Пастернак. Охранная грамотаВ новаторской группе "центрифуга", куда я попал, я узнал (это было в 1914 году), что Шершеневич, Большаков и Маяковский наши враги... Он (Маяковский) с детства был избалован будущим, которое далось ему довольно рано и, видимо, без большого труда. Аляповатый город горел финифтью и фольгой... Я был без ума от Маяковского. Маяковский играл с Ходасевичем в орел и решку. Я слушал, не помня себя, всем перехваченным сердцем... Бездонная одухотворенность... Бесконечность... Без которой поэзия - одно недоразумение... Трагедия называлась "Владимир Маяковский". Заглавие скрывало гениально простое открытие, что поэт - не автор, но предмет лирики, от первого лица обращающийся к миру. Заглавие было не именем сочинителя, а фамилией содержания...Тогда с бульвара я и унес его с собою в свою жизнь. Но он был огромен. Удержать его в разлуке не представляло возможности. И я его утрачивал. Тогда он напоминал мне о себе. На каждом (произведении), выросши до неузнаваемости, он весь рождался вновь как в первый раз. К нему нельзя было привыкнуть. Моя восторженность. Она всегда для него была готова. Маяковский был язвительно любезен. Как все лицемеры, Москва жила повышенно внешней жизнью... Искристо-серому Петрограду Маяковский шел еще больше, чем Москве. Поэт... немыслим без непоэтов, которые бы его оттеняли... Эта драма нуждается во зле посредственности, чтобы быть увиденной. Зимние сумерки, террор, крыши и деревья Приарбатья... При наступлении темноты постовые открывали вдохновенную пальбу из наганов. Он барельефом, каким я его видел на времени... Белый слушал совершенно потеряв себя. Огнестрельная свежесть факта... © Copyright: Прасковья Холодцова, 2022.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
