу не тает снега шапка,
И радует снежинка на носу.
Город мокнет, промозглость сырая
Истязает которые сутки.
Пассажиров в грязи подбирая,
Обречённо ползут маршрутки.
Кто-то быстрый и глянцево-чёрный
Пешеходов шарахнет лужей.
Следом бросится пёс беспризорный...
Не припомню погоды хуже.
Барабанная дробь по крыше,
Водосточные спелись трубы.
Мокрой тушью линяют афиши,
Вечер, дождь, январь - душегубы.
На троих замышляют что-то,
Им плевать на прогноз погоды.
Ползимы истекло всего-то,
А такое чувство, что годы.
...Светофоров кровавые блики
На шершавом стекле асфальта.
Дождь поспешно смывает улики,
Губит заживо грусть-печалька.
Я хочу быть похожа на шторм,
Целиком подчиняться стихиям,
Пенный след оставлять за бортом,
Превращая тоску в эйфорию.
Я хочу быть на равных с грозой,
Перемешивать слезы с дождями,
Сумасшедшей морскою волной
Разбиваться хочу меж камнями.
Я цветами хочу прорастать,
Сквозь асфальт, не заметив преграды.
И морозною вязью писать
Рифмы-вензели в окна-тетради.
А еще я хочу быть звездой,
Исполняющей сны и желанья,
В бесконечности неба ночной
Расцветать путеводным сияньем.
Я хочу и умею любить
В мире этом, любовью проклятом.
Я рассветом хотела бы быть,
Не хочу быть твоим закатом...
Новый том начинает туманная повесть-
Тривиальный сюжет, без особых затей.
И противная липкая серая морось
Оседает на лицах унылых людей.
Тени движутся медленно, в мрак окунаясь,
Капюшоны надеты, чернеют зонты.
И все больше и больше в туман превращаясь,
Оседая на прошлом, седеют мечты.
И ты тоже однажды поймешь, что седеешь,
Что заходишь уже на последний виток.
Что туманной вуалью дышать не умеешь.
Выдох-вдох. Задыхаешься. В горле комок.
И когда свою боль ты поставишь за скобки,
Ощущая ненадобность жизни земной,
Из-за серой угрюмости выглянет робко
Безмятежного неба лоскут голубой.
О себе
Не гламурная стерва, не серая мышь,
И на синий чулок не похожа.
На уик-энд не летаю увидеть Париж,
Не впускаю дельфинов под кожу.
Не читаю бессмысленный глянцевый бред,
Никон, мышь, ноутбук - как родные.
И какое же счастье - безлим-интернет.
Жаль что в жизни лимиты сплошные.
Утром - кофе и тортик, диета - прощай.
Опоздать на работу - конечно.
И любимое время - апрель или май,
Но весна, к сожаленью, не вечна...
Из цветов - только кактусы (кстати, цветут),
Из подруг - только книжная полка.
А ночами стихи, как виденья идут.
Прогоняю, ловлю их, а толку?
Ненавижу мороз, задыхаюсь в толпе,
Жить хотела бы где-то на море.
Обожаю мечтать про ночное купе,
Полустанки, поля, семафоры.
Чтобы ехать вот так, чтоб глазами в глаза.
Подстаканники, ночь, и не спится
И не дергать стоп-кран, отпустив тормоза,
И встречать на перроне зарницу.
Всё что было написано - не зачеркнуть.
Книгу жизни неспешно читаю.
А когда не случается ночью уснуть -
Я мечтаю, мечтаю, мечтаю...
Среди зимы, очнувшись, чуть дыша,
Пойму - уже не мучит неба хмурость.
Случилось. То заблудшая душа,
Моя душа ко мне сейчас вернулась.
Слегка утихомирив сердца стук,
Вдруг осозна;ю - ей нужна лишь малость...
Согрей её и покорми из рук,
Ты знаешь, как она изголодалась.
Сломали крылья и она ушла
Понуро и неясно кем ведома...
Отняли краски, мигом отцвела -
Безлика, словно тень, и невесома.
Раскрась её в весенние цвета,
Зелёный, помнишь - это цвет надежды...
Душа ко мне вернулась, но не та,
Ей никогда не быть такой как прежде.
И ей уже взахлеб не хохотать,
Не радоваться мило и сердечно.
И снова ей доверчивой не стать,
Способность та утрачена навечно.
Согрей ее и покорми с руки -
А может быть, оттает, возродится?
Заплатками цветные лоскутки
Закроют раны, боль не повторится.
Меня накроет тихий снегопад,
В душе покой, калачиком свернулась.
Среди зимы, невовремя, не в лад,
Но все-таки она ко мне вернулась.
А в первый день зимы такая серость...
