Алексей Цветков
Всё будет иначе гораздо,
Намеренно вряд ли совру:
За крайней чертою маразма
Поставят иную страну.
Военную спрячут секиру,
Напишут закон без затей,
И добрые матери миру
Родят ясноглазых детей.
Но в жизни по Божьим канонам
Теченье времён таково,
Что в этом содружестве новом
Не вспомнят из нас никого.
И здорово кто-то обижен,
Усердствуя в поте лица,
Что память о скудости хижин
Исчезнет в достатке дворца.
Быть может, я жил небогато,
С плодами любви незнаком,
И муза, страшна и рогата,
Ходила за мной с узелком.
Мне было любить не под силу,
В расцвете души молодом,
Холодную тётку Россию
И ветра пожизненный дом.
Но я не духовные гимны -
Военные песни пою.
И строки мои анонимны,
Как воины в смертном бою.
Я вырос в скрещенье потоков,
Где кожа с души сведена.
Я сам, с позволенья потомков,
Срываю с себя ордена.
* * * * *
Зачем же ласточки старались?
Над чем работали стрижи?
Так быстро в воздухе стирались
Тончайших крыльев чертежи.
Так ясно в воздухе рябило -
И вот попробуй, перечти.
Так моментально это было -
Как будто не было почти.
И мы вот так же для кого-то
Плели в полёте кружева.
Но крыльев тонкая работа
Недолго в воздухе жива.
К чему пророческие позы
Над замусоленным листом?
Мы только ласточки без пользы
В ничейном воздухе пустом.
Другие статьи в литературном дневнике:
