***ИЗ КНИГИ ЭККЛЕЗИАСТА Стихотворное переложение Германа Плисецкого 1. Сказал Экклезиаст: всё — суета сует! Всё временно, всё смертно в человеке. От всех трудов под солнцем проку нет, И лишь Земля незыблема вовеки. Проходит род — и вновь приходит род, Круговращенью следуя в природе. Закатом заменяется восход, Глядишь: и снова солнце на восходе! И ветер, обошедший все края, То налетавший с севера, то с юга, На круги возвращается своя. Нет выхода из замкнутого круга. В моря впадают реки, но полней Вовек моря от этого не станут. И реки, не наполнивши морей, К истокам возвращаться не устанут. Несовершенен всякий пересказ: Он сокровенный смысл вещей нарушит. Смотреть вовеки не устанет глаз, Вовеки слушать не устанут уши. Что было прежде — то и будет впредь, А то, что было, — человек забудет. Покуда существует эта твердь, Вовек под солнцем нового не будет. Мне говорят: «Смотри, Экклезиаст: Вот — новое!» Но то, что нынче ново, В веках минувших тыщу раз до нас Уже случалось — и случится снова. Нет памяти о прошлом. Суждено Всему, что было, полное забвенье. И точно так же будет лишено Воспоминаний ваше поколенье.
Я дал зарок: познать людские страсти. Всё взвесить. Слов пустых не говорить. Задача — тяжелее царской власти. Всё чередой прошло передо мной — Блеск, нищета, величие, разруха... И вот вам вывод мудрости земной: Всё — суета сует, томленье духа! Прямым вовек не станет путь планет. Число светил доступно звездочету, Но то, чего на этом свете нет, Не поддается никакому счету. И я сказал себе: ты стал велик Благодаря познаньям обретенным. Ты больше всех изведал и постиг, И сердце твое стало умудренным. Ты предал сердце мудрости — и та Насытила его до опьяненья. Но понял ты: и это — суета, И это — духа твоего томленье! Под тяжестью познанья плечи горбь. У мудрости великой — вкус печали. Кто множит знанья — умножает скорбь. Зерно ее заложено в начале. 2
Не горестью, а участью благою, Живи беспечно, душу веселя! И это оказалось суетою. О смехе я сказал: дурацкий смех! О радости сказал я: что в ней проку? Вино избрал я для своих утех И жил, не торопясь избрать до сроку Ни мудрости, ни глупости, пока Не станет окончательно понятно: Чья доля в жизни более приятна, Чья участь — мудреца иль дурака?
Неисчислимы все мои свершенья: Дворцы построил, насадил сады И выкопал пруды для орошенья, Взрастил лозу и тучные стада, Из близлежащих областей и дальних Танцоров и певцов собрал сюда И множество орудий музыкальных, Слуг, домочадцев, злата, серебра, Каменьев — и в ларцах, и на одежде. И больше было у меня добра, Чем у других владык, бывавших прежде. И не было таких земных утех, Чтоб я сполна не насладился ими. Умножил я богатства больше всех, Царивших до меня в Ершалаиме. Ни в чем я не отказывал глазам И сердца не стеснял необходимым. Но вот взглянул на всё, что сделал сам: Всё оказалось суетой и дымом!
Сравнил я мудрость и неразуменье, Ум и безумье — ибо у кого Есть больше матерьяла для сравненья? И понял я, что мудрый пред глупцом Имеет преимущество такое, Как зрячий превосходство над слепцом Или как яркий свет — над темнотою. Но также понял, что один конец И дураков и мудрых ожидает. Зачем же зря старается мудрец И урожай познанья пожинает? И это — суета! Забудут всех — Глупцов и мудрых. Смерть не выбирает. И добродетель высшая, и грех Неисправимый — равно умирает. И вот тогда вознелюбил я жизнь И все свои труды на этом свете. Ни за одну опору не держись: Всё это — суета, и дым, и ветер!
Зачем всё это восхвалять и славить, Когда всё это временно, когда Придется всё наследнику оставить? Кто знает: будет он дурак или мудрец? Тем и другим положено рождаться. Но всем, над чем всю жизнь его отец Трудился, — будет он распоряжаться. И я отрекся от трудов своих И сердцем своим суетным озлился: Вся жизнь в трудах, всю душу вложишь в них, И всё отдать тому, кто не трудился? Что остается? Жалкая юдоль: Труд бесконечный, скорбь и беспокойство, И в сердце по ночам тупая боль? Вот труженика суетное свойство!
Трудиться, есть и пить. Не так уж много. Вот всё твое богатство, но оно Не от тебя зависит, а от Бога. Ты без Него не сможешь пить и есть. А грешник — пусть богатства накопляет. Всё — суета! Накопленное здесь Бог весть кому живущий оставляет. 3
Всему свой срок. Всему приходит время. Есть время сеять — время собирать. Есть время несть — и время сбросить бремя. Есть время убивать — и врачевать. Есть время разрушать — и время строить. Сшивать и рвать. Стяжать — и расточать. Хранить молчанье — слова удостоить. Всему свой срок: терять — и обретать. Есть время славословий — и проклятий. Всему свой час: есть время обнимать — И время уклоняться от объятий. Есть время плакать — и пускаться в пляс. И сотворять — и побивать кумира. Есть час любви — и ненависти час. И для войны есть время — и для мира.
Что пользы ото всех его свершений, Которые Господь ему сюда Послал для ежедневных упражнений? Прекрасным создал этот мир Господь, Дал разум людям, но понятья не дал, Чтоб человек, свою земную плоть Преодолев, Его дела изведал. И понял я, хоть это и старо, Что лучшего придумать мы не можем: Трудиться. Есть и пить. Творить добро. Я это называю Даром Божьим. И понял я, что все Его дела Бессмертны: ни прибавить — ни убавить. И остается нам одна хвала, И остается только Бога славить! Что было прежде — то и будет впредь, И прежде было — то, что завтра будет. Бог призовет, когда наступит смерть, И всех по справедливости рассудит.
Творят неправду, истины взыскуя. Сказал себе я: Высший Суд — не тут. Господь рассудит суету мирскую.
Открой нам грубость истин подноготных: Что нет у человеческих сынов Существенных отличий от животных. Судьба у человека и скота Одна и та же, и одно дыханье. Везде одна и та же суета, Одной и той же жизни трепыханье.
Все будем там. Попробуйте, проверьте, Что наши души устремятся вверх, А вниз — животных души после смерти.
Что из твоих трудов под солнцем выйдет, Поскольку из живущих никому Не суждено грядущего увидеть. 4
Господство силы, тягость угнетенья, Немилосердных властелинов спесь И слезы всех, лишенных утешенья. Почтил я мертвых больше, чем живых, Всех, кто под солнцем плакал и трудился. Воистину, стократ счастливей их Тот, кто на свет жестокий не родился.
Рождает в людях зависть, озлобленье, Что суета мирская — участь всех, Что это — духа нашего томленье. Дурак сидит — рукой не шевельнет, Своим бездельем вроде бы гордится. Мысль о насущном хлебе — вечный гнет. Уж лучше нищим быть, чем суетиться!
Несладко быть на свете одиноку. К чему трудиться, если никому От всех твоих усилий нету проку? Труды, которым не видать конца, Оправданы супружеством и братством, А ежели нет сына у отца — Не радуется глаз его богатствам.
Другой помочь споткнувшемуся может, А если одинокий упадет — Никто ему подняться не поможет. Двоим теплее, если вместе спят. И в драке, где один не отобьется, Вполне возможно — двое устоят. И скрученная нить не скоро рвется.
Он денег не имел, но был при этом Умней, чем старый неразумный царь, Благим пренебрегающий советом. И вышел из темницы тот юнец, И заменил спесивого на троне, И царский поднесли ему венец. И воцарился в славе и в законе! А ведь слепые много лет подряд В том юноше царя не узнавали. Воистину, не знали, что творят! Грядущие похвалят их едва ли...
Не жертвы приноси, а слушай Бога Глупцов же, приносящих жертвы там, Не надо осуждать за это строго.
Богатства, красоты, происхожденья. А если надо выбирать из дней: Кончины день — важнее дня рожденья. И лучше плач во время похорон, Чем смех веселый в блеске царских комнат, Поскольку смертен человек — и он Всегда в глубинах сердца это помнит. Рыданья лучше смеха потому, Что плач древнее смеха, изначальней. Плач — человеку врач. Нужней ему. Тем чище сердце, чем лицо печальней. Поэтому и сердце мудреца На горе откликается, как эхо, Тогда как сердце бедного глупца Навеки поселилось в доме смеха. Поэтому полезней для сердец Разительное слово обличенья, Которое произнесет мудрец, Чем дураков беспечных песнопенья. А смех глупцов — словно фальшивый блеск: Всегда он затмевает тех, кто плачет, Как хвороста в костре веселый треск: Он суетен — и ничего не значит!
Разврат для сердца — щедрое даренье. Начало дела — хуже, чем конец. Высокомерье — хуже, чем терпенье. Предаться гневу сердцем не спеши — В груди невежд озлобленность гнездится. И вспоминать: «Как были хороши Былые дни!» — лишь дуракам годится. Премудрость лучше прочего добра И беспримерно выгоднее людям. Хиреет ум под сенью серебра. Познанием питаясь — живы будем. Смиренно на дела Творца гляди. Кто из живущих выпрямит кривое? Счастливый — счастлив будь. Несчастный — жди. И то Господь устроил, и другое. Я видел в жизни много дивных див: Порок в чести, на праведных гоненье... Не умствуй слишком и не будь правдив Сверх меры — не вводи людей в смущенье. Не буйствуй, не бесчинствуй. Жизни срок Не сокращай безумием напрасным. Все исполняй, что заповедал Бог. Будь сам собою. Будь с другим согласным. Дарует мудрость людям больше сил, Чем десяти властителей призывы. Нет праведника, чтоб не согрешил. И лучшие грешат, покуда живы. Кто верит слову каждому — тот слаб. Премудрость далеко не в каждом слове. Когда злословит твой лукавый раб, Смолчи и вспомни: ты и сам злословил.
Но свет, как прежде, от меня далеко. Я понял: бытия нельзя познать, Нельзя постичь того, что так глубоко. Хотел я доказать, что грех — нелеп. Бесчестье и невежество — убоги. Хотел провидцем быть, хотя был слеп. И вот к чему пришел мудрец в итоге: Что горше смерти — женщины. Они Для человека — кандалы и сети. Но праведник избегнет западни, А грешник угодит в тенета эти. Печален вывод сердца моего, Итог печален, но не преуменьшен: Из тысячи мужчин лишь одного Достойным счел. И ни одной из женщин.
Что мы на свет не грешными явились. Бог человека правым сотворил. А люди во все тяжкие пустились!
12
Пока не наступили дни без свету, Пока, мой сын, не возопишь в конце: «Мне радости от этой жизни нету!» Пока сияют солнце, и луна, И звезды над твоею головою, Пока не наступили времена, Затянутые тучей дождевою; Когда у сильных ослабеет плоть, И стражники начнут всего бояться, И перестанут мельники молоть, И те, что смотрят в окна, омрачатся; На мельницах замолкнут жернова, Замкнутся двери в городах и селах, И станет по ночам будить сова, И смолкнут песни девушек веселых; Вершины станут путника страшить, И ужас им в дороге овладеет, И ослабеет в нем желанье жить, И, как кузнечик, жизнь отяжелеет, И горький зацветет миндаль кругом, И помрачится мир, а это значит, Что человек отходит в вечный дом, И плакальщиц толпа его оплачет. Пока крепка серебряная цепь, Тяни ее, о жаждущих заботясь, Пока цела колодезная крепь И колесо не рухнуло в колодезь... Земле и Богу человек отдаст И плоть, и душу временные эти. Всё суета сует, — сказал Экклезиаст, — Всё суета сует на этом свете!
Народу свод необходимых правил, Он взвесил всё, изведал, испытал И для живущих много притч составил, Постичь стремился, чем земля жива, И меру дать тому, что непомерно. Я утверждаю: истины слова Записаны Экклезиастом верно! Подобны иглам речи мудрецов Или гвоздям железным, вбитым насмерть. У всех творцов неотразимых слов, У проповедников — единый Пастырь! Всё прочее, поверь словам отца, — Излишество, не нужное для дела. Писанье книг — занятье без конца, Их чтенье — утомительно для тела.
Поступки совершая, Бога бойся, Всё исполняй, что заповедал Бог, А больше ни о чем не беспокойся. Любое дело, что свершилось тут, Постыдным оно было или славным, Бог неизбежно призовет на Суд. Всё тайное однажды станет явным!
1.
все усилия бесполезны, и венчает надежды тщета. Век за веком и род за родом тяжко трудится человек; род уходит, и род приходит, а земля остаётся навек. Солнце всходит, и солнце заходит, и опять на востоке встаёт, ветер мчится на юг и на север, чтобы снова уйти в полёт, чтоб, восток облетев и запад, возвратиться на круги свои; и все реки стекают в море — но всё так же плывут корабли; не наполнится море сверх меры и за край не выплеснет кладь, и куда бежали реки, туда продолжают бежать. Все заботы трудны, но тщетны — ни одна не оставит след: не пресытятся уши звуком и глаза не насытит свет. Всё, что будет, когда-то было, и не раз на стезе земной; что творилось, то и творится, и нет нового под луной. Кто-то скажет: — Смотри, вот новость! — услыхав занятный рассказ, a это уже случалось в те века, что прошли до нас. И как мы не помним о прежнем, ушедшем в царство теней, так не вспомнят о нашей жизни те, кто придёт поздней. Я, царивший в Иерусалиме, жизнью всей и мудростью всей постичь задумал под небом ход событий и суть вещей. Мне, царю из Давидова рода, дал тяжёлую ношу Бог! Видел я все дела под солнцем и в одном убедиться мог — завершает любые деянья одинаково пустота: все стремления — ловля ветра и усилия все — тщета. Всё, что будет, когда-то было, но исчезло в пустынях лет; распрямить кривизну невозможно и расчислить то, чего нет. Суета сует всё на свете! Сам себе я промолвил так: вот я мудрость свою умножил, как зерно умножает злак; стало сердце моё для знания, словно улей для роя пчёл, — всех, кто был до меня над Израилем, я премудростью превзошёл. Но сравнив безумье и мудрость, понял я на все времена, что и это — пустое томленье, ибо участь у них одна: рок и мудрому, и безумцу прерывает с насущным связь, только мудрый уходит в печали, а глупец уходит смеясь. В многой мудрости много скорби: больше знаю — сильней скорблю; человек, умножающий знанье, умножает печаль свою.
виноградных гроздей тяжесть, юных женщин красота. Я сказал себе: попробуй, испытай себя весельем, познакомься с благом жизни! Оказалось — всё тщета.
говорил заботе: властвуй! говорил вину: пьяни! — чтобы честно разобраться — по какой идти дороге, как нам лучше жить на свете в наши считанные дни?
насадил дерев плодовых, виноградники взрастил. Мне дары свои дарила изобильная природа, ибо ей я отдал много и забот своих, и сил.
проложил я сеть каналов, чтоб всегда была вода, и по праву необъятен урожай на тучных нивах, и бесчисленны отары, и ухожены стада.
дорогих наложниц ласки, пышный двор, обильный стол, голоса певцов прекрасных, танцы дивные плясуний, — всех, кто раньше был на троне, я и в этом превзошёл!
всё, чего глаза просили, тут же дать им был готов, ибо знал, что в том даянье воздавалось мне сторицей и за мудрое начало, и за праведность трудов.
оглянулся я однажды на чреду достойных дел — и увидел, что и это — всё тщета и ловля ветра, ибо глупость пред рассудком я унизить не сумел.
мудрый видит всё на свете, а глупец бредёт во мгле? Свет, конечно, лучше мрака и пустыни лучше — нива, но исход один и тот же ждёт любого на земле.
но и этих, вновь живущих, та же участь ждёт в конце, и о мудром, жившем раньше, так же памяти не будет, как не будет о безумце, как не будет о глупце.
Утруждал я ум и сердце, собирал добро, и вот — то, чем нас заботил вечер, всё равно забудут утром те, которым наша доля по наследству перейдёт.
ибо это — ловля ветра, это — суета сует: как узнать, каким он будет, мой наследник отдалённый, — столь же мудрым и прилежным? — а скорей всего, что нет.
и прозрачные каналы к тучным нивам и садам, но увижу, оглянувшись: всё тщета и ловля ветра, — и в прощальный вечер сердце я отчаянью предам.
а плоды получит кто-то, не поднявший и перста, или тот, кто в безрассудстве бродит, как во тьме кромешной, — и сказал тогда себе я: всё на свете суета!
возведение строений на колеблемом песке. Наши дни полны заботы, и покоя нет ночами, но глупец уйдёт с весельем, а мудрец уйдёт в тоске.
чтобы плоть была во благе, чтоб душа была пьяна, — даже это, я увидел, на земле дано от Бога, ибо только Бог дарует сладость хлеба и вина.
и награда человеку неизвестна никогда; лишь тому, кто благ для Бога, Он даёт не только знанье, а вина и хлеба сладость после долгого труда.
собирать, копить и множить, проливая тяжкий пот, и понять в свой час последний: всё тщета и ловля ветра, — и отдать в чужие руки плод бессонниц и забот!..
и всякому делу свой предел: время родиться и время умирать, время насаждать и время вырубать, время убивать и время воскрешать, время возводить и время разрушать, время плакать и время смеяться, время избегать и время сливаться, время пляске и время рыданью, время камни швырять и время складывать камни, время терять и время искать, время рвать и время сшивать, время тратить и время копить, время ненавидеть и время любить, время разговору и время тишине, время миру и время войне. Тем самым сказал человеку Бог: всё прекрасно, когда оно в срок, — прекрасно, но благом ли будет оно — этого знать никому не дано: узнал я, что осиянная мгла от нас укрывает Божьи дела. Только и благ на свете есть, что работать на совесть, пить и есть, но без Божьей воли ни труд, ни еда тебя не обрадуют никогда. Что Бог творит — пребудет вовек: ни отнять, ни прибавить тебе, человек. Что есть, то было и будет опять, а небывшее может лишь Бог создать. Случалось мне видеть нечестный суд и слуг закона, которые лгут, но для каждого дела назначен срок: грешного с праведным рассудит Бог. И я подумал: Бог сделал так, всюду Свой оставляя знак, чтоб человек знал наперёд, что без Божьего духа — он просто скот: без Него одинаково невмоготу и человеку жить, и скоту; одна и та же их участь ждёт — ведь умирают и люди, и скот; и для человека, и для скота без Божьего духа — всё тщета. Никто не скажет, солгать не боясь, что душа скотины уходит в грязь, а душа человека — в небесных мирах: что вышло из праха — вернётся в прах. Я увидел — нет большего блага нам, чем вовремя радоваться своим делам, потому что вся наша доля в том: никто не знает, что будет потом.
угнетённые плачут, но им утешителя нет. Беспощаден тиран, а у подданных — только терпенье, — и восславил я тех, кто покинул мучительный свет!
ещё большее благо тому, кто не жил никогда, кто не ведал ярма, на себе не познал угнетенья и пустую тщету не увидел в итоге труда.
если чьим-то успехом завистливо мучишься ты: все старанья твои пожирает недобрая зависть, оставляя тебе только полные горсти тщеты.
если ты одинокий, и рядом с тобой — никого. Вот живёт человек, не имея ни сына, ни брата, и бывает, что спросит: — Зачем я тружусь, для кого?
быть хотя бы вдвоём — и уже не напрасны труды: если двое в пути упадут, то друг друга подымут, если двое возжаждут — друг другу достанут воды;
и с двумя совладать никому не удастся спроста, и не сыты добром одинокие очи и сердце, ибо время приходит узнать, что и это тщета!
и правитель иной, угнетающий тьму бедолаг, даже в царственном сане последним окажется нищим, разгадать не умея беды упреждающий знак.
и для пользы людей, проживающих в этом краю, мальчик бедный, но умный займёт одряхлевшего место, чтобы выказать волю и раннюю мудрость свою.
в свой черёд уступить и подумать о прошлом в тиши... Но забудут того, как забудут и этого тоже — всё на свете тщета и пустое томленье души!
чем с глупцами молиться, отдайся думам; слова их шумны, как струи дождя, и зло умножается этим шумом.
слово вымолвить, предстоя перед Богом: ибо ты на земле, а Он в небесах; потому, молясь, говори немного.
но дальше идёт он, их не помня. Ты же, дав обет, иди до конца, и что обещал, непременно исполни.
пусть звучат слова уместно и строго: дело сам превратишь в пустой орех, если речью пустой прогневишь ты Бога.
если мечтать о манне небесной; лишь Бога должен бояться ты, а судьба пусть останется неизвестной.
деспот царь, и судьи несправедливы. Но слабей поборы — скудней казна, и, значит, царь в рабстве у нивы.
чем больше добра — тем охотней гости приходят, чтоб даром есть и пить, а владельцу — тщеты полные горсти.
богачу и в сон от забот не деться; злейший недуг знает белый свет: богатство, хранимое во зло владельцу!
хоть будут полны закрома и посуда: как он вышел из чрева матери наг — так нагим уйдёт и отсюда.
ни вина из кувшинов чеканной меди уходя, он с собою не унесёт, и что пользы ему, что трудился на ветер?
и жадность из глаз выжимает влагу... Есть, и пить, и вдохновляться трудом — вот единственное в жизни благо.
а не только одно людское имя, Он сделает так, чтобы ты смог воспользоваться трудами своими
а если Бог не пошлёт привета, то, что радовало тебя вчера, окажется завтра ловлей ветра...
которое видел на свете: копил человек, человеку везло, но нет ему власти над этим.
пусть будет семья многодетна, но коль не насытилась благом душа, пуста его участь и тщетна.
счастливей уж тем, что он не был: из тьмы он пришёл — безымянным уйдёт в полночное чёрное небо.
не ведая блага от Бога, и если б две тысячи лет он прожил, и это бы было немного.
для хлева, мошны и подвала, и разве всё это — не та же тщета, как в жизни бесплодной и малой?
а честный трудяга — злодея? Вся жизнь, если блага не алчут сердца, — тщета и пустая затея.
зависит от Божьего взгляда. Есть множество слов, умножающих ложь, но в них ли людская отрада?
но как же непросто с ответом: что будет на свете, когда мы уйдём, и кто нам расскажет об этом?!
в доме пиршества лучше стоять у дверей, в доме плача — молиться со всеми: там ушёл человек, там рыдают, скорбя; и такой же удел ожидает тебя, потому что отмерено время.
сердце мудрого — в доме, где горе у всех, а глупца — в обиталище смеха. Лучше мудрый укор, чем глупца похвала: как от веток в костре поутру лишь зола, так от глупых речей — только эхо.
если спросишь: как вышло, что в прежние дни было лучше под солнцем, чем ныне? — ибо ты о прошедшем не знал ничего; лучше дела конец, чем начало его, и терпение лучше гордыни.
у кого для неё было место в судьбе, тот прожил под серебряной сенью. Нет, никто не расправит, что Бог искривил, но иное зависит от собственных сил: часто в знании — жизни спасенье.
но не сетуй на день, если выпал плохой, — оба дня равно посланы Богом, чтоб создать равновесье скорбей и утех, чтобы ты, человек, после этих и тех ничего не нашёл за порогом.
гибнет праведник, мало прожив под луной, нечестивцу же срока не видно. Будь же праведным, будь, но не всею душой: для греха в ней оставь уголок небольшой, — и любая судьба не обидна.
а такого среди самых праведных нет, чтобы не согрешил хоть немного. Но и грешный, и праведный, — этот и тот, — жизнь проводит в чреде бесконечных забот, а блажен лишь боящийся Бога.
проклинает тебя твой же собственный раб — но и ты проклинал властелина! Ты хотел, чтобы чтили в тебе мудреца, а придётся узнать на пороге конца: мудрецу и глупцу всё едино.
я постиг по своей многотрудной судьбе, — далеко, глубоко всё, что было. Был я глуп и безумен и в жизнь не вникал; был я жаден до знанья и смыслы искал; стал я мудрым, но сердце остыло.
избегай, говорю тебе, женских сетей, ибо женщина — горше кончины: руки женщины — узы, ловушка она, с ней об истинном благе на все времена забываешь, не помня причины.
одного лишь из тысячи мужа нашёл, а из жён — ни одной: это омут. Божье благо вовеки неведомо им, ибо Бог сотворил человека прямым, а они в ухищрениях тонут.
чтоб ему в сих словах не случилась закавыка: Мудрость человека озарит его лик,? и переменится дерзость его лика
откуда Божьи приказы к тебе летели. Не скажешь царю: — Что делаешь? Остановись! — но можно не участвовать в неправом деле. Соблюдающего заповедь минует позор, даже если на него неправый укажет, ибо всякой вещи свой срок и приговор, ибо зло на злодея, умножившись, ляжет.
и нет никого, кто расскажет об этом; в руках человека — поле и дом, но нет человека — владыки над ветром, и над смертным часом власти нет, нет лишнего мига — успеть проститься, — и оружие не спасёт на войне, и злодеяние не выручит нечестивца.
к нечестивости их понуждая силой. Он думает, владычество это — навек, оно же кончается просто могилой: в святое место его несут им притеснённые, роптать не вправе; но время свершит беспристрастный суд — он будет забыт в стране, где правил.
оттого, что за зло воздаётся неспешно; каждый раз ликуя: опять повезло! — сотню зол совершить успевает грешник. Но у нечестивца не жизнь, а тень, потому что он не боялся Бога, а тому, кто боялся, каждый день дарована будет к благу дорога.
что живут, как должны нечестивцы: мучась, а кому за грехи полагается горький удел, тем достаётся праведных участь. Но и это тщета, суета сует, и не нужно сетовать, хмуря лица: под солнцем иного блага нет кроме как есть, пить и веселиться.
на дорогах прямых и на извивающихся, как змеи, сколько б ни трудился искать человек — не найдёт, и мудрец не найдёт, даже возомнивший, что сумеет.
что у Бога в руке от праведных и от грешных деяний нить: вот человек созерцает, трудится, спит в дому, но никогда не знает, что предстоит ему — ждёт любовь его или ненависть, ждёт мир его или война. Всё, как всем; и праведному, и грешному участь одна; чистому — и осквернённому, презревшему участь благих; тому, кто приносит жертвы — и кто не приносит их; тому, кто клянётся всуе легко всегда и везде — и кто боится клятвы даже в крайней нужде. Во всём, что было под солнцем, и во все времена есть печаль из печалей — что участь у всех одна. На свершение зла потому-то осмеливается злодей, и покуда живы под солнцем, безумье в сердцах людей. Ибо всегда есть надежда у того, кто ликует: — Живу! — ибо живой собаке лучше, чем мёртвому льву, ибо живые знают, что все умрут всё равно, но мёртвым даже и этого знать уже не дано, и нет им более платы, ибо память о них ушла, а любовь их, ненависть, зависть — сгинувшие дела, и не найдётся для мёртвых обычной доли земной во всём, что в мире делается под солнцем и под луной. Так ешь же в радости хлеб свой и в радости пей вино, ибо твои деянья Бог предрешил давно. Пусть будут во всякую пору одежды твои белы, и пусть не оскудевают нивы твои и столы, и если жену ты любишь, наслаждайся любовью с ней отмеренные дни и ночи тщетной жизни твоей, ибо тебе под солнцем дарованы Богом они — достойные и недостойные, все твои тщетные дни. Заполни трудом и радостью каждый миг бытия: она такова от Бога, доля в жизни твоя. Я всякий раз бы ответил, если бы ты спросил: что хочется делать — делай в меру отпущенных сил, ибо там, в грядущей могиле, даже слабый не брезжит свет, и там ни дел, ни расчётов, ни знаний, ни мудрости нет. И ещё довелось мне увидеть — я повторю для всех, — что не быстрым удача в беге, и не храбрым в битве успех, и не мудрым хлеб, и богатство — не запасающим впрок, но каждому срок и случай, только случай и срок. А знать не дано человеку, когда поглотится мглой, как не знает этого рыба, влекомая сетью злой, как не знает этого птица, влетевшая в злой силок, но каждому срок и случай, только случай и срок!
вот городок неприметный, вокруг городка стена, и в стене непрочные камни, и в городе мало сил, а его с превеликим войском напавший царь осадил; в городе смерть и голод, в городе плач и стон; нашёлся бедный, но мудрый, и город избавил он, мудрых советов слово вовремя говоря; но его потом и не помнили, а помнили все царя, хотя того достояньем был только глупый крик, — но тихому мудрому слову народ внимать не привык. И видя это под солнцем, тогда я подумал так: мудрость лучше, чем храбрость, но если мудрый — бедняк, если он тих и скромен и не владыка ничей, то мудрость его презирают и не слышат его речей. В мудрости больше блага, чем в орудьях войны, — Бродя в жару от дохлых мух, смердит елей нательный, и капля дури тяжелей, чем множество ума. О деле думы мудреца, у глупого — бездельны, дорога каждая ему крута и непряма.
что если в гневе властелин и жизнь твоя лиха, ты не перечь ему, его не разжигай гордыни, и будет благо для тебя: подальше от греха.
(уверен я, довольно раз его видал и ты), — что от имеющего власть исходит заблужденье, когда дарованы глупцам высокие посты,
и, как рабы, идут пешком достойные князья... Но знаю: в яму упадёт тот, кто её копает, и на того, кто сносит дом, набросится змея,
и будет тот, кто камни бьёт, осколком уязвлён, — не расколоть тугой чурбак, не заточив железа: когда нет мудрости в труде, увы, без пользы он.
бездумные уста глупца его же уморят, и бесконечные слова без мудрости и знанья не воскресение несут, а прибавляют яд.
а труд, в котором пользы нет, лишь утомит глупца. С утра до вечера глупец лишь слово к слову вяжет; не вслушивайся — в тех речах ты не найдешь конца!
и где князья с утра в пиру, — ей горе, той стране; и благо той стране, где царь — мыслитель или воин и где князья едят и пьют в вечерней тишине.
и крыша у того течёт, кто руки опустил; когда ж уверенной рукой страна к добру ведома, ей светят солнце и луна и тысяча светил.
чтоб хоть иныe вечера казались нам легки. Увеселяет жизнь вино — с него мечтаньям воля, оно развязыает нам умы и языки.
пусть даже люди промолчат, но птицы разнесут, и будет поздно локти грызть и укорять пернатых, когда над головой твоей мечом нависнет суд.
и, долю с голодным деля, в справедливость уверуй: воздастся за благо твоё семикратною мерой, когда доведётся тебе оказаться в беде.
имеет последствия, нашим желаньям не внемля: сосна, захирев, упадёт неизбежно на землю, и туча, наполнившись влагой, прольётся дождём.
и страх ошибиться уметь оставлять незаметным, не то испугается сеять следящий за ветром, а тот, кто на тучи глядит, испугается жать.
и твёрдые кости младенца во мраке утробы; и так же неведомо, царству добра или злобы деяние служит, — а это решает Господь.
а будут ли всходы, не будут, — не думай об этом, и радуйся каждому мигу под солнечным светом, стараясь пройти до конца предназначенный путь.
и помни о днях темноты, ибо их будет больше, и радуйся свету, в котором явление Божье, и радуйся дню, ибо всё, что наступит, — тщета.
под солнцем за ними иди с упоеньем по свету, но помни, что Бог призовёт непременно к ответу:
на протяженье всех дней земных, ибо дни наступят хуже всего, о которых ты скажешь: — Не нужно их! Солнце сквозь тучи пробьётся с трудом, и после дождя вновь тучи пойдут, и будут дрожать обходящие дом, и стражи, согнувшись, к мечам припадут, и остановятся все жернова, и запрутся двери в твоём дому, и глядящие в окна проглотят слова и разойдутся по одному, и в небе умолкнет пение птиц, и девушки повторять перестанут его... Пока ты на землю не рухнешь ниц, помни Создателя своего. Небольшого холма убоишься ты — он станет горой на тропе твоей, и с миндаля опадут цветы, и саранча наестся с полей, и влеченье твоё не воспрянет вовек, и небо тебе заслонит стена, — ибо в вечный свой дом идёт человек, и наёмные плакальщицы вышли стенать. Пока не порвался серебряный шнур, и золотая чаша ещё цела, и ворот в колодце не утонул, и кувшин с водой стоит у стола, и прах не ушёл в землю, которой он был, а дыхание — к Богу, Кто дал его, — пока ты всё навек не забыл, помни Создателя своего.
ИЗ КНИГИ «КОЭЛЕТ» Стихотворные переложения Дмитрия Гольдштейна
Всё суета, всё в мире быстротечно. За родом род является вослед; Уходит — а земля пребудет вечно.
Сойдёт опять, свершив дневное бденье, И устремится к месту своему, Откуда начинает восхожденье.
Идёт на юг и к северу несётся, И снова поворачивает вспять, И ветер на круги свои вернётся.
Но море не преполнится, а реки Туда же направляют свой разбег, Чтоб течь опять. И будет так вовеки.
Всё будет вновь — деяние и слово. Нет нового. Один круговорот. Под солнцем ничего уже не ново.
Что завтра жить не памятуя будут, Потомки, повторяя этот грех, Когда-нибудь вот так же позабудут. * * *
Мне воля — через мудрость вековую — Познать пути земные и дела, Осмыслить и постичь судьбу людскую.
Я горьким опечалился ответом: Суров удел, ниспосланный Творцом Своим рабам, дабы томились в этом. И нет числа усилиям людским, И только ветра тщетное ловленье. Кривое не становится прямым, А мнимое не знает исчисленья.
В волнении и сладостной надежде: Нет равных мне по славе и уму Средь нынешних и тех, что были прежде.
Являя мудрость речью и на деле. Не знал мне равных Иерусалим Средь восходивших на престол доселе.
Немало знаний, мудрости и света. Я говорю отныне, что и это — Лишь суета, томление и тлен.
Мне горечи убавила наука. От многих знаний — многая печаль, * * *
Вкусил блаженство радостно и шумно. Но понял сердцем, что безумен смех, И говорю: веселие — безумно.
Мощь подлых, муки сломленных в гордыне, И славил мёртвых больше, чем живых, Живых людей, что здравствуют поныне.
Не знают скорби те, кто смежил веки. Ещё счастливей тот, кто не рождён И не узрит творимого вовеки.
И всякое людское устремленье От зависти единственно идут; Всё это — ветра тщетное ловленье.
Ведь в час моей кончины, не по праву, Богатство, власть, величие и славу — Всё обретёт идущий вслед за мной. И как мне знать, почившему, что он Мои дела забвению не предал, Всем овладев, свершая свой закон.
Кто умер — ни над чем уже не властен. Льва падшего блаженней пёс живой: Тот мёртв, а этот — жизни сопричастен.
А мёртвому неведомо и это. И нет ни воздаяний, ни забот, Ни памяти ушедшему со света.
Исчезло всё: их радости и боли. И нет им счастья более ни в чём, И горя нет, и нет под солнцем доли. * * *
И в битве побеждает не могучий, Не мудрому богатство и успех, Но каждому на свете — срок и случай.
Ни времени, ни места рокового, — Заходит рыба в пагубную сеть, И бьётся дичь в силках у птицелова.
Был город — мал и тих. Но к стенам града Войною подступил великий царь, И долго шла жестокая осада.
И этим мог прославиться навеки. Но беден был. И после — ни один Не вспоминал об этом человеке.
Слышней, чем грубый окрик властелина. И мудрость лучше царского венца, А здравый ум всегда дороже чина. * * *
Кто движет камни — скорчится с надсаду, Плывущий в лодке — сгинет в бездне вод, Ужалит змей взломавшего ограду.
То и тростник покажется железным. Не всё решает сила и напор, — Лишь мудрый труд становится полезным.
А жало — злоязычного не хуже. Речь мудрого — божественный елей, Слова глупца — лишь пагуба ему же.
Задуматься на миг не удосужась. Начало слов — бессмыслица и вздор, Конец речей — безумие и ужас.
Лишь только лень свои расставит сети. Пир — для веселья, ну а серебро, Как водится, всегда за всё в ответе.
Не молви о властителе худого, Не проклинай вельмож и богачей, — Быть может, птица звук твоих речей Перенесёт и перескажет слово. * * *
Что в трудный день найдёшь себе подмогу. Дай часть зерна — семи или восьми. Что будет завтра — ведомо лишь Богу.
Дожди прольют, когда настанет время. Но кто боится туч — тому не жать, Кто ждёт ветров — тот не посадит семя.
Откуда кости в материнском чреве? Непостижимы замыслы Творца Ходи путями сердца своего И по тебе лишь ведомым дорогам. Но помни, что за все до одного Дела свои ответишь перед Богом.
От грешной плоти отводи худое, Поскольку детство — это суета, А юность — лишь томление пустое.
До самого до горестного срока, Доколе, провожая день за днём, Ты сам не молвишь: "Нет от жизни прока". Доколе не померк небесный свет И не иссякли дни благополучий.
Вослед дождю опять вернутся тучи. И в ножнах станут ржавыми ножи, Червь сгубит плод, а гниль разъест волокна, И дрогнут сердцем сильные мужи, И помрачатся те, что смотрят в окна.
Умолкнут сладкогласые певицы, Покинут птицы с криком дерева, И пробудится всяк по крику птицы.
Беды в дороге, а в воде — отравы. Миндаль рассыплет мёртвые цветы, Замрёт кузнечик, и полягут травы.
То — день скорбей и срок земных страданий. В дом вечности уходит человек, И плакальщики стонут на майдане.
Падёт и треснет чаша у колодца, А колесо покатится в овраг, И ржавая цепочка оборвётся.
Судьбу всего живущего разделит, И прахом ляжет в землю. И вовек Всё суета сует, — сказал Коэлет. КОЭЛЕТ, или ЭККЛЕЗИАСТ Вольное стихотворное переложение Давида Гарбара
Тщета венчает праздные надежды. Слетают листья дней как ветхие одежды. И обнажается природы нагота.
Под солнцем их не перечесть. Ну а Земля — была и есть. И с нею ничего не происходит.
И ветер кровлями шуршит. На север и на юг спешит. И снова на круги своя приходит.
Вливается. И море все приемлет. Но берега незыблемы. И дремлет В них море. Дремлет как всегда.
А ухо звуком не переполнится. Все что свершилось, — не запомнится. Что было раньше, — будет впредь.
Безумие и мудрость равны в доле, От многих знаний много боли, А с мудростью грядет печаль.
Кривых зеркал не исправляют. Чего на свете нет, — не исчисляют. Томленье духа остальное и тщета. 2.
И женщинами, и богатством, Беседой мудрой и военным братством. Но лодка счастья всплыла кверху дном.
У мудрого глаза, во тьме бредет глупец. Ну, пусть ты не пастух, а сам среди овец! Что в том: безумие и мудрость рядом плачут!
Зачем я множил скот в своих стадах? Зачем среди врагов я сеял страх? Коль мне начертана обычная судьба!
Зачем пустыни превращал в поля? Зачем, зачем все это делал я? Коль все пройдет как вешняя вода!
Любовь и нежность. И красавиц ласки. Я присмотрелся: все мы маски, Пришедшие на этот карнавал.
Один конец — работник иль лентяй. Неважно кто ты — воин иль слюнтяй. Твоя стезя проложена у Бога.
Все что дано, — дано от Бога Кто благ ему, — тому дорога. Томленье духа остальное и тщета. 3.
родиться время есть и умирать, сады сажать и вырубать, и убивать, и воскрешать, и возводить, и разрушать, рыдать и плакать, и смеяться, и отыскать, и потеряться, в толпе плясать и в драке драться, копить, хранить и тратить, шить и рвать, есть время говорить и есть молчать, и камни собирать, и их бросать, любить есть время, время ненавидеть, есть время защитить и есть — обидеть, есть время разговору, тишине, есть время миру, есть — войне. Да, время есть для самых разных дел. И каждому положен свой предел.
И чтобы человек его не мог Узнать и тем подняться вровень с Богом, Ему закрыта к истине дорога.
Но чтобы от всего счастливым быть, Ему нужна в подмогу Божья Воля. И что бы не плела стоустая молва, Но доля человека такова.
Бесстыдно лгущего перед законом. Но Бог все видел в деле оном И лепту каждому воздал свою.
Что Волей Бога снизошел на человека, Нас рознит со скотом отвека. И мы опять скоты, коль он в душе потух.
Чтоб радоваться праведным делам. Никто не знает, кто нас встретит там. Никто не скажет, что нас ждет потом. 4.
И угнетателей, что в пурпуре и злате. И силу угнетателей — в булате. Но утешителей нам не дала судьба.
Покинул. Благо мертвым, ставшим тенью. Но лучше тем, кто не бывал под сенью Ярма; кто так и не пришел на этот пир.
Того, кто душу завистью сжигает. Он сам себя на муки обрекает. Вся жизнь его — томленье духа и тщета.
Когда один. И рядом никого. Что может быть слабей и горше одного? Один всегда и перед всем в ответе.
То в стужу им тепло и не страшны напасти. Tройная нить — нет крепче снасти. Вдвоем не страшно даже на войне.
Когда царь глуп и духом нищий. А этот юноша — хоть беден и в рубище, Но он придет на пепелище. Что, впрочем, тоже лишь томленье духа и тщета. 5.
За каждым шагом, коль идешь молиться. Пусть лучше мысль твоя струится, Чем шумные слова как капли в час дождя.
Он в небесах. Земная мысль убога. Лишь мудрые слова пусть долетят до Бога. Пусть будет больше мысли, меньше слов.
И, бросив слово, тут же забывает. Со словом сдержан будь: давая, Будь крепок в нем и выполнить сумей.
В своих надеждах положись на Бога. Ему лишь одному известна та дорога, Которой суждено тебе пройти.
Царя — злодея, обирающего нищих. Но вот неурожай — народ лишился пищи, И царь — сам нищий у ворот.
А разве счастлив жизнью он такой? Кто честно трудится, тому в ночи покой. Ну, а скупцу покоя нет в ночи.
Все что нажил, он здесь оставит, здесь. Богатство, скот, имущество и спесь. Уйдет таким, каким пришел.
Не порадует даже близких своих. Выжимает он пот из себя и из них. Чтобы все здесь оставить потом.
То он и устроит так, Чтоб каждый, даже медный пятак, Ты счастливо прожить смог.
И если богатство твое не от Бога, То как бы и куда ни шла твоя дорога, Все это лишь томленье духа и тщета. 6.
Вот человек — богат и властен. Но не дал Бог ему на свете счастья. Богатства нажиты. Но ни к чему они.