Снегов бескрайних требует душа.
Деревья донага давно разделись,
Друг к другу жмутся, холодом дыша.
У дворников большая перемена,
Все листья сожжены, работы нет.
Но шаркают метлою вдохновенно,
Гоняя сквером фантики конфет.
На градуснике, вечно запылённом,
То плюс, то минус, в день десяток раз.
А юным, рыжим, честным и влюблённым
Податься вовсе некуда сейчас.
Скамейки на аллеях загрустили,
Печальны в одиночестве своём.
Изрядно людям летом отслужили,
Теперь хандрят на пару с фонарём.
Зима вступает скромно во владенья,
Наряды не торопится сменить.
И смотрит, не скрывая удивленья
На хризантемы - продолжают жить...
А по утру, макая листья в сахар,
И допивая предрассветный чай,
Накатывая в лужах лёд с размаху,
Спешит на первый утренний трамвай.
Людей в салоне мало - семь иль восемь,
Зима их встретит, впустит в свой ковчег.
И где-то позади осталась осень,
А где-то впереди остался снег...
Не пишется, не дышится, не спится,
Не хочется, не ладится, болит.
И шоколадка в сумочке хранится
Как главное лекарство от обид.
Все доводы приведены напрасно,
Все выходы исхожены давно.
И выглядят попытки несуразно,
Но мне уже, признаюсь, всё равно.
Не замечаю - чашка обжигает,
Ломаю пальцы вновь о шоколад,
За стрелками слежу, как обегают
В который раз полночный циферблат.
И в сотый раз твержу себе - так надо,
Держала крепко - отпускай легко.
Во рту растает горечь шоколада.
В душе не тает. Нет, не помогло.
Не на память заботливо срезанный,
Нагло сорванный ветра рукой,
Под колёсами бьётся растерзанный,
Весь израненный лист золотой.
Было всё у него, и с излишеством,
Изумрудом любил щеголять.
Кто-то скажет: какое мальчишество -
Безрассудно ветрам доверять.
Обманул его ветер фактически,
Посулил бесконечный полёт.
А теперь, хохоча истерически,
Он оставшихся бешено рвёт.
Вновь асфальта удар как пощечина...
Город к этим убийствам привык.
Станет братской могилой обочина
Для таких же, как он, горемык...
У осени убогая расцветка,
Наряд её бедней день ото дня.
И бьет в моё окно тревожно ветка
Последний лист отчаянно храня...
Растерзанное сумрачное небо
Сливает вниз холодные дожди.
Пустые гнёзда выглядят нелепо,
Я осень умоляю - подожди...
Не нужно рвать последние одежды,
Сгорать во имя призрачных идей,
Не стоит убивать во мне надежды,
И желтый лист с проклятьем гнать взашей.
Прошу тебя, уйми свои печали,
Угрюмый нрав одёрни хоть на чуть,
И вспомни, как бахвалилась вначале,
Как норовила роскошью блеснуть!
Ты золотом кичилась так со смаком,
Салютом запускала в небо лист,
Но всё это одним единым махом
Украл ноябрь, нА руку нечист.
Последний лист на ветке догорает,
Я знаю, мне сегодня не уснуть.
Ведь осень так бесславно умирает,
Её ведь кто-то должен помянуть..
Когда желанья превращаются в обузу,
Когда мечты не воплотились ни на йоту,
Выходит молча на манеж ловец иллюзий,
И начинается циничная охота.
Отлов проводится без правил, без лицензий,
Зато бесшумно и предельно-акккуратно.
К нему не нужно предъявлять больших претензий
И понимать его занятие превратно.
Иллюзий сонмы живописно воспаряют.
Есть среди них весьма красивые примеры.
И, кстати, некоторых тщательно питают
Добросердечные любители химеры.
Спокойно, граждане, не будьте так угрюмы,
Да улыбайтесь же, не хмурьте ваши лица!
Ловец иллюзий не испортит вам фортуну,
Ведь он охотник как-никак, а не убийца.
С сачком, арканом, хлороформом и сетями
Он их преследует вседенно и всенощно.
А самых маленьких он манит леденцами.
Наверняка чтобы, навечно и наточно.
Взрывает он воздушно-радужные замки,
Усердно душит безответную влюблённость.
Легко отслеживает тех, кто метит в дамки,
Ему не чужда в этом деле изощрённость.
Иллюзий призрачных становится всё меньше.
Идёт отлов согласно выделенной квоте.
Ловец отменными трофеями увешан -
Удачный нынче у него сезон охоты.
Грозит деревьям нагота.
От пышных форм осталась малость -
Янтарных листьев красота,
Да веток хрупкая усталость.
