Вырвавшись из осени смурных госпиталей,
полевых, передвижных, над листьями пыльней
как асфальт прозрачный возлегает лед любви,
ты шагни, и каблуком в осколки раздави.
Распугай мне листья, как запуганных людей,
волшебством паскудным в совершенстве овладей,
властью словно грамотой надречной высоты,
дождевым изюмом, изумлением войди.
Маска задыхается, лицо в противогазе,
жеванной резиной зла полоски разукрася
из морщин, ты смотришь как я ползаю вполглаза.
Нежный червь размяк и от спасения не спасся…
Ты болеешь, насморк не поможет здесь любви,
молодеешь, мой последний стон до аллергии
вызвал воспаление оболочки слизи
носа, свирепеешь, как нам пыл понизить?
Я тяну обе руки к тебе
в октябре, в октябре, в октябре…
В октябре неврастения словно пошлый чаек крик,
ты тяжелый мой характер, я твой дождевик,
как хочу, чтоб не душила нас анорексия,
ешь меня и пей, как грусть симфоний ностальгия.
Руки, руки положи на груди,
между ног твое колено, мы не обессудим,
погостим в друг друге снова, мы не помним
как забыть друг друга, когда слышим песню в стоне.
Или дождь забьется в окна, в доме поукромней,
трусики поймал усами радиоприемник.
