***
Слишком тесен простор земли
Илахим
Потеряться б в тебе, так чтоб выхода не найти.
Чтобы век стал секундой, а после - наоборот.
Если сердце реактор, нельзя удержать в груди
Ощущенье слияния двух неземных природ.
Стрелки вечно спешащих часов нам с тобой пока
Не связали из нитей двух судеб такой сюжет,
Где в концовке приникла к губам не твоя рука;
Где несбыточно то, чего в мыльных романах нет.
Погрузиться друг в друга и сделать глубокий вдох.
Отгорело 100 Солнц, тыща вечностей пронеслась.
И никто, кроме нас, не узнает вовек - никто! -
Как находят себя, растворившись в пучине глаз.
Слишком много желаний, чтоб все воплотить смогли.
Слишком мало мелодий, чтоб мог положить на них
Все признанья свои.. Слишком тесен простор земли,
Чтоб вместить то, что есть между нами
Лишь для двоих...
***
Здравствуй, мама! Я приехал все же
Илахим
Здравствуй, мама! Я приехал все же.
Голос в дрожь… Кресты всему виной.
Много их над нами. И несешь их
По какой-то жиже торфяной.
Увязает в жизненном болоте
Духа огрубевшая кирза…
Прешь куда-то на автопилоте,
Если не откажут тормоза.
То открытка в праздничном конверте,
То деньжат какой-то перевод.
Вырваться из этой круговерти
Некогда все было мне. И вот…
Прибыл. На душе зудят щербины.
Вот такая надпись на роду.
Как когда-то в детстве от рябины,
Привкус терпкой горести во рту.
Да, сейчас не выживешь в глубинке.
Вот и прихватила кутерьма.
Запетляли долгие тропинки,
Потрепали бури и шторма.
Ну а ты ждала меня все годы,
Как солдат на боевом посту.
Отпуска я ждал, потом погоды.
И приехал к свежему кресту.
А на нем – просохшая олифа
И таблички временной металл.
Вороны закаркали визгливо,
Словно издеваясь: «опоздал!»
Капают слезинки с мягких лапищ.
Налетела туча. Плачет клен…
Тяжко мне теперь при виде кладбищ,
Словно сединою убелен.
***
Такая странная судьба есть… Вот так задумаешься - мать.
Что значит: жить, не высыпаясь, и по глазам все понимать.
Палата. Много, много света, да после жуткой темноты - так ослепляет:
Мама, где ты???!!!
Поймешь, пожалуй, только ты, как мутный свет дрожит зловеще.
И как закат в окне кровав.
Осознаются эти вещи, лишь пуповину оборвав в мир детства, но…
Потери эти - на жизнь естественный побор.
Мы знаем, да, ведь мы не дети.
А в чем-то дети до сих пор.
Рука, в последний раз погладив, дрожит.
Нет больше ничего в померкшей к вечеру палате.
Лишь слабость вздоха твоего.
А жизнь подобна легкой дрожи
огня на свечке под рукой…
И черный ветер суше, строже подул, шепнул за упокой, каким-то глупым мыслям вторя.
Где утро, время-эскулап?
Но, как в больничном коридоре, день тускл.
И свет до боли слаб…
И что теперь? Виниться поздно,
В том, что немало лет назад
Казалось спорным и серьезным.
Куда идти? И что сказать?
«Прости мам, был не лучшим сыном.
И много нервов истрепал...
Не то чтоб пил всегда в дрезину,
А из нее - на школьный бал...
Бывало всяко, нет вопросов.
Хватало дури - не ума.
Жаль, не почувствовал угрозы
В спокойном ходе дней. Но, мам...
Не знал же я, что слишком мало
Тебе отпущено тех дней.
Вина тревожить не устала.
И даже жжет еще сильней...»
Что смог - черкнул о самом-самом,
Конверт заклеили глаза
Кровавой каплей. Надпись - Маме.
А там, где адрес - небеса.
Другие статьи в литературном дневнике:
