***25 июля 2005
Баллада о соловье http://www.stihi.ru/2013/12/19/7642 Уже к зениту подбиралось лето, а по ночам, средь зелени ветвей, как будто в мае, заблукавшем где-то, пел одинокий, поздний соловей. Он пел и раньше. Только в общем хоре его тогда не слышали совсем: с тем майским пеньем он не мог поспорить - он пел и тише, и не так как все… Теперь другие соловьи не пели: спев песенку короткую свою и получив в награду, что хотели, обслуживали гнёздышек уют.
А он всё пел, он всё звенел ночами. Он умолкал лишь с утренним лучом. И трель его была полна печали, и было соловью грустить о чём. Он понимал: всё поздно… слишком поздно! На зов его не прилетит Она. Все самочки давно уже на гнёздах, давно уже окончилась весна. Но думалось: а если где-то в роще ценительница, изо всех одна, не выбрала себе певца попроще!.. Она-то услыхать его должна!
Он снова пел - так громко и так звонко, как прежде петь не пробовал ещё. Он трель за трелью слал и слал вдогонку. Он сердца не жалел. Он звал её!..
Однажды ночью, захлебнувшись грустью, на полузвуке наш певец умолк, сказав себе: -Уже не дозовусь я! Зачем же петь тогда, какой же толк!.. И перестала песня в небо литься. Притихла ночь, и роща, и поля... И даже ветерок затих на листьях, боясь прослушать пенье соловья.
И в тишине той прошептали звёзды: -Пой, друг! Ты не оглохших клуш зовёшь! – пускай они сидят себе на гнёздах... Ты пой! Ты не для них уже поёшь!
21 декабря 2005
Баллада о стиснутых зубах http://www.stihi.ru/2013/10/06/5795 Себя он помнит тем мальчишкой, что по селу домой бежал, упал... набил большую шишку... терпел, впервые зубы сжав...
Не плакал и не звал он маму. И с той поры он так всегда – лишь зубы стискивал упрямо и все невзгоды побеждал.
Когда отца его в тридцатых средь ночи "воронок" увёз, три "гепеушника" усатых не увидали детских слёз!
Война!.. И полицмейстер грубый в селе командовал теперь. А он, мальчишка, стиснув зубы, "порядок новый" их терпел.
Когда погнали оккупанта на запад от его села, повесткой из военкомата его отчизна позвала.
Он принял первый бой под Вислой. Тогда, от смерти в двух шагах, он что есть мочи зубы стиснул - и до Берлина дошагал!
Победа!.. И домой ему бы - но вновь приказ для тех, кто жив: и он, привычно стиснув зубы, еще три года прослужил.
Пришёл домой... В родной деревне механиком мечтал он стать. Но председателю виднее, кому, когда и кем пахать!
Он не сказал в ответ ни слова – хотя имел тех слов запас! – он просто, стиснув зубы снова, завербовался на Донбасс.
Он восстанавливал и строил. Он на работу в бой ходил, и вряд ли сделали бы трое то, с чем справлялся он один.
Он сорок лет заводу отдал!.. В его судьбе свою нашел. С того же самого завода он и на пенсию ушел.
И жил он новой жизнью, странной, и стиснув зубы, в ней молчал, и по талонам ветерана крупу и мыло получал.
Устав ходить по жизни строем, он, стиснув зубы, наблюдал, как всё, что защищал и строил, растаскивают кто куда!..
И сердце загнанное жалко, и жжёт обида от того, что изобилье на прилавках - оно опять не для него!
Давно уже ввалились губы, к подушкам немощью прижат... и только стиснутые зубы в стаканчике с водой лежат.
7 декабря 2005
Баллада о пиджаке http://www.stihi.ru/2014/01/07/4989 О маминых сынках бытуют шутки, хоть все мужчины - мам своих сыны. Но, может, сами не настолько чутки, иль ласкою не так окружены... А он болел... Болел давно и часто и сам он материнской болью стал. Его душила приступами астма - до всхлипа из распахнутого рта. Он не был бесхарактерным, как студень, и, отдышавшись, с виду был не хил. Конечно, опасался он простуды, - но рисовал, писал, слагал стихи... А в сентябре пронзительны закаты. И в них так одиноко одному. Его любовь - еще со школьной парты — студенткою наведалась к нему. О школе вместе вспомнили не мало, пока на кухне пили терпкий чай. И девушка прекрасно понимала, о чём он в долгих паузах молчал. А он не чай - надежду пил глотками, ловя украдкой взгляд любимых глаз, и думал: " Сердце женское - не камень!.. Зачем-то ведь приходит... В третий раз!"
Но вот визит окончен. Он проводит! Да тут и провожать - один квартал. Но он впервые с девушкой выходит в волшебный вечер!.. Он о нём мечтал!
Ему б тогда зайти хоть за калитку! Прохладна ночь, хотя и коротка... Как девушке идёт пиджак внакидку, когда с ней рядом - друг без пиджака!
Он мужественным был, он брови сдвинул - но он поторопился, наш герой: на плечи он ей свой пиджак накинул,— а мама следом на сынка - второй. Он не был ни жестоким, ни упрямым, и он не знал, как поступить сейчас: снять - значит ни за что обидеть маму, заставить волноваться лишний раз... А девушке-то с ним - ей каково так! - как на неё-то будут все глядеть: «Пиджак-то чей? - ограбила кого-то, иль дома было нечего надеть!..» Сняла не сразу - маму пожалела, из дома вышла в этом пиджаке. И он не снял - ведь мать в окно глядела. ...А первый нёс, как гирю на руке!..
Посмейтесь же! Оправдываться нечем... Сегодняшний, доживший до седин, он точно знает, что любовь в тот вечер он навсегда из дому проводил!
11 декабря 2005
Баллада о поговорках http://www.stihi.ru/2013/12/19/7414 Два парня девушку одну любили, И хоть сходили от любви с ума, друг другу морду за неё не били. Решили так: - Пусть выберет сама!
И вот стоят непрошеные гости - стройны, плечисты и милы с лица - они - внизу, она - как на помосте, как та царевна! - вниз глядит с крыльца. Ждут приговора оба - кто же выбыл, а для кого миг счастья наступил! Она вдруг говорит: - Причём здесь выбор?.. Из вас двоих мне ни один не мил!
"Никто не мил! - ударило как громом, - Никто не нужен!.. Ни один не мил!" Не помнят оба, как же шли от дома, как летний вечер в ночь их проводил. Куда идти? Куда от правды деться?.. И жить зачем, коль милой ты не мил! - от горя замерло и сжалось сердце, разбился на кусочки целый мир!
Один сказал: - Насильно мил не будешь! Наверное, подумалось ему: "Не зря же так твердят от века люди!.." – и, повернувшись, зашагал во тьму. Он, говорят, уехал - в мир подался; из-за любви несчастной бросил дом, и, говорят, холостяком остался… Но это всё случилось с ним потом.
Второй, - тот тоже вышел за калитку, но он о поговорке думал: "Вздор!.." И, постояв, он вдруг, как кошка прытко, вернулся незамеченным во двор. Подкрался к дому чёрной тенью лисьей – и вороном взметнулся на крыльцо. Любовь свою в охапку сгрёб и стиснул, и поцелуями покрыл лицо! И так, - то ли душа, то ли милУя! – в себе не сомневаясь ни на миг, он запечатал жадным поцелуем готовый с губ её сорваться крик. Сгорел бы с нею, с нею утонул бы! – так в нём обида с нежностью слились. Но только вдруг её обмякли губы, а пальцы в волосах его сплелись. Она тогда во тьме не понимала, кто из двоих стоит, в неё впившИсь, - в ответ на поцелуи обнимала... На всю свою оставшуюся жизнь.
А после были свадьба и застолье, и - по обряду - дальше все дела… И ночь вдвоём, что если не шестою, то точно уж не первою была!
Он жизнь с женой обыкновенно прожил: подгуливал, а осерчав - грубил, - но почему-то был ей всех дороже, и оставался, как и прежде, мил. "Насильно мил не будешь?.." - вспоминал он - Чужим умом, - смеялся, - не живи! - и улыбался молча над финалом двойного объяснения в любви. И часто - всё как будто ненароком, - а сыновьям потом и со смешком, - он повторял другую поговорку. не хуже: "Взял силком, а стал милком!" © Copyright: Лена Север, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