И одуванчик свой пушок
Сбривает, старясь торопливо,
И тень легла наискосок,
Вплетаясь в сумерки пугливо.
Пылает осень напоказ,
Гордится ролью первой скрипки.
И ясеню в который раз
Вопросы ставит на засыпку.
А ясень, путая цвета,
Краснея, врёт напропалую.
Вздыхая, кончиком прута,
Ответы на воде рисует.
Как календарные листки
Он обрывает листья-даты,
И, засыхая от тоски,
Всё ждёт от осени расплаты.
Она ж, изведав всё вокруг,
Придёт, накажет листопадом.
Янтарной кровью ясень вдруг
Забрызжет, жертвуя нарядом.
Всё громче тишина аллей,
И всё мучительней томленье.
Зима, приди же поскорей,
И принеси успокоенье.
Впадая тихо в забытьё,
Я в плен сентябрьский попала,
Деревья рыжее шитьё
Бросали вниз, шумя устало.
Последней ласточки крыло
Прохладным ветерком черкнуло.
Ромашек время истекло,
Огнём рябина полыхнула...
Шептали травы мне -"проснись",
Деревья веточкой ласкали,
И птичий клин, взмывая ввысь
Кричал мне...
Слышала?..
Едва ли...
Сквозь листья солнечным лучом
Меня колол сентябрь небрежно.
Шуршала осень о своем,
О чем-то трепетном и нежном...
Шепчу, но кажется - кричу,
За сентябрем мне не угнаться.
Я просыпаться не хочу,
Я в этом сне хочу остаться...
Обрывки чувств
По осени дожди сочтя,
Последний шанс возьму на сдачу.
Полувсерьез, полушутя -
Из пальцев крестик на удачу.
Сглотнув предательский комок,
Нащупав ниточку на пульсе,
Зажав в руке письма клочок,
Включаю музыку. Танцуйте!
Обрывки листьев (или чувств?)
Ко мне летят на белый танец.
Я приглашу их всех, взметнув
В хмельную высь ненужный глянец.
Глотая слезы и смеясь
Над глупой и смешной судьбою,
В круженьи мимо проносясь,
"Прощайте!" крикну нам с тобою...
Поговорить всё чаще не о чем,
Молчанье - золото и спасение.
А в разговоре, плавно скучнеющем
И многоточья имеют значение.
Эмоциям завышаем цену,
Аукцион вновь прошёл впустую.
Придумать бы ещё одну тему,
И вместо точки воткнуть запятую...
Изменим тактики и стратегии,
Рассудок сделаем приоритетом.
Ноктюрны, адажио и элегии
Отныне, - слышь - под строгим запретом.
Посланья степенно-витиеваты,
Мы знаем правила этикета.
В конце приписано кривовато:
С любовью. (зачеркнуто). Нет, с приветом.
Всё по полочкам
В голове моей сломалась полочка.
Ладно бы другое что-нибудь.
Там лежало мыло и веревочка,
Ну и табуреточки чуть-чуть.
Падая, задела этажерочку -
Шум раскатов грома был сильней.
Там стояли словно под линеечку
Мысли по ранжиру - кто главней.
Шарики за ролики заехали,
А у них билет в один конец.
Мысли нездоровые забегали,-
Психиатр, возьми за образец.
Я гляжу на это безобразие,
Вяло ковыряюсь в нём ногой.
Тьфу-тьфу-тьфу, дай боже, чтоб не сглазили -
Как же много было тут всего.
Что ль, затеять мощную ревизию
И в тетрадь вписать ассортимент?
Вот дневник со старыми девизами...
Жалко бросить, тоже документ.
Вот букварь, написанный эстетствуя...
(Надо на досуге полистать.)
Только там слова одни недетские,
А, Б, В и вплоть до буквы ять.
А ещё проблемы, словно слоники
Друг за дружкой, хоботом за хвост.
Выставлю я их на подоконнике,
Пусть просохнут наконец от слёз.
Разложить всё хочется по полочкам
И пылинки бережно сдувать.
Может быть, собрать всё по осколочку
И хоть как-то перезимовать?..
Ведь придёт весна (придёт наверное?)
Обострит погодный катаклизм.
Полочка опять сорвётся первая,
Видимо, плохой метаболизм...
Ще мить - і серце защемить,
Лиш мить - і знову прийде осінь...
І листя знов з дерев злетить,
І скло калюж на землю бросить.
І стане погляд, що горить
Таким похмурим і вологим.
І неба літнього блакить
Злетить метеликом під ноги...
Ще мить - і марево ночей
У наших спогадах зів"яне.
А синій блиск твоїх очей
Сталевим сяйвом раптом стане...
Одна лиш мить, і прийде осінь...
Другие статьи в литературном дневнике:
