Для Кафки жизнь – это совсем иное, чем для всех остальных.
Деньги, рынок товаров, пишущая машинка являются для него в высшей степени мистическими вещами. Для него всё это – загадка, к которой он относится совсем иначе, чем мы.
Вы когда-нибудь ходили с ним на почту? Он с трудом находит нужное окошко, платит и получает сдачу. Он пересчитывает деньги и, увидев, что ему дали лишнюю крону, возвращает её служащей. Потом отходит, снова пересчитывает сдачу и понимает, что эта крона не была лишней. Он переминается и думает, как ему поступить. Возвращаться сложно – рядом с окошечком много народу. «Ладно уж», – говорю я. Он смотрит на меня с ужасом. Как можно не обращать на это внимание?
И похожие случаи повторяются в каждом магазине, в каждом ресторане, перед каждым нищим. Однажды он подал нищенке две кроны и захотел, чтобы она вернула ему одну. Она ответила, что у неё нет сдачи. Мы простояли там долгих две минуты, думая, как уладить ситуацию. В конце концов он смирился с тем, что подал ей две кроны.
О нет, весь этот мир был и остаётся таинственным для него. Есть вещи, на которые он не способен, а относится к ним с уважением, потому что они «приносят результат». Так, когда я спросила, за что он любил свою первую невесту, он ответил: «Она умела хорошо работать». При этом его лицо излучало явное уважение. Или когда я рассказывала ему о своём муже, который бывает неверен мне по сто раз в год и словно околдовал чарами меня и многих других женщин, то увидела на его лице такое же почтение, как тогда, когда он говорил о своём директоре, умеющем так быстро печатать и поэтому являющемся замечательным человеком.
Всё это ему несвойственно. Человек, умеющий хорошо работать или имеющий четыре любовницы, непонятен для него так же, как непонятна монетка в одну крону, оставленная на почте или в руках попрошайки.
Ему непонятны эти вещи, поскольку они живые. Но у Франка нет способности к жизни.