Семья вокруг и множество детей. Но несмотря на тысячи затей, Все суета, когда болит душа.
Ему спокойнее, — он жизни не узнал. А этот все имел. Но счастья не познал. Хоть дважды прожил бы Мафусаилов век.
Всего на свете перепробовал, спеша. Но все в утробу. И пуста душа. Все суета вокруг. И все обман.
Тебе об этом ведать не дано. Есть слово правды. Есть. Но где оно? И много слов, в которых правды нет.
Чем честный счастливей злодея? Узнать все это — глупая затея. Все это лишь томленье духа и тщета. 7.
День смерти выше дня рожденья. Мы все уйдем. И в этом нет сомненья. Все будем там — лей слезы иль не лей.
Скорбящий, вознося молитву Богу, И к самому себе примерит ту дорогу. Что ждет в конце пути его, меня, тебя.
И лучше слушать обличенья умных, Чем смех и вопли неразумных. Не учит курицу яйцо.
И громче всех смеется неразумный. Печаль под пеплом смеха видит умный. Как много пепла довелось увидеть мне...
Бывает, эта хворь разит и мудреца. Подарки, похвальба — удел глупца. Терпение — величия удел.
Нет мудрости в сравнении таком. Кто знает, что нас ждет потом. Вслед за восходами приходят вечера.
Кто мудр, тот на земле избранник. Проходит он по жизни — божий странник, В сияньи серебристых лат.
Да, грешен раб, ругая господина. Но он не бессловесная скотина. И вспомни, нет ли у тебя такого же греха.
Понял я, что таят в себе женские руки, Как силки обрекая мужчину на муки. Понял я, но по ним все равно я тоскую.
Бог создал их и дал им верный путь. Они же норовят с него свернуть И стежками кривыми ходят. 8.
Лишь мудрость укрощает зло. Кто мудр, тому на этом свете повезло. От века было так — до века.
Но есть Закон на небе — Слово Бога. А как сказать царю — Мой царь, не та дорога! Как убедить его? И как услышит он?
Но как об этом человек узнает? Кто скажет истину ему? Кто правду знает? Одна могила не минует нас.
Он рад, что над людьми царит. Но вот он умер, похоронен и забыт. Все это лишь томленье духа и тщета.
Что наказанья срок известен только Богу. У Бога разные протоптаны дороги. Свое получит жертва и злодей.
Грядет на праведника. А злодей Вкушает благо до скончанья дней. Но это лишь томленье духа и тщета.
Есть, и пить, и веселиться. Бог заповедал ему трудиться. И не заглядывать жизни на дно.
Как не искал бы мудрец ответа. Только Богу известно это. Но он не скажет сего никому. 9.
Ты можешь грешить или праведно жить, Но сколько тебе в этом мире кружить Известно лишь Богу, чей рот на замке.
Жил в зле иль в добре, сеял смерть или жизнь, Равны все. И каждый в могилу ложись Без всякой на божию милость надежды.
Чем мертвому, хоть царственному льву. Живой, пусть даже он сейчас в хлеву, Надеется на то, что лучше будет жить.
О них и память будет предана забвенью. Отсюда вывод — радуйся мгновенью. Поскольку после жизни жизни нет.
Что сделать ты сейчас, сегодня в силе. Ни знания, ни мудрости в могиле Нет и не будет. Там одно ничто.
Как в сети рыба, как в силках птенец, Так человек находит свой конец В глубинах времени, в пучинах рока.
Мудрец — бедняк людей спас от осады. Но только разобрал народ преграды, Как тут же и забыл о нем.
Произнесенная спокойно, тихо, просто, Пусть человеком маленького роста, Важней, чем великана громкий крик.
Но много доброго погубит мелкий грех. Один, но погрешивший, — среди всех Способен поломать все, что создали люди. 10.
Так глупость человеку портит честь. В народе мудрый есть и глупый есть. И оба качеством своим известны миру.
Держись подальше от того, кто гневен. Пусть гнев как молния сверкает в небе, Будь кроток. Но останься сам собой.
На лошадях сидят презренные рабы, Красавицы с горбами от судьбы. И как рабы в пыли бредут князья.
В нее упасть когда-нибудь. А рушишь изгородь, так не забудь, Что к змеям жалящим ты сам взыскуешь.
Кто расколоть пытается дрова. Коль лезвие ты точишь о слова, Так дров ты не получишь от него.
Едино жалят. Но глупец Словами злыми сам себе конец Готовит, жизни не жалея.
И коль князья для пресыщенья жрут. Они страну до донышка протрут. А там и им наступит срок.
Коль руки упадут, то потечет и он. И дом посыплется со всех сторон. Ленивый сам себе готовит срок.
И удовольствие на них испытываем мы. Но коль за пиршеством пробудем до зимы, То за безумие сие заплатит серебро.
Не говори о богачах и в спальне ничего. Не ровен час, сова иль мышь из дома твоего Кому не надо принесет пучок нескромных слов. 11.
Хлеб, пущенный по водам, вновь вернется. Но что из облака на нас прольется? И в чем заключена судьба твоя?
И как зародыш в чреве женщины живет? Как кости попадают ей в живот? И почему тот болен, тот здоров?
И с радостью встречай грядущий день. Но помни, что грядет могилы сень. Ты человек. И это просто жизнь.
Ждет впереди любого Божий Суд. Печаль и радость — все учтется тут. Томленье духа остальное и тщета. 12.
В дни юности и в дни любви, В дни горя, коих не зови, Доколе не затмилось солнце, Доколе лунный свет в оконце, Доколе звезды в небесах, И души не объемлет страх, И не закончилось терпенье, И не замолкли дщери пенья, В округе не отцвел миндаль, И ближний не отчалил вдаль, Доколь серебряная цепь не порвалась, И золотом повязка тешит глаз, Доколь кувшин с водою цел, И сам судьбой не взят ты на прицел, Доколь колодезное колесо вертится, И вьется над стрехою птица, Доколь не превратился в прах Врагам на радость и друзьям на страх, И дух не возвратился к Богу, И не отправился в последнюю дорогу, И ты еще у дома своего, Помни Создателя твоего!
НАЕДИНЕ С ВЕЧНОСТЬЮ
© Copyright: Тара Смит 2, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
