***

Рассказывают, Василий Павлович Соловьёв-Седой однажды заметил Вано Мурадели:
- Вано, а ты ведь не композитор.
- Почему же, Вася, я не композитор?
- Потому что фамилия у тебя - Му-ра-де-ли. Вместо "ми" у тебя "му", вместо "ре" - "ра", вместо "до" - "де", вместо "ля" - "ли". Ты же, Вано, элементарно не попадаешь в ноты!..

Фаина Георгиевна Раневская однажды заметила Вано Ильичу Мурадели: - А ведь вы, Вано - не композитор! Мурадели обиделся: - Это почему же я не композитор? - Да потому, что у вас фамилия такая. Вместо "ми" у вас "му", вместо "ре" - "ра", вместо "до" - "де", а вместо "ля" - "ли". Вы же, Вано, в ноты не попадаете!..

bel canto
Заключительный акт наполнен наибольшим количеством эффектных контрастных ситуаций: гонки гондольеров, прощание Джакопо и Лукреции, сцена Дожа с сенаторами. Яркость каждой отдельной сценической ситуации полностью компенсирует недостатки, связанные с задачей объединения целого и делает финальный акт не менее захватывающим, чем предыдущие. Безмятежная мелодия песни гондольеров в первой сцене акта служит фоном драматическому диалогу Лоредано и Барбариго, в котором решается судьба дожа и Венеции. Впечатляет заключительная сцена оперы — гибель старого Фоскари, который слышит звон колоколов в соборе Св. Марка, и бесстрастная фигура Лоредано, отомстившего очередному врагу.
Впервые композитор применяет лейтмотивы, закрепляя их за основными действующими лицами: таковы лейтмотивы Джакопо, Лукреции, дожа Фоскари, «Совета X».
Несколько тем выполняют функцию тем-реминисценций, появляясь в драматически важных эпизодах. Тема, открывающая вступление, образует арку с финалом оперы.
Ее начальный мотив прозвучит в той же тональности — c-moll, в хоре финала, когда Лоредано низлагает старого Дожа. Тема молитвы Лукреции из ее большой арии в первом акте также проходит во вступлении. Она сменяет лейтмотив страданий Джакопо. Последняя из тем-реминисценций — тема баркаролы, открывающая заключительный третий акт. Ее можно назвать темой Венеции. Ярким контрастом является ее проведение до этого во втором акте, когда звуки безмятежной песни гондольеров доносятся с улицы в подземелье темницы. Этот прием — введение в трагический момент на сцене контрастной бытовой музыки, доносящейся с улицы, ведет свое начало от сцены Дездемоны "Отелло" Россини, где звучит песня гондольера из открытого окна (хотя она не составляет контраста с "Песней об иве").
Краткая оркестровая прелюдия, открывающая оперу, словно предвосхишает трагическую развязку. Ее свободная прелюдийная структура создает образную трехчастность. Мощные унисоны меди символизируют страшную силу, несущую гибель. Им контрастирует тема страданий юного Фоскари, которую сменяет тема Лукреции. Мелодия прерывается глухим органным пунктом, предвещающим катастрофу. Заключительные аккорды всего оркестра достигают такой трагедийной мощи, какой еще не было в музыке Верди.
Особая музыкальная пластичность оперы проявляется в ее мелодической красоте. Возвратившись к традиции bel canto еще в «Эрнани», Верди создаст произведение, способное соперничать изяществом и простотой мелодий с лучшими операми Беллини и Доницетти.
Влияния Беллини особенно заметны в партии Лукреции. Молитва Лукреции в сцене из первого акта заставляет вспомнить гениальную арию «Саsta Diva» из «Нормы», хор подруг — хор придворных из второго акта оперы Беллини «Беатриче ди Тенда». Характеру Лукреции присуще немалое мужество, готовность защищать своего супруга или умереть вместе с ним. Героические черты мелодики, которые являются прямым следствием завоеваний «Набукко» и «Ломбардцев», соединяются в ее партии с хрупкой «беллиниевской» оболочкой и получат продолжение в образах Одабеллы в "Аттиле", Леоноры в "Трубадуре".
Ария Джакопо в начале второго акта в подземелье — превосходный пример глубокой психологической сцены. Велико значение оркестра, который передает состояние величайшего нервного возбуждения. Эта сцена предвосхищает замечательные оркестровые находки композитора в «Аттиле» и «Макбете».
Особую роль в опере занимает Лоредано - проклятье рода Фоскари. Он не имеет ни одного сольного номера, лишь эпизодически появляясь в ключевых ансамблевых сценах произведения. Верди характеризует его отдельными репликами. Наиболее ярко значение его образа как носителя зла раскрывается в контрастной драматургии квартета. Лоредано — один из первых персонажей, заключающих в себе роковые черты злодея — предпосылки к созданию в будущем образа Яго.
Премьера «Двух Фоскари» состоялась 3 ноября 1848 года в театре «Арджентина» и прошла с успехом. Доницетти, пристально следивший за развитием таланта молодой итальянской звезды, и, в отличие от многих современников, не питавший зависти к чужим удачам, вновь восторженно отозвался о новой опере молодого маэстро, назвав его гением. В дальнейшем опера не имела успеха, что Верди был склонен объяснять ее мрачным характером.
Если в «Эрнани» композитор открыл «испанскую тему», получившую развитие в «Трубадуре», «Силе Судьбы» и «Доне Карлосе», то в опере «Двое Фоскари» он обратился к эпохе тирании «Совета X». Атмосфера этой эпохи найдет продолжение в сюжете и музыке оперы "Симон Бокканегра" (1857) и оперы Понкьелли «Джоконда» (1876).


Брюлики дарил ей, к ним авто в тон алый,
На курортах были, лазили по скалам.
Скала... Эврика! Милан. Театр Ла Скала.
Оперу заценит и поющих двух.

Всё обстряпал и достал за двадцать дней.
Прилетели, заселились в пятизвёздном.
Приоделись. Зина в платье с белой розой.
Прибыли в театр (я с виски доброй дозой),
В бенуар, оттуда зрелище видней.

Начался спектакль - возник страстей накал:
Якопо несчастный мучился безвинно,
Плёл интриги гадкий Лоредано мило,
Плакала Лукреция и волосы бессильно
На себе последние Франческо рвал.

Опера* закончилась немыслимо.
И на сцену стали выходить солисты.
Хлопали Пизане, Якопам туристы,
А Франческо зал кричал неистово
Очень долго "браво и белиссимо".

В номере отеля я спросил: - Что за кино?
Почему Франческо старому с живинкой
Аплодировала публика так, Зинка?
- Ты не знал?! Пел тенор Пласидо Доминго!
Услыхать его мечтала я давно.

Знать случайно? Но сбылось, произошло!
Резко потянула галстук мой при этом,
А глаза лучились радостью и светом.
Началось рубато, новое либретто
И, как десять лет назад, нам хорошо...

* Опера Верди «Двое Фоскари».


Консерватория. Приемная комиссия. Вступительные экзамены. Среди молодых людей маячит дяденька в возрасте. До него доходит очередь, заходит он в экзаменационный зал и комиссия его спрашивает, чем он собственно занимается. Ну дядя в ответ:
— Понимаете, я мелодии пропукиваю.
— То есть как?
— Ну вот так вот… — и пропукивает им чистенько так мелодию со всеми акцентами, чистенько синтонировал.
Комиссия в шоке.
— А Вы с листа ноты читаете?
— Читаю.
— А как насчет большой формы?
— Запросто.
Дают ему партитуру. Он пробегает глазами, потом все также безошибочно пропукивает. Комиссия в полном отпаде уходит посовещаться. Через некоторое время возвращаются и говорят:
— Мы, наверное, Вас возьмем. Только если Вы нам полифонию исполните.
Дядька:
— Запросто.
Ему дают очередные ноты, он читает про себя, а потом говорит:
— Знаете, все получится, только вот в этом месте Соль третьей октавы. Обделаться боюсь!
Два грузина встречаются:
- Тебя как зовут?
- Догадайся, в моем имени часть тела и нота.
- Минога что ли?
- Нет — Сирожа!

Встречаются два еврея. Один спрашивает:
— Где ты сейчас работаешь, Абрам?
— В оркестре русских народных инструментов.
— И что, там таки все наши евреи?
— Да нет, есть один русский. Ну ты же знаешь, это такие проныры — везде пролезут!
Разговаривают два старых врача: — У меня был больной, который по всем прогнозам должен был потерять голос лет десять назад, а недавно я слышал, что он солист камерного хора.
— Да, так бывает. Это ещё раз доказывает, что когда больной действительно хочет петь, ТО МЕДИЦИНА БЕССИЛЬНА!

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.07.2019. ***
• 28.07.2019. ***
• 25.07.2019. ***
• 24.07.2019. ***
• 21.07.2019. ***
• 20.07.2019. ***
• 19.07.2019. ***
• 18.07.2019. ***
• 11.07.2019. ***
• 10.07.2019. ***
• 08.07.2019. ***
• 02.07.2019. ***